Все в жизни связано

[НеЛюбопытное созданье]

Название: Все в жизни связано
Автор: НеЛюбопытное созданье
Категория: преслэш
Пейринг: Арно Савиньяк/Валентин Придд
Рейтинг: PG
Жанр: Romance, fluff, modern-AU, ust, первый раз, учебные заведения, сонгфик.
Размер: Миди
Статус: Закончен
Дисклеймер: Ни на что не претендую, играюсь
Примечание: данный фанфик написан по заявке

Тайное хобби Валентина Придда. (Джен, юмор)

neweternafest.diary.ru/p201166955.htm, но заказчик не ответил на фесте, будет ли уместен преслеш, а еще у меня не очень-то пошел юмор, поэтому размещаю в дневнике.


Королевский колледж Лаик был самой престижной старшей школой Талига. Унаследовавший название, местоположение и часть традиций канувшей в небытие школы оруженосцев, он был воплощением мечты всех честолюбивых юношей и девушек королевства, равно как и их родителей. Диплом этого достойного учебного заведения был гарантией поступления в любой университет страны. Поэтому ничего удивительного в том, что именно в этих стенах обучались представители знатнейших и влиятельнейших фамилий королевства, нет. В Лаик принимали начиная с двенадцати лет, полный курс обучения был рассчитан на шесть лет. Самые значимые фигуры политики, искусства и науки за последний Круг в большинстве своем гордо называли себя «жеребятами» или «фабианцами», а значительную часть серьезных проблем взрослой жизни можно было решить, всего лишь пролистав выпускной альбом.
Несмотря на высокую стоимость, помимо потомственных аристократов в «Загоне» обучались и дети простых смертных – при условии, что их родители могли себе это позволить. Отдельную категорию представляли так называемые «ученики короны» - особо талантливые дети со всего королевства, будущая интеллектуальная элита, чье обучение оплачивал лично король. Отбор был крайне строгим, а поводы для отказа в зачислении могли быть самые разные и далеко не всегда проблема была в неспособности оплатить учебу: до сих пор не забыта скандальная история почти полувековой давности, когда Питера, сына барона Хогберда, даже не допустили к вступительным экзаменам, мотивируя отказ низкими моральными качествами абитуриента.
Глядя на счастливчиков, причисленных к братству Фабиана, те, кому не повезло попасть в их число, во всем пытались подражать им – знаменитая школьная форма была хорошо известна всем учащимся Талига. Появиться среди сверстников в костюме а-ля унар считалось высшим шиком. Который год из подростковой и юношеской моды не выходили классические черные брюки в тонкую белую полоску со стрелками и отворотами, белый блейзер с чернеными металлическими пуговицами и вышивкой на нагрудном кармане (подражатели, не имеющие права на лаикский герб, старались выбрать или заказать как можно более похожий рисунок, чаще всего – королевский герб), черные рубашки с булавкой, скрепляющей концы воротника, и белым шелковым галстуком, черно-белые жилеты, белые с черной отделкой джемперы и кардиганы, бело-черные пальто, носимые с белыми шарфами и черными перчатками и – не всегда выставляемая напоказ, но считающаяся одной из самых важных примет – черные гольфы до колен, упрямо именуемые чулками, одинаковой длины и у юношей, и у девушек.
Девушки-унары вызывали зависть сверстниц, щеголяя в прямых черных юбках в тонкую полоску чуть ниже колена или в клетчатых черно-белых юбках в складку, черных и белых строгих блузах, таких же, как у юношей, блейзерах, жилетах, джемперах и кардиганах. Правда, им позволялись некоторые вольности в обращении с форменными шарфами и галстуками, а так же разрешалось носить вместо галстука бабочку.
Черные кожаные туфли-монки с пряжками – на каждый день, замшевые лоферы с перфорацией – для более неформальной обстановки и лаковые лаики* – для торжественных случаев, завершали экипировку образцового унара.
В колледже очень трепетно относились к традициям, поэтому в Фабианов день, ранее бывший выпускным, обязательно давали представление в Главном театре. Репутация театральных трупп колледжа, для работы с которыми приглашались профессиональные режиссеры, была столь высока, что места в зале бронировались заранее.
Нынешний праздник выпадал на двухтысячелетнюю годовщину отречения от абвениатства и принятия Эрнани Раканом эсператизма, поэтому дебаты о том, на какой сюжет ставить пьесу, начались едва ли не с первых дней Осенних Скал, тогда как обычно этот вопрос поднимался после Зимнего Излома и приуроченных к нему двухнедельных каникул. Предлагали и житие Эрнани Святого, и историю Алана Окделла – но этот вариант отвергли: во-первых, тот не имел отношения к становлению религии, во-вторых, канонизировали-то его за убийство невиновного человека, как выяснилось еще Круг назад.
После упоминания Алана у кого-то появилась мысль рассказать о первых эсператистских святых – но это было не слишком правильно по отношению к правящей династии и официальной религии.
И тут, буквально божественным озарением, прозвучало имя святого Адриана. Действительно, почему бы и нет? Первенец и наследник одной из старейших талигойских династий, потомок бога, отказавшийся от веры предков ради нового, всячески поддерживал начинания Эрнани – и олларианская церковь его признает!
Но когда споры зазвучали с новой силой – на этот раз никак не могли придти к соглашению, какой из моментов чересчур бурной биографии основателя и первого магнуса ордена Славы отыгрывать – Валентин Придд неожиданно предложил выход: показать на сцене не Адриана, а Чезаре, то есть, каким человеком был наследник Молний до того, как отказался от мира ради горних высей.
Мысль поразила своей нестандартностью и, переглянувшись, все участники труппы в едином порыве кивнули – да, пусть будет Чезаре. Предвидя, что споры могут завернуть на третий круг, Валентин тут же развил успех, предложив поставить пьесу о подвиге военачальника, совершенном им плечом к плечу с побратимом – эпиархом Ринальди Раканом.
***
Валентин устало сжал тонкими пальцами переносицу, помассировал, слегка надавил на глаза, но резь в них не пропала. В очередной раз спросив себя, за какими кошками он вообще полез во все это, он снова честно ответил: да, пьеса обещает быть очень интересной, как и реакция зрителей на постановку; да, театральное искусство всегда его влекло возможностью примерить разнообразные маски, почувствовать переживания других людей, прожить их жизнь и выразить в игре то, что обычно он предпочитает скрывать – но все это было второстепенно. Главная причина добровольно взваленного на себя ярма обладала убойной дозой обаяния, лучистой улыбкой, взрывным характером, соблазнительной родинкой, склонностью к авантюрам, горячим взором ярких черных глаз, фамильной отвагой, золотистыми кудрями и повышенным дружелюбием, гордо потряхивала наследственными рогами, отзывалась на фамилию Савиньяк и носила титул виконта.
Проще говоря, ради возможности видеть Арно почаще и даже делать одно с ним дело, Валентин без раздумий пожертвовал двумя факультативами: по истории истоков противостояния агмов и варитов и их исхода из Седых земель, а так же по философии верований жителей Багряных земель.
Вспомнились пробы. Роль Чезаре без возражений была отдана Арно – и не только из-за характерной внешности, а потому что судьба щедро отмерила ему и харизмы, и таланта, и чутья изображаемого персонажа. Да и характер додумывать не нужно – Савиньяк сам тот еще авантюрист!
Обрадованный наличием одного из главных героев режиссер тут же распределил остальные роли. Кто-то, как и Арно, получил роль, что называется, не сходя с места, другим пришлось пройти через строгий отбор. Валентину предложили должность консультанта – что, учитывая его знания о гальтарском периоде, гарантировало отсутствие ляпов, вроде появления на сцене персонажа, одетого несообразно эпохе.
К концу проб и режиссер, и его помощник, и отобранные актеры, и те, кто по разным причинам не подошел для этой постановки, были почти в отчаянии – никто не годился на роль Ринальди. Нет, сделать даже из брюнета блондина гримеры могли, цвет глаз тоже не являлся проблемой – линзы никто не отменял, так что режиссер гнался, в первую очередь не за портретным сходством, о котором было известно лишь то, что Ринальди был красив, строен, золотоволос и зеленоглаз, а за характером. В отчаянии он даже попробовал переиграть, дав Арно роль Рино, но тогда пришлось бы искать нового Чезаре.
Глядя на эти потуги и метания Валентин негромко посетовал, что Олененок уродился без пары – будь его братья-близнецы унарами, такой проблемы бы не возникло.
Привлеченный этой фразой режиссер поднял голову, всмотрелся в него и предложил Придду рассказать, каким он видит образ воинственного Ракана. Впервые в жизни не почуяв подвоха, Валентин поднялся на сцену – исключительно для того, чтобы всем было его хорошо слышно – и начал рассказывать о жившем много кругов назад эпиархе, прославившемся взрывным, но справедливым характером, любовью к женщинам, войне, оружию, лошадям и младшему брату-калеке, эпиархе, никогда не отрицавшем своих многочисленных любовных побед, но отказавшемся брать на себя вину за жену своего наставника.
Он увлекся, начав уже не только говорить, но и разыгрывать какие-то сценки из жизни Ринальди, пытаясь максимально полно передать образ человека, плечом к плечу с побратимом вставшего на пути орды варваров, прикрывая находящуюся на марше армию.
В какой-то момент к нему-Ринальди присоединился Арно-Чезаре и история обрела объем и звучание. Они не играли, они примеряли жизнь ушедших людей, проживали ее. Валентин отбросил привычную сдержанность и пылко сжал руку «побратима» перед тем, как бросится в решительную атаку. Волшебство момента нарушил возглас режиссера: «Есть! У нас есть Ринальди!».
Потом были мучения с написанием самой пьесы – решили не брать классические сюжеты, в которых оговоренному Ракану либо отводилась неприглядная роль, либо он упоминался вскользь, как «друг и побратим святого Адриана, чье имя история не сохранила», а написать свой сценарий, что позволяло максимально выигрышно использовать сильные стороны актеров и свести к минимуму их недостатки.
Труд был совместным: режиссер заставил всю труппу включиться в процесс, написав сочинения по своим героям, чтобы прочувствовать их и показать не персонажами, а живыми людьми, с их радостями и горестями, страхами и отвагой, сомнениями и верностью. Так же привлекли менторов и слушателей исторического факультатива.
К концу осени пьеса была написана, выправлена, вычитана, снова выправлена и торжественно отложена в сторону до окончания каникул, после чего ее прочитали заново, представили на суд менторов истории и словесности – на предмет обнаружения ляпов и несоответствий, а потом начались репетиции.
Оба главных героя принимали живейшее участие в рождении шедевра, почти что сроднившись со своими персонажами. Валентин иногда ловил себя на том, что в спорах, грозящих вот-вот перерасти в ссору, неосознанно становится рядом с Арно, прикрывая его, удерживая за плечо и – что удивительней всего – прикидывая не как осадить противника словами, а как поддержать Сэ в намечающейся драке. Занимаясь в библиотеке, они часто сталкивались у одной и той же полки, после чего брали один справочник на двоих, садились рядом и начинали готовиться к занятиям, делясь взглядами на события или дисциплины, в процессе азартных споров незаметно объясняя друг другу все теоремы, правила и понятия, которые почему-то ускользали от понимания, если заниматься в одиночку.
Как оказалось, они во многом были почти что полными противоположностями. Валентин, с его склонностью к гуманитарным наукам, как рыба в воде чувствовал себя на уроках истории, биологии, риторики, словесности, литературы, философии, землеописания и древнегальтарского языка. Арно же были ближе алгебра, геометрия, информатика, физика, химия и астрономия. К военной и спортивной подготовке они относились одинаково – оба увлекались и конным спортом, и стрельбой, и историческим фехтованием, и рукопашным боем. Иностранные языки так же давались обоим без труда, равно как и основы живописи: в центре дизайна и технологий как раз закончили распечатывать на 3D-принтере доспехи и оружие для спектакля, над эскизами которых они трудились почти две недели. Теперь все эти гребенчатые шлемы с нащечниками, анатомические кирасы, наплечники, наручи и поножи, кописы и ксифосы передадут ученикам художественного факультатива, которые и превратят пластик в «настоящий» металл. Костюмеры уже вовсю корпели над латными юбками и калигами из эко-кожи, алыми плащами, туниками, хитонами и шарфами.
Валентин устало вздохнул и отложил книгу – после насыщенного учебой, тренировкой и репетицией дня в голове отказывалась задерживаться любая информация, а тело настойчиво намекало, что даже древним героям необходим отдых.
«Интересно, - уже засыпая, подумал Валентин, - успею ли я такими темпами подготовить сюрприз для Олененка? До премьеры времени довольно много, но почти все силы и время уходят на учебу и репетиции. Может, пока отменить часть тренировок? Только придется как-то объяснить Арно, по какой причине я перестал появляться в тире – а он и так не может понять, почему я не сразу согласился стать его спарринг-партнером, при том, что на фехтовании мы всегда тренируемся в паре. Ладно, что-нибудь придумаю».
***
Арно растянулся на кровати. Тренировка в тире удалась на славу, плохо только, что Валентина не было – отговорился какими-то срочными делами. Арно, как настоящий друг, сделал вид, что поверил и не расспрашивал. Валентин всегда был скрытным, за четыре года их дружбы Арно к этому привык.
Мысли снова вернулись к пьесе. С каждой репетицией Арно все больше и больше вживался в роль отважного и порывистого Чезаре. Каждую репетицию он снова и снова проживал горусский поход, когда Чезаре и Ринальди спасли от гибели всю армию Лорио Борраски и едва вырвались от варитов. И с каждой репетицией Валентин становился ему все ближе. Казалось, простая юношеская дружба прямо на сцене растет, укрепляется, и вдруг ты понимаешь, что и впрямь готов до смерти защищать своего друга и побратима. И неважно, как его зовут – Ринальди Ракан или Валентин Придд. И неважно даже, как зовут тебя самого.
Арно закинул руки за голову и вспомнил последнее посещение фехтовального манежа. Обычно он тренировался в паре с Валентином, но вчера суровый Ойген Райнштайнер, заставил всех сменить партнеров. Арно бился с Йоганном и, отразив очередной выпад, на миг обернулся к Придду. Валентин успешно отражал удары Норберта, но вдруг неудачно поскользнулся и упал. Арно бросился к нему, закрыл собой, и, попутно защищаясь от выпадов Норберта, протянул ему руку. Валентин ухватился за протянутую ладонь, легко вскочил на ноги и тут же отбил шпагу Йоганна, который решил помочь брату. Не сговариваясь, Арно и Валентин прижались спиной к спине и держали круговую оборону против близнецов. Арно забыл о том, что это тренировка, о том, что на всех шпагах надеты защитные колпачки, о том, что на манеже присутствуют мониторы... Впрочем, фехтмейстер Райнштайнер быстро о себе напомнил:
- Молодые люди, это было весьма впечатляюще. Однако, смею напомнить, что вы находитесь на уроке, а не на поле боя. Прошу всех разойтись по парам и подготовиться к следующему поединку. И на этот раз без самодеятельности. Особенно это относится к господам Савиньяку и Придду.
Арно улыбнулся. С того самого дня, когда Валентина утвердили на роль Ринальди, жизнь стала куда насыщеннее и разнообразнее. Он замечал, что и Валентин меняется – все чаще он стал неосознанно закрывать его собой в любой стычке с одноклассниками. Режиссер и остальные члены труппы были от них в восторге и даже прочили большое актерское будущее, но Арно только усмехался. Он знал кое-что, чего не видел никто, и понимал, почему им с Валентином никогда не быть актерами: ни один из них не играл, не перевоплощался, не «талантливо входил в роль», как выражался приглашенный критик Коко Капуль-Гизайль. Просто Валентин, точно так же, как и сам Арно, проживал эту битву. Раз за разом. Ту самую репетицию Арно вспоминал часто...

Когда на сцену поднялся восьмой «Ринальди» Савиньяк слегка озверел. За сегодняшние пробы он вымотался, как никогда в жизни. Его манил образ Чезаре, но Арно никак не мог избавиться от чувства, что все вокруг какое-то ненастоящее. Он не мог увидеть за горой реквизита орду варитов и не видел в трех однокорытниках армию Лорио Борраски. Чего-то не хватало, и Савиньяк знал, что вина не его. Одиночные сцены Чезаре он играл блестяще. Но стоило начать хоть какой-то диалог с очередным «побратимом», как режиссер впадал в бешенство и Арно его понимал. Какой бы эпизод они не брали, слова, столь искренние в древних легендах, превращались в пустой картон, в фальшь, в ложь. Пока на сцену не поднялся Валентин. Каждое его слово все больше и больше переносило Арно в древнюю анаксию, на войну, в ту страшную ночь, к огромной армии варитов. Он забыл о режиссере, о пьесе, о реквизите – обо всем и, не отрываясь, смотрел в знакомые зеленые глаза, которые сейчас метали настоящие молнии. Когда Валентин, задыхаясь от волнения, воскликнул: «Ушедшие в Закат, Чезаре! Это ловушка, они ждали нас!», Арно не выдержал и выкрикнул, даже не помня, к кому обращается – к унару или к настоящему гонцу: «Развернуть арьергард! Мы принимаем бой, Рино!». Валентин горячо пожал его руку и Арно уже готов был кинуться в атаку, когда услышал незнакомый голос: «Есть! У нас есть Ринальди!». Несколько секунд он силился вспомнить, кто этот смешной человек с всклокоченными волосами и как он оказался в лагере, пока Валентин не шепнул на ухо: «Это режиссер, Арно».

Савиньяк широко зевнул. Играть с Валентином было здорово и каждую репетицию он в этом убеждался. Впрочем, с ним здорово было все, а после нескольких совместных занятий в библиотеке Арно даже заинтересовался риторикой, от которой раньше увиливал всеми мыслимыми способами. Правда, и ему удалось заинтересовать Валентина информатикой, как раз на следующих выходных они планировали оккупировать компьютерный класс и поучиться программировать. Валентин на днях обмолвился, что давно придумал любопытный сайт, но не хочет просить кого-то другого воплощать в жизнь его идеи. Арно пообещал, что научит его всему, что умеет сам, а потом они вместе что-нибудь придумают с сайтом. Этих выходных Арно очень ждал, потому что разбирало любопытство, а Валентин наотрез отказался рассказывать про свою идею, пока за ними не закроется на ключ дверь компьютерного класса. Арно, засыпая, фыркнул, вспомнив, как мотивировал Придд свой категорический отказ: «Если я расскажу тебе сейчас, то к выходным ты уже все придумаешь, сделаешь, а потом еще и извинишься за то, что не дождался меня, ведь идея пришла тебе в голову в три часа ночи, и ты никак не мог удержаться». Правоту Валентина трудно было не признать. Арно закрыл глаза и сразу же провалился в сон.
***
- Валентин, помоги мне, пожалуйста.
- Что мне сделать, Габи?
- У меня пряжа едва не спуталась, нужно ее в клубок смотать. Подержишь?
- Да.
Малыш Валентин охотно подставил руки старшей сестре, с любопытством рассматривая пушистый, теплый и мягкий обруч, обхвативший его запястья. От него к Габриэле бежит нитка, забавно щекоча пальцы. Габи сначала наматывала нитку себе на пальцы, пока не получился фиалковый «браслет», а потом, сняв «браслет», стала обвивать нить уже вокруг него. Сначала получился бантик, потом – веретено, а теперь эта штука была больше похожа на мячик.
- А зачем ты перематываешь, Габи?
- Я попробовала вязать сразу из мотка, но нить цепляется и пряжа начинает путаться – приходится все время останавливаться и распутывать, а так и дольше, и неудобно. И нить порвать можно.
- А что ты хочешь связать?
- Красивую тунику.
- Зачем тебе? У тебя и так много платьев и всего остального. Мама тебе всегда всё покупает и даже карточку дала, я видел.
- Конечно, платья есть. Просто так получаются вещи, которых ни у кого нет. И мне нравится сам процесс – знаешь, вязание успокаивает и позволяет сосредоточиться. Что-то вроде медитации. Кроме того, это ведь очень приятно, когда носишь вещи, созданные вручную.
Я сейчас еще не все умею, но обязательно научусь не только вязать по схемам, но и свои модели придумывать. А когда я стану вязать совсем хорошо, я обязательно тебе что-нибудь свяжу – то, что ты сам выберешь. Будешь носить такую вещь?
- Конечно! А я не буду на девчонку похож?
- Нет, - серебряными колокольчиками рассыпался по гостиной смех сестры, - не будешь. Я тебе обещаю, что свяжу именно то, что ты захочешь.
- А как я узнаю, как выбрать?
- Мы вместе посмотрим журналы и ты покажешь, что тебе понравилось.
Шестилетний Валентин во все глаза смотрел, как непрерывно бегущая по его рукам нитка незаметно уменьшает «обруч», то есть, моток, постепенно перетекая в клубок-«мячик». Движение завораживало, как и негромкий голос Габи, напевавшей какую-то песенку, глаза потихоньку стали слипаться. Уже задремывая, он почувствовал, как последние витки пряжи соскальзывают с его запястий, а потом сестра подхватила его на руки и понесла в спальню.
Остаток лета Валентин так и провел рядом с Габриэлой, с восторгом наблюдая, как простые движения «волшебных палочек»-спиц заставляют нить цепляться за саму себя и буквально на глазах превращаться в тонкое и мягкое полотно с красивым узором. Вязальные схемы, испещренные различными значками: точками, кружочками, палочками, крестиками и галочками, складывающимися в необычные рисунки, казались таинственными магическими рукописями.
В колледж сестра поехала в новой тунике, а уютный зеленый свитер с косами стал самым желанным подарком к Зимнему Излому.

- Валентин, вот ты где!
- Привет, Габи! – Валентин поднял голову от учебников и улыбнулся заглянувшей к нему сестре. – Нужна помощь?
- Да – и как можно быстрее.
- Рассказывай.
- Понимаешь, мне одна модель понравилась…
- И?
- Но мне совершенно не понравилась рекомендованная пряжа. Я выбрала другую, она примерно той же толщины, но более мягкая и не колется. Когда я связала пробный образец, то он не совпал.
- Что значит «не совпал»? – не понял Валентин.
- Понимаешь, я взяла те же спицы, что и в описании, пряжа к ним подходит. Я думала, что погрешность будет минимальная, но, когда я попробовала провязать пробный квадрат в треть бье, то количество рядов и петель разнились. Проще говоря, если я набираю указанное количество петель и вяжу несколько рядов, то у меня получается не тот размер лоскута, который должен быть, а немного больший. Проблема в том, что в этом свитере используются несколько разных узоров и нужно точно рассчитать количество петель и рядов. И не хотелось бы в итоге получить вещь на пару размеров больше. Поможешь?
- Сделаю, что смогу, но тебе придется побыть рядом со мной, пока я не закончу вычисления – скорее всего, тебе придется мне объяснять детали.
- Конечно!
Вскоре Габриэла потрясала воображение однокурсников и вызывала глухую зависть однокурсниц роскошным ажурным свитером из пуха элитных варастийских кроликов.
Девятилетний Валентин, бившийся над задачкой пару вечеров, был невероятно горд собой и доволен тем, что смог применить школьные навыки в обычной жизни. Далеко не сразу он сообразил, что Габи, в любом случае, быстрее справилась бы с расчетами, чем ученик начальной школы, но ее просьба заставила его напрячься и освоить-таки нелюбимую математику. С тех пор вязальные схемы стали для него открытой книгой, читать которую, порой, было достаточно увлекательно.

- Габи!
Высокая стройная девушка обернулась и расцвела в улыбке.
- Вальхен! Давно за мной идешь?
- Несколько минут. Я звал-звал, а ты не откликаешься. Я уж было подумал, что обознался и хотел уйти, а тут ты услышала.
- Извини, задумалась.
Валентин окинул сестру внимательным взглядом.
- Ты прямо светишься вся и пританцовываешь. У тебя свидание? Я мешаю?
- Нет, что ты. Никакого свидания. Тут неподалеку мой любимый магазинчик со всем подряд для рукоделия, я туда направляюсь. Хочешь со мной?
- Наверное, это будет интересно. А что на этот раз ты будешь вязать?
- Не знаю. Посмотрю, что у них есть. Иногда я наталкиваюсь на очень красивые модели, но пряжу к ним никак не могу подобрать. А бывает наоборот: вижу пряжу и сразу представляю, что именно из нее лучше связать. Может быть, ты мне что-нибудь подскажешь, а?
- Я? Не уверен, что смогу чем-то тебе помочь, разве что цвет выбрать.
- Не скромничай, братец, ты уже вполне прилично разбираешься. Можно сказать, ты – уникум в плане рукоделия.
- Потому что обычно мальчишки всеми силами этого рукоделия избегают?
- Нет, потому что обычно люди сначала учатся вязать, начиная с самого простого, а потом осваивают чтение сложных схем и работу с ними. А ты эти схемы влет читаешь и пересчитываешь, если нужно. Не хочешь попробовать что-нибудь воплотить?
- Я подумаю.
Магазинчик под скромной вывеской в конце тенистой аллеи оказался неожиданно большим внутри, но очень уютным. От развешанных на стендах мотков разноцветной пряжи разбегались глаза. Хотелось сразу всего: и тончайшую пряжу гунамасса из руна бакранских высокогорных коз, и похожую на пушистую паутинку пряжу из пуха варастийских кроликов, и шелковую, и льняную, и…
Валентин задумчиво бродил по залу, краем глаза присматривая за сестрой – Габи явно разрывалась, не зная, чему отдать предпочтение. Мелькнула мысль подойти и помочь определиться с окончательным выбором, чтобы не пришлось торчать здесь несколько часов, но тут на глаза попались забавные мотки, в которых на тонко скрученной нити через равные промежутки были нанизаны плотные помпоны. Рядом были другие, тоже необычные: с коротким ворсом-травкой и в виде пухлого плюшевого шнура. Похоже, эта витрина была сплошь «детской» - приятные на ощупь фактуры и яркие цвета.
- Ну, что? – Габи подкралась незаметно.
- Как ты думаешь, - задумчиво протянул Валентин, - вот это подойдет на подарок младшим?
- Хм, неплохой выбор. «Травка» из флавионских водорослей и крабов очень хороша для детей – можно связать безрукавку Клаусу, это несложно, особенно, если взять вот эту, меланжевую, тогда переходы цветов сделают ненужным сложный рисунок.
А теперь – «помпончики»… Так, посмотрим, что тут у нас. М-м-м, карнейский дубовый шелк и нухутский бамбук – просто идеальное сочетание: мягко, тепло, не вызывает аллергии, дышит. Что же из нее сделать?
О, придумала! Шапка-капюшон – это просто замечательный вариант для Питера, он ведь всюду залезть норовит и постоянно скидывает обычные шапочки. Берем?
- Да. Пожалуй, я действительно попробую. Ты мне объяснишь основы?
- Основы ты и так знаешь, осталась только прикладная часть. Подожди минутку, я прикину, какое количество пряжи нужно.
- Вот так сразу? – удивился Валентин. – Без примерок и расчетов?
- Опыт, братец.
Вязать, действительно, оказалось несложно и увлекательно, хотя в первые несколько дней немного ныли пальцы от непривычной нагрузки. Для безрукавки Габи предложила очень простое чередование лицевых и изнаночных петель, давшее, в сочетании с плавными переходами всех оттенков голубого и ворсом, замечательный эффект водоворота. А объемный мягкий бирюзовый капюшон-шлем с забавными кошачьими ушками так понравился малышу Питеру, что проблемой стало не уговорить его надеть шапочку на прогулку и не снимать на улице, а не носить его дома.
Процесс затянул и Валентин быстро обзавелся собственным комплектом вязальных аксессуаров – просто придя после занятий домой, он обнаружил на постели кейс, в креплениях которого были устроены все размеры спиц и крючков, мерные ленты, булавки и прочее. Габриэла сказала, что этот подарок – малая часть ее признательности за всю ту помощь, которую он все это время ей оказывал. Валентин был благодарен сестре и за сам подарок, и за то, что кейс не вызывал ассоциаций с рукоделием – он достаточно видел шкатулок для спиц и булавок в том магазинчике и мысль о том, что плетеный короб, украшенный розами, котятами и ангелочками, появится в его комнате, его смущала.
Он долго не мог решиться признаться семье в своем выборе – казалось, что родители не одобрят такого «девчоночьего» увлечения, так что даже подарки для братьев Габриэле пришлось выдать за свое рукоделие. О хобби знал еще Джастин, как-то раз зашедший к нему без стука и заставший врасплох – впрочем, брат не видел в этом ничего плохого, сказав, что такое занятие полностью соответствует усидчивому характеру младшенького.
Только накануне своего одиннадцатилетия Валентин рассказал матери. Та выслушала, похвалила за прилежание и пообещала сама поговорить с отцом. Вальтер, подготовленный супругой, немного поразмышлял и решил, что рукоделие – это, конечно, не совсем мужское занятие, но в любом случае, лучше пусть будет вязание, чем компания сверстников-сорвиголов, где уж точно ничему хорошему не научат, только сквернословить, играть в карты и – не приведи Создатель! – пить вино до совершеннолетия.

Магазинчик, несколько лет назад показанный ему Габриэлой, встретил тишиной, приветливой улыбкой продавщицы, узнавшей постоянного покупателя, и огромным выбором. Валентин бродил вдоль стендов и витрин, сам не зная, что именно ищет. Как говорила в таких случаях Габи, «просто жду, за что взгляд зацепится».
До годовщины свадьбы герцога и герцогини Придд было шесть месяцев, а Валентин все никак не мог определиться с подарками. Дело было в том, что он считал не слишком правильным покупать подарки родителям на их же деньги – ведь своего источника доходов у него еще не было. Нет, разумеется, у него был персональный счет, открытый отцом, когда он родился и Валентин мог им пользоваться – но эти деньги не заработаны самостоятельно. Мысль о том, что он уподобиться взбалмошной девице, устроившей истерику в ювелирном салоне, куда он сопровождал Джастина, чтобы забрать подарок для его девушки, была неприятна. Посетительница салона, оказавшаяся матерью скандалистки, не знала, куда деть глаза от смущения, и растеряно пыталась утихомирить дочь, но та не желала ничего слушать, только требовала, чтобы мать немедленно дала ей кредитку, «чтобы купить тебе подарок». Девице даже в голову не пришло, что расплачиваться за подарок матери она собиралась из материнского же кармана – причем, даже не интересуясь, нужна ли эта вещь одариваемой.
Если же потратить деньги только на материал для подарка, то ручной труд и персональное внимание сделают его особенным. Как верно заметила Габи, такие вещи дарить и получать очень приятно. Оставалось решить, что именно связать.
Выбор осложнялся тем, что и мама, и отец даже в домашней обстановке очень редко надевали что-то неформальное. А хотелось порадовать их вещами, которые будут нужны чаще, чем пару раз в году.
Внимание привлекло деликатное покашливание.
- Извините, что отвлекаю, - Валентин уже знал, что консультанта зовут Ровена, - быть может, я смогу вам помочь?
- Возможно. Я сам еще не знаю, что ищу.
- Тогда давайте искать вместе. Вы еще не определились, какую вещь будете вязать, верно?
- Да.
- А для кого и по какому поводу?
- У моих родителей годовщина свадьбы. Проблема в том, что они оба ведут активную светскую и деловую жизнь, которая не предполагает ношение неформальной одежды.
- А дома?
- Тоже редко. Кроме того, я хотел бы подарить им вещи, которые бы перекликались между собой.
- Думаю, мне есть, что вам предложить. Вы подождете минуточку?
- Разумеется.
Ожидание не затянулось. Постукивая каблуками, девушка появилась в зале, бережно прижимая к себе небольшую коробку и прошла к столику.
- Наша новинка. Это пробная партия, мы очень долго вели переговоры с Бордоном о поставках и в случае заинтересованности наших покупателей, пряжа, скорее всего, будет поставляться под заказ. Все производство: и разведение моллюсков, и добычу сырья, и его обработку, и прядение, и производство изделий из этой пряжи контролирует одна семья, которая только недавно согласились поставлять небольшие партии нам. Изначально только бордонцы работали с ней – кружева и вязание из виссона славятся на все Золотые и Багряные земли. Достаточно дорогая пряжа, но вы, я думаю, можете себе ее позволить.
- Вы утверждаете, что это тот самый, почти легендарный бордонский виссон? Который еще называют морским шёлком?
- Понимаю ваше удивление, - спокойно кивнула Ровена. – Вот, пожалуйста, вы можете удостовериться, все необходимые сертификаты соответствия и сопроводительные документы за подписью главы фамилии Медуччи.
Быстро просмотрев документы, Валентин убедился в подлинности известной на все Золотые земли торговой печати дожей Медуччи. Терпеливо ожидающая девушка забрала бумаги и протянула ему почти невесомый моток пряжи.
- Проверьте.
Валентин, затаив дыхание, аккуратно стал складывать и сжимать пряжу. Она послушно уменьшилась вдвое, потом вчетверо, еще и еще. В итоге, моток с его ладонь сжался до размера некрупной сливы.
- Восхитительно! Ровена, это то, что нужно. Какие цвета есть в наличии?
- Виссон не окрашивают, можно лишь усилить блеск и естественный золотистый цвет волокон. Раз ваши родители ведут светскую жизнь, и вы хотите, чтобы подарки были взаимосвязаны, то позвольте дать вам совет по моделям – я заметила по вашим покупкам, что вы не боитесь деликатной пряжи и сложных схем – думаю, вашей матушке подойдут оперные перчатки, а вашему отцу можно будет связать очень простой шарф для торжественного выхода.
- Вы правы, Ровена, идея замечательная! Поможете мне рассчитать необходимое количество пряжи?
- Разумеется.
Ровно через шесть месяцев пятнадцатилетний Валентин попросил разрешения войти в апартаменты герцогини Придд. Мать, как раз примерявшая наряд, сшитый к приему по случаю годовщины, обрадовано поцеловала сына и получила в подарок маленькую бархатную шкатулку для ювелирный украшений. Внутри была пара тончайших золотистых перчаток, невесомо окутавших руки выше локтей. Подарок был настолько тонок и деликатен, что Ангелика без труда надела даже любимый перстень, обхватывающий палец, как влитой.
Отцу, зашедшему поздравить супругу с годовщиной, достался тонкий шарф, безупречно гармонирующий с торжественным костюмом. Он был более плотным, нежели перчатки – Валентин добавил к виссону не менее редкий и дорогой шелк фельпских киркорелл, имеющий такой же естественный золотисто-шафрановый блеск и дающий большую плотность и прочность.
Весь вечер мать сияла не только от поздравлений с годовщиной и комплиментов – каждая приглашенная дама пыталась выведать тайну: у какого кутюрье герцогиня заказала такой великолепный дуэт для себя и супруга. Секрет остался нераскрытым.

- Добрый день, вы позвонили в магазин «Все для рукоделия», меня зовут Ровена. Чем я могу вам помочь?
- Добрый день, Ровена, я ваш постоянный покупатель, номер моей карты ***. Мне срочно необходима консультация.
- Да, я вас помню. Чем могу быть полезна?
- В прошлый раз вы упомянули, что стали сотрудничать не только с компаниями - производителями пряжи, но и с частными мастерами, изготовляющими пряжу под конкретный заказ. Я могу воспользоваться этим предложением?
- В любое удобное вам время. Планируете заказать нечто особенное?
- Да. Если возможно, я хотел бы сначала пообщаться с мастером лично, чтобы обсудить варианты и уточнить некоторые характеристики пряжи, а потом уже оформить заказ.
- Я могу предоставить вам контакты нескольких прях, работающих в Олларии и в пригородах – они уже очень хорошо себя зарекомендовали: работают с любой пряжей, как с чистой, так и смесовой, и выполняют заказы быстро и качественно.
- Вы меня весьма обяжете.
Мастером оказалась молодая, уверенная в себе женщина, представившаяся Дианой. Внимательно выслушав пожелания Валентина, она подробно расспросила его, какие именно пряжу он желает получить, для какого изделия и в какие сроки. Немного подумала и предложила внести некоторые изменения в состав, пояснив, что такое сочетание материалов даст ровную, прочную, очень легкую и теплую нить с приятным шелковистым блеском.
- Итак, давайте рассмотрим варианты, которые вам понравились и вы хотели бы включить их в состав пряжи.
Пух торских и варастийских волкодавов считается одним из лучших решений для зимы, но необходимо помнить, что имеется в виду, в первую очередь, либо низкие температуры и ветер в северных горах, либо сильные ветра с большой разницей между дневной и ночной температурой в степи – в таких условиях чисто собачья пряжа оправдана, в изделиях из нее, лишь укрывшись от сырости, можно даже на снегу спать. Если вы наденете такой свитер для прогулок по Олларии, зимой вам больше ничего не потребуется – иначе взмокнете через полчаса.
Все вышесказанное, но в превосходной степени относится и к шерсти седоземельских овцевбыков. Её преимуществами является мягкость, которой она превосходит шерсть бакранской козы гунамасса, и то, что она не раздражает даже младенческую кожу.
Холтийская хольпака мягкая, легкая, теплая, тонкая, с красивым шелковистым блеском и, опять-таки, очень бережно относится даже к самой чувствительной коже.
Кэналлийская мэрино идеально вписывается в этот ряд, подчеркивая достоинства предыдущих вариантов своими: он так же легкая, мягкая и теплая, но, помимо этого, дает прекрасный объем и эластичность, помогает регулировать тепло- и влагообмен, впитывая излишки влаги и охлаждая тело, когда это необходимо.
Подытожим: все эти виды шерсти, как по отдельности, так и вместе, можно спрясть в тонкую – в случае необходимости и в толстую – ровную, прочную, легкую, мягкую и очень теплую пряжу.
Однако, поскольку в изделии из нее вы не планируете исследовать Седые земли или покорять торские перевалы, я предлагаю ввести компоненты, которые адаптируют пряжу к условиям Центрального Талига.
Для начала, взгляните вот на эту ровницу – это выделанная и полностью готовая к прядению, но еще не окрашенная марагонская крапива. Некоторые сравнивают ее с льном-долгунцом, но крапива имеет перед ним несколько преимуществ. Она мягче и эластичнее, поскольку ее делают из полых стеблей, имеет естественный шелковистый блеск. Благодаря полому строению она так же лучше регулирует теплообмен и впитывает влагу – то есть, может сбалансировать шерсть. Учитывая характеристики шерстяных и пуховых составляющих, ее должно быть не менее половины объема.
Насколько я поняла из вашего перечня, цена вас не смущает – тогда могу предложить взять в качестве основы нить морисского шелка-сырца.
- Думаю, предложенное вами сочетание оптимально. Остались еще два момента: цвет и толщина пряжи. Мне нужна тонкая и толстая, но хотелось бы, чтобы их состав не отличался слишком сильно. Это возможно?
- Да, без проблем. На какие части изделия пойдет более толстая пряжа?
- Горловина и ворот, рукава от запястий до локтей, плечи.
- В этом случае можно немного изменить процентное соотношение и добавить побольше мэрино, уменьшив долю собачьего пуха и шерсти овцебыков. Получится мягкая и плотная нить.
- То, то нужно. Теперь по цвету.
- Я предлагаю следующий вариант: для прядения берется максимально светлый материал, в случае с шерстью и пухом – от светлых особей, а после того, как пряжа будет готова, окрасить ее в выбранные оттенки. Можно, конечно, подобрать уже окрашенный материал, но не будет гарантии, что составляющие пряжи совпадут тон в тон.
- Ваше предложение разумно. Окрашивать тоже будете вы?
- Могу я, но если слишком сложный состав, то лучше будет доверить моей коллеге, специализирующейся как раз на окрашивании. Вам нужны два цвета, я верно поняла?
- Да, винно-красный для тонкой нити и золотой, как у виссона, для толстой.
- Тогда сама справлюсь. Пару раз были случаи, когда заказывали окрашивание с переходом из одного тона в другой или с неестественно-яркими тонами – такое лучше к специалисту, конечно. Вот, укажите на палитре оттенки.
Оплатив материалы, через полтора месяца Валентин получил свой заказ. Тонкая красная нить мягко играла переливами на солнце, казалось, что лучшая кэналлийская Кровь каким-то чудом превратилась в пряжу, окутывая пальцы нежным теплом, стоило лишь слегка коснуться. Упругий золотистый моток сам просился в руки, напоминая своим блеском растрепанные кудри Олененка.

Ты знаешь, я не хочу тебя своим называть
И, точно знаю, ты меня – тоже.
И я тебя не хочу ни у кого отбивать,
И ревность меня совсем не гложет.
Даже когда я одна,
Когда на небе скалит зубы луна,
Мне так легко и спокойно,
Что где-то там далеко есть ты.
В наушниках негромко мурлыкала любимая песня, расслабляя и помогая сконцентрироваться. Плеер был запрограммирован на случайный выбор композиции и именно «Ты знаешь…» почему-то выпадала чаще всего. Казалось, приборчик улавливает и озвучивает его настроение – и в самом деле, ему хватало того, что Арно просто есть в этом мире, в его жизни, что можно видеть его каждый день и разговаривать с ним, смеяться, репетировать и готовиться вместе к занятиям. Как-то даже и в голову не приходило начать ухаживать за Арно – зачем, если и так все замечательно? Они дружат и этого довольно. Зачем метаться и биться в истерике, рыдая о том, что объект любви не то, что не ответит, но и не узнает о его чувствах? Валентин точно знал, что Арно оказывает внимание исключительно девушкам, так что любые попытки объясниться ни к чему не приведут – разве что к потере дружбы.
Наверное, какая нибудь экзальтированная особа на его месте воскликнула бы, что за любовь стоит бороться, жертвуя всем и добиваясь взаимности, во что бы то ни стало, но Валентин был с этим не согласен. Он любил – и был счастлив. Мысль о том, что Арно может влюбиться в одну из их соучениц, нисколько его не беспокоила – Валентин знал, что их отношениями Олененок дорожит, а значит, не прекратит общаться. Ну, а требовать, чтобы любимый человек принадлежал ему полностью и отвечал взаимностью на все его чувства мог только законченный эгоист. Валентину вполне хватало самого факта наличия Арно в его жизни и того, что Олененку хорошо.
Валентин закончил ряд, развернул вязание, передвинул на одно деление счетчик рядов и улыбнулся своим мыслям. Почему-то сегодня весь день воспоминания так и лезли в голову, стоило только отвлечься от учебы или тренировок. А как только он закрылся в комнате и достал свой «волшебный чемоданчик», хлынули бурным потоком. Хорошо, что этот поток не настолько отвлек его внимание, чтобы начать спускать петли или путаться в рядах – кстати, сейчас нужно сделать убавление для пройм рукавов.
Когда он только начал работу, то не сразу смог выбрать, где лучше убавлять и прибавлять петли – в начале и конце ряда или ближе к середине. С одно стороны, делая это ближе к середине, можно получить красивую линию, как будто вытачки действительно прострочены, с другой… Красивая линия – это хорошо, но вяжет-то он свитер, имитирующий кольчугу – а откуда у кольчуги вытачки?
Снова взявшись за спицы, Валентин, то и дело поглядывая на эскиз, вспоминал, с каким вдохновением создавал его и как едва успел в последний момент перед приходом Арно его спрятать: так не хотелось отказываться от этой идеи, что пришлось выдержать нелегкую внутреннюю борьбу.

Валентин нанес последние штрихи и залюбовался. Вообще-то, при создании эскизов портретное сходство было не нужно, можно было просто наметить части тела, чтобы были понятны пропорции, но он увлекся и не просто прорисовал черты Олененка, но и раскрасил рисунок. Получилось замечательно, только вот…
Валентин вздохнул и отложил лист. Замечательно, но не то, что нужно. В Гальтаре не носили кольчуги, они получили широкое распространение уже после смерти Эрнани Святого – столетия так через полтора. У простых воинов были льняные и кожаные линотораксы, а у эориев и их приближенных – бронзовые анатомические кирасы. На рисунке же Арно красовался в алой кольчуге, перехваченной на талии наборным поясом, с золотыми наручами, наплечниками и воротом-горжетом – тоже, кстати, более поздним изобретением. Смотрелось все вместе на диво органично и невообразимо прекрасно, а уж как во всем этом был бы неотразим Олененок – словами не выразить. Но, к сожалению, все это великолепие не имело отношения к описываемому в пьесе периоду. А Валентин был не из тех, кто из любви к красивому жесту или кадру откажется от исторической достоверности, отмахнувшись от справедливой критики затасканной фразой: «Я так вижу!». Каждый раз, когда он слышал такое объяснение, особенно, если речь шла об очередной «исторической» экранизации, так и тянуло сказать, что если «видение» ставится превыше точности, то и снимать нужно фэнтези, где можно показать все, что угодно, а не претендовать на «исторический реализм и достоверность».
Собственно, именно это он и изложил на сайте кинокомпании, в разделе отзывов, после нашумевшей – и буквально раздраконившей его, что было исключительным событием – недавней премьеры драмы о буднях низложенной королевы Бланш в Агарисе: кто бы тогда позволил «благочестивой вдове» разгуливать по святому граду в полупрозрачных облегающих платьях с разрезами и без рукавов?! А если учесть, что вместо не слишком молодой и не слишком красивой изначально Бланш Маран на экране показали стройную пышногрудую девицу едва ли двадцати лет от роду, выглядящую, скорее, старшей сестрой своему «сыну», то ни о какой достоверности и историчности и речи быть не могло, одно только это превратило драму в фарс. Создатель «шедевра» попытался тогда задавить шестнадцатилетнего Валентина авторитетом, ссылаясь на художественную интерпретацию и его некомпетентность как критика – и это стало последней каплей. Если до того он всего лишь хотел указать на дурно подобранные наряды, которые больше всего походили на современные вечерние и коктейльные платья, слегка стилизованные под старину, то после напыщенного и высокомерного ответа ничего не оставалось, кроме как принять вызов.
Валентин еще раз пересмотрел фильм, на этот раз с карандашом и блокнотом в руках, после чего написал разгромный отзыв, в котором перечислил все ляпы и недочеты, все «художественные интерпретации» и «находки», все очевидные и неочевидные нелепости и исторические несоответствия, задав в конце вопрос: действительно ли режиссер приглашал консультантов-историков и если да, то почему не воспользовался их советами? Статью он разместил как на сайте кинокомпании, откуда ее очень быстро удалили, так на других ресурсах, в том числе, в разделах обсуждений на сайтах кинотеатров, где демонстрировался «шедевр». Дискуссия развернулась бурная, но в итоге большинство склонилось к мнению Валентина: если уж фильм заявлен как исторический, то и не следует делать из него непонятно что.
Но как же красиво получилось! Даже жаль, что Арно не примерит все это великолепие. Интересно, а ему самому эскиз понравится? Валентин придирчиво посмотрел, отойдя от стола на несколько шагов, и уверенно кивнул – понравится. Поэтому от рисунка следует избавиться: если его увидит Сэ, то никакие доводы об историческом несоответствии его не остановят, вцепится и будет утверждать, что было, просто очень редко, а вот у него, как потомка Абвения, было точно.
Стук в дверь раздался неожиданно. Валентин кинул взгляд на часы и удивился – диалог с самим собой, вернее, борьба чувства ответственности с чувством прекрасного затянулась почти на четверть часа, так что уничтожить рисунок не получится: Арно непременно заинтересуется обрывками, а если сжечь лист, то сработают датчики противопожарной системы. Значит, пока нужно спрятать эскиз в столе, а порвать уже после. Или не порвать.
В тот вечер они снова засиделись почти до отбоя, увлеченно разрабатывая эскизы амуниции и обсуждая детали пьесы, но как только за Арно закрылась дверь, Валентин достал злополучный рисунок и снова задумался. Уничтожать такую красоту, сотворенную, к тому же, в порыве вдохновения, было до слез жаль. Можно просто оставить – или даже подарить Арно, но после спектакля.
Валентин попробовал представить реакцию Олененка на подарок – к гадалке не ходи, тот сначала восхитится, а потом начнет возмущаться, что «такую классную идею не использовали в постановке». А что, если…
Нахмурившись, Валентин прикусил губу. Где-то он ведь видел нечто подобное, причем, совсем недавно. Еще ведь и мысль мелькнула, что идея интересная. Вспомнил!
Быстро включив ноутбук и войдя в сеть, Валентин открыл одну из своих закладок. Так и есть, это оно! На сайте, посвященном вязанию, одна из постоянных посетительницы форума выложила свое творение: куртку, напоминающую алатский доломан, даже с галунами, с описанием и схемой и пригласила к обсуждению. Связан «доломан» был платочной вязкой, из тонкой пряжи и, если смотреть вскользь, казался сделанным из кольчужного полотна.
А ведь это идея! Пусть его эскиз и не годится для пьесы, вовсе необязательно откладывать его «в стол» - можно связать свитер, имитирующий доспехи. Так, сейчас уже нужно ложиться и точные расчеты придется отложить на завтра – какое все-таки счастье, что он принимает участие в разработке костюмов: есть полные мерки всех участников постановки, в том числе, Арно – а покупку пряжи и вовсе до выходных, но как это все лучше связать? Основной узор – кольчуга, значит, тонкие пряжа и спицы и платочная вязка, а вот другие части «доспехов»? Цвет – золото, узор… «жемчуг»? Нет, не годится. А если «шишечки»? Точно, «шишечки» на лицевой глади отлично сымитируют заклепки на металле.
На следующий день, как только закончились занятия, Валентин заперся у себя, достал эскиз, мерки Арно и принялся за расчеты. Завершив вычисления, он зашел на сайт магазина и начал просматривать ассортимент. Выбор впечатлял, как всегда, но того, что было нужно, не находилось – либо цвет не подходил, либо характеристики. Валентин так четко «видел» будущий свитер, словно уже держал его в руках, ощущая его мягкость и легкость.
Заметив раздел «Дополнительные услуги» Валентин неожиданно вспомнил свой последний визит в магазин и слова Ровены о том, что у постоянных клиентов появилась возможность заказывать индивидуальную пряжу: под эти заказы доставляли сырье и прядильщицы создавали нить нужного состава, толщины и цвета. Тогда его не заинтересовало это предложение, но жизнь прекрасна и удивительна: никогда не знаешь, что и когда понадобится. Эту мысль он додумывал, уже набирая знакомый номер.

Тебя я вижу редко, ну и что из того?..
И, разумеется, ты меня - тоже.
Ты на работе, куришь и глядишь в потолок
Или на всякие поганые рожи.
А вечером ты выйдешь под дождь
И ты, конечно, ко мне не придешь -
Но мне легко и спокойно,
Что где-то там далеко есть ты.
Поймав себя на том, что начал негромко подпевать, Валентин усмехнулся и отложил спицы, разминая пальцы. Пряжу он получил незадолго до Зимнего Излома, так что на каникулах успел еще раз проверить расчеты, связав пробные лоскуты и начать вязать спинку свитера. С ней он закончит завтра и сразу приступит к передней части. Потом – рукава и «дополнительные части доспехов» из более толстой пряжи. Или сделать небольшой перерыв и сначала повязать из золотистой пряжи? Учитывая размеры горжета, наплечников, наручей и толщину нити, управится он быстро – за несколько вечеров.
Да, пожалуй, так и надо поступить. После того, как будут готовы «золотые» составляющие, можно будет быстро связать «кольчужные» части рукавов – там совсем немного работы, тоже на два-три вечера, в зависимости от загруженности на занятиях и тренировках и усталости. А уже потом приступать к изготовлению передней части свитера – к тому времени он отдохнет и будет готов к длительной монотонной работе.
Он редко прибегал к этому трюку: вязание само по себе уже были отдыхом, от него Валентин еще ни разу не уставал, но сейчас ему все время казалось, что он не успеет связать свитер до премьеры. Умом он понимал, что времени хватает, но набирать петлю за петлей, ряд за рядом и при этом почти не ощущать, что полотно увеличивается – издержки работы с тонкой пряжей и спицами – это заставляло нервничать. Чтобы избавиться от этого ощущения, нужно перейти на некрупные детали либо на более толстую пряжу, чтобы работа продвигалась быстро и результат был сразу виден – а тут и то, и другое сразу. А закрепить уверенность в том, что работа не затянется, помогут небольшие и быстро вяжущиеся «кольчужные» части рукавов.
Аккуратно свернув недовязанную спинку и закрепив на спицах заглушки, не дающие петлям соскользнуть, Валентин убрал все в кейс, давным-давно обретший постоянное пристанище на подоконнике, принял душ и отправился спать. Завтра будет новый день и новые заботы. И будет Арно, тормошащий и подбивающий на проказы – как только сил на все хватает, учитывая их загруженность? Впрочем, чему удивляться – он из Дома Молний, им энергии не занимать.

«Создатель, за что мне это?» - мысленно простонал Валентин, навзничь падая поверх покрывала. Сил не было совсем, голова шла кругом, а перед глазами прыгали, извивались и произвольно меняли размеры цифры, символы, буквы и отдельные слова. Кажется, попробовать себя в программировании было не лучшей идеей.
Валентин с тяжелым вздохом перевернулся на бок, потом сел. Встать получилось только через пару минут.
«Если прямо сейчас не пойду в душ, то потом уже просто не хватит сил. Или голова лопнет», - подбодрив себя такими доводами, Валентин устало поплелся в ванную.
Контрастный душ разогнал сонную одурь и голова, начавшая было наливаться свинцовой болью от усталости, перестала раскалываться.
Начиналось все неплохо: после завтрака воодушевленный Арно привел его в компьютерный класс, запер дверь, усадил перед монитором и начал объяснять азы. В его речи с угрожающей скоростью и частотой мелькали непонятные «теги», «разметки гипертекстов», «динамичные атрибуты», «верстки», «домены», «головы документов», «тела документов» и так далее, и так далее.
Потерявшийся во всех этих терминах Валентин сначала пытался переспрашивать, уточнять и записывать, но потом просто махнул рукой. Олененок так увлекся творческим процессом, что останавливать его или мешать было попросту жаль. Дождавшись первой за полчаса понятной фразы: «Ну, вот, видишь, как все просто? Тебе понятно?», он с чистой совестью ответил: «Нет».
Полюбовавшись на вытянувшееся лицо Арно, Валентин вздохнул и попросил еще раз объяснить все то же самое, но помедленнее и попроще.
- Как ребенку, что ли? - недоуменно протянул Сэ.
- Именно – потому что в плане программирования я от этого ребенка не слишком-то отличаюсь, - кивнул Валентин.
«Помедленнее и попроще» оказалось чуть понятнее, но именно что чуть: легко возникающий перед внутренним взглядом сайт оставался недостижимой мечтой.
«А не зря ли я это затеял? – в очередной раз подумал Валентин. – В конце концов, в сети и так достаточно ресурсов, посвященных вязанию, так ли уж нужен еще один?»
Сайтов, действительно, было много, но, на взгляд самого Валентина, далеко не все из них были удобны и понятны. Где-то предлагались сразу сложные или выглядящие таковыми модели, при этом никаких пояснений к терминам не было: новичкам там можно было разве что картинки посмотреть и уверовать в то, что рукоделие – это невероятно трудно и занудно. На других ресурсах посетителям «разжевывали» все, вплоть до того, почему в написанном предложении запятая поставлена так, а не иначе – в итоге, тот, кто впервые взял спицы в руки, ощущал, что к нему относятся не как к ученику, а как к неразумному младенцу, которого сначала нужно научить правильно ложку держать, а потом уж и к более сложным вещам подпускать.
«Может, проще зарегистрироваться в системе электронных дневников? Там уже все готово, нужно просто выбрать из предложенных дизайнов или заказать индивидуальное оформление – и вперед, выкладывай, что хочешь, отвечай на вопросы».
Да, так можно было поступить, но этот вариант он отбросил еще в прошлом году: такой дневник мог стать хорошим дополнением, но не основой. Все-таки сайт хорош именно тем, что с главной страницы можно перейти сразу в тот раздел, который нужен, а то и поиском воспользоваться, не листая все посты.
Едва не пропустив обед – хорошо, что Арно догадался постучать к нему, прежде чем идти в столовую – Валентин вяло порадовался, что на сегодня не назначена ни одна тренировка, а задания для самостоятельной работы он сделал с вечера.
Видимо, поняв, что столь любимые им компьютерные хитрости далеко не так просты для окружающих, Арно вытащил Валентина на верховую прогулку.
- Давай-давай, тебе срочно проветриться нужно, а то на Понси стал похож: бледный, глаза разбегаются, взгляд отсутствующий, - шутил Олененок, сноровисто седлая сначала коня Валентина, а потом уж и своего. - Извини, не учел твою хрупкую душевную организацию истинного гуманитария. В следующий раз все будет строго дозировано и с перерывами на усвоение материала.
Беззаботная болтовня, вкусный морозный воздух парка с прозрачным куполом неба, мерное поскрипывание седел и дружелюбное пофыркивание лошадей помогли привести растрепанные чувства в порядок.
- Спасибо, Арно, мне это было нужно, но сам бы не дошел. Знаешь, я отвык так много не понимать – оказывается, это физически тяжело. Можно будет попробовать еще раз, но чуть позже.
- Давай. Я посмотрю методички по созданию сайтов, может, найду что интересное. Я так привык все эти символы на раз считывать и что ты всегда все знаешь, что с места в карьер взял – вот тебе и непонятно. Правда, бывает и так, что как ни объясняй, не помогает – нет таланта, как в музыке или живописи.
- Вполне возможно, это как раз мой случай. Я ведь могу пользоваться готовыми ресурсами, но это все равно, что слушать музыкальный альбом или на выставку в картинную галерею сходить. А вот самому картину написать или симфонию – это совсем другое, не каждый сможет. Ты говорил, что есть так называемые конструкторы сайтов – может, с ними будет попроще?
- Можно попробовать, - кивнул Савиньяк, - хотя бы и в качестве тренировки.
- Ну, а если у меня совсем-совсем не выйдет и выбросить идею из головы не получиться, я его тебе закажу. Возьмешься?
- Спрашиваешь. Мне нетрудно тебе помочь, да и интересно, что ты там такое задумал.
- Значит, договорились. Лошади уже прогрелись – наперегонки учебной рысью?
- Легко. Догоняй! - и Олененок, просто бросив стремена, сменил аллюр раньше, чем Валентин успел перекинуть их через седло. Пришлось догонять.
После прогулки, убедившись, что Валентин снова в норме, Арно куда-то умчался, торопливо извинившись уже на бегу: его ждали в другом месте и он почти опоздал. Валентин, немного постояв у окна, достал клубок, спицы, включил плеер и начал набирать петли для переда свитера.
Ночь из снов строит мосты,
В облаках расцветают цветы,
А в реке, как рыбы, звезды плавают.
Ветер шевелит кусты,
Дождь раскрывает зонты,
А где-то там далеко есть ты.

*Лаковые лаики - аналог оксфордов в кэртианских реалиях

Окончание в комментариях

[L]НеЛюбопытное созданье[/L] <a href="http://voprosovnet.diary.ru/p210536496.htm">выкладывает</a> миди "Все в жизни связано", приддоньяк, модерн-АУ

Вопрос: Понравился фик?

1. Да		3	(75%)
2. Нет		0	(0%)
3. Ничего так, но можно бы и лучше		0	(0%)
4. Есть предложения по улучшению, в комментариях распишу по пунктам		0	(0%)
5. Хочу продолжение		0	(0%)
6. Пиши еще!		1	(25%)
Всего:		4 Всего проголосовало: 3

@темы: ОЭ, фанфики, приддоньяк

Comments

[НеЛюбопытное созданье]

***
Арно ввалился в свою комнату, запер дверь и, на ходу стягивая одежду, направился в ванную. Через несколько минут он уже блаженно пофыркивал под теплыми струями, перебирая в памяти события дня. Достаточно насыщенного, нужно отметить – и это называется выходной!
Так непривычно было видеть Валентина растерянным и беспомощным, не понимающим того, что самому ему казалось простым, как алфавит. Арно за эти годы проникся уверенностью, что Придд всегда все знает и понимает, что любое знание ему доступно – если и не сразу, то после тщательного разбора и анализа. Там, в классе, Савиньяк поймал себя на желании растрепать тщательно расчесанное каштановое каре, сказать что-нибудь – любую чушь, лишь бы тот улыбнулся – и предложить какую-нибудь вкусность. Нелепый порыв пришлось душить в зародыше: не ребенок же Валентин, чтобы так его утешать, только дураком себя бы выставил. Хорошо, что удалось потом вытащить Придда на прогулку – свежий воздух и лошади живо вернули его к жизни.
Нещадно растерев волосы пушистым полотенцем, Арно пятерней попытался расчесать свою гриву и тут же намертво увяз. Вот ведь мученье! Впору позавидовать Валентину, вряд ли знакомому с этой проблемой – с его-то гладкими прядями никаких неудобств: вымыл голову, расчесался и порядок. А ты всю жизнь мучаешься с этими лохмами – правда, девчонкам нравится, но это до тех пор, пока они только смотрят. Вот сами попробовали бы с утра эти кудри расчесать и на занятия успеть, да еще потом не выслушивать замечания менторов о неподобающем внешнем виде.
Может, состричь? Жалко… Одноклассницы, да и девушки постарше в последнее время все больше вокруг вьются – кажется, идея не подбирать парик для роли, а отрастить имеющееся в наличии была не такой уж и плохой. Остается потерпеть еще немного и волосы станут достаточно длинными, чтобы их можно было в хвост связать – хоть какая-то практическая польза от пьесы! А после оглушительной премьеры он будет окружен толпой поклонниц, готовых на все, ради того, чтобы получить к нему доступ – тут-то он и составит график, чтобы никому обидно не было и будут восторженные красавицы по очереди за его гривой ухаживать!
Расхохотавшись над собственными грандиозными замыслами, Арно отложил расческу. Как говориться, Лэйе Абвениэ, что лишних прядей не выдрал и голову себе не оторвал. Похоже, если не зацикливаться, отвлекаясь на разную ерунду, то процедура проходит быстрее и качественней.
Плюхнувшись на кровать, Арно подтащил поближе ноутбук, залез в сеть и задумался. Любопытно, что затеял Валентин? Какой-нибудь сайт исторических расследований? Вполне в его духе – при поиске материалов для написания сценария он столько всего интересного раскопал! Именно благодаря ему каждый из актеров смог «познакомиться» со своим персонажем, узнать что-то, что делало из исторической фигуры человека. Оказалось, что вроде бы ничего не значащее письмо, в котором воин рассказывает родным о тяготах похода, о простой, но сытной пище полевой кухни, о пронизывающих ветрах северных гор, непривычных для уроженца отрогов Мон-Нуар, о надежде вернуться и взять в жены любимую девушку, принести дары в храмах Стихий, может дать актеру гораздо больше возможностей вжиться в роль, чем сотни хроник и справочников.
Арно встряхнул головой, рассеяно просматривая папку, где хранилось все, что удалось узнать про Чезаре – и большая часть добычи была заслугой Валентина. Нет, сегодня не то настроение, чтобы продумывать мелочи, которые помогут лучше и ярче выразить характер, лучше отложить.
Или не расследования? Почему он так упорно хочет сделать все сам, не передоверяя другим? Обычно Валентин говорит, что нужно либо научиться и делать хорошо, либо довериться профессионалу, который умеет делать хорошо. Конечно, с его упорством он справится с азами программирования, но сколько времени и сил на это уйдет? Сам же признал, что заниматься неинтересным и непонятным делом скучно и тяжело – так зачем тратить столько усилий ради одного-единственного ресурса? Не иначе, что-то очень дорогое и личное, можно сказать, выстраданное.
Рассеяно просмотрев почту, Арно покачал головой – нет, не то. Ради чего-то очень ценного надрываться будет кто угодно, не только Придд, но Валентин никогда не станет выставлять личное на всеобщее обозрение, личное он привык прятать. И для чего тогда сайт?
Посвятив этой загадке еще какое-то время, Арно решил выбросить ее из головы: ни до чего путного все равно не додумался, так что нечего зря мозги ломать. Рано или поздно тайное станет явным – либо когда Валентин будет консультироваться у него в процессе создания, либо когда он дозреет до мысли, что Арно сделает это лучше, чем кто бы то ни было, и сам все расскажет. Правда, он может просто забросить саму идею, но это вряд ли – уж очень он предвкушал сегодняшнее занятие.
Придя к таким выводам, неунывающий Савиньяк заметно повеселел и вспомнил, как отменно они сегодня повеселились, готовя аранжировку для спектакля.

Старшие кузены Валентина, Люсьен Креденьи и Иоланта Манрик, за годы обучения в колледже приняли участие в таком количестве постановок, что стали профессиональными звукорежиссерами и сумели доказать, что в этот раз справятся сами, без приглашенного специалиста. Они, действительно, великолепно подобрали музыкальное сопровождение, большую часть из которого написали и сыграли несколько музыкальных коллективов Лаик: от рок-группы до фолк-исполнителей. Музыку написали Альберто Салина и Паоло Куньо – все-таки за кэналлийцами и марикьрами недаром закрепилась слава прирожденных музыкантов.
«Боевые» темы отлично отыграла группа, созданная Маркусом Ноймариненом – кажется, он решил не только вписать свое имя в историю Лаик, красиво засветившись на последнем курсе, но и покорить сердце рыжеволосой виконтессы, над чем не уставал подшучивать ее родич по матушке из Южной Эпинэ.
Музыку, сопровождавшую выбор героев и отдых после победы, сыграл квартет из арфистки Антуанетты Креденьи, скрипачки Марии Тристрам, лютнистки Айрис Окделл и флейтистки Селины Арамоны.
Триумфальное же возвращение Чезаре и Ринальди было совместным выступлением всех музыкантов колледжа, фееричным переплетением рока, фолка и классики.
Не ограничившись только музыкой, Иоланта и Люсьен «запрягли» еще и учеников первого и второго курсов, заставив их несколько часов носится верхом, бегать по гравийным дорожкам, грохотать различными металлическими предметами, создавая достоверный шум битвы и выразительно стонать, изображая раненых. К концу дня Анна-Рената Колиньяр, Водемон Валмон, Жильбер Креденьи и Леони Дорак падали с ног от усталости, а втянувшая приятелей в авантюру Лионелла Манрик, поддавшаяся на уговоры старшей сестры, служила «рупором оппозиции», во весь голос высказывая недовольство, которое остальные выражали негромким бурчанием под нос.
Наслушавшийся взаимных претензий Константин Манро, за которым не поленилась сбегать Пруднес Берхайм, разрешил конфликт, пообещав, что сейчас же внесет правки в макет программок и афиши, над которыми работал, и перечислит поименно всех «невинных страдальцев», если они немедленно прекратят скандал.
Арно с кузеном и Герардом Арамоной, присутствовавшие при безобразии и направлявшие младших, изо всех сил старались не расхохотаться в голос.

Уже засыпая, Арно подумал, что завтрашний день принесет новые открытия и новые приключения. Они с Валентином снова заспорят о какой-нибудь теории, потом пойдут на тренировку, а оттуда – на репетицию. Между делом можно будет что-нибудь устроить веселое и посмотреть, как ребята будут пытаться решить эту задачку. Помнится, в последний раз, когда он позасовывал в шкафчики однокорытников прозрачные пластиковые стаканчики, наполовину заполненные водой и перевернутые, Ричард долго хлопал глазами и щипал себя за руку, чтобы проверить, что ему не кажется, а потом с восторженным воплем: «Да это же просто клей!» поднял стакан, из которого его тут же окатило водой.
Валентин, посмотрев на это, вздохнул и, проходя мимо, сказал, что если не спать на физике, то можно узнать много интересного и не попадаться в такие простые ловушки.
Что же придумать на этот раз?

[НеЛюбопытное созданье]

***
Валентин в последний раз осмотрел свитер и остался доволен: получилось все именно так, как он и задумывал – не пришлось в процессе ничего переделывать и заменять. Перед Весенним Изломом работа была закончена и Валентин отдал его своей старой няньке: та, узнав о хобби воспитанника, взяла на себя все заботы о его творениях, стирала их исключительно вручную мягким мылом и перекладывала лавандой, полынью и розмарином. «Выкупанный» и отдушенный пряными травами «доспех» Валентин примерил – они с Арно обладали схожим телосложением – и вздохнул с облегчением: сидел он идеально.
Едва ли не в последнюю минуту – преувеличение, конечно, но небольшое – его посетила интересная идея, для воплощения которой пришлось срочно теребить Габриэлу и рыться в сети в поисках подходящего рисунка. К счастью, он успел и теперь на груди, слева, красовался вышитый золотым шелком с черным контуром силуэт головы оленя с ветвистыми рогами. Валентин сначала колебался, изображать ли понравившийся рисунок или вышить герб Савиньяков, но потом решил не рисковать: герб вышить сложнее, хотя бы из-за того, что там присутствует мелкая вязь девиза, а он никогда раньше так не украшал свои изделия. Да и хотелось показать, что подарок предназначен именно Арно – Олененку, а не просто представителю рода Савиньяк. Таким образом, узор, изначально созданный для вышивки крестом, как нельзя лучше подошел для украшения свитера.
Помимо наручей, наплечников и горжета, Валентин, подумав, связал еще и имитацию наборного пояса – символа воинской доблести. Основой послужил моток тонкой черной кожаной ленты, чьи прихотливые переплетения образовали мягкий и широкий пояс, на который легко удалось прикрепить бляхи и крупную чеканную пряжку из латуни, удачно скопированные со старинных образцов. Носить его полагалось немного приспустив на бедра, несколько раз перевив пояс свободным концом, после того, как он будет продет в пряжку и свесив конец вниз
Аккуратно свернув свитер – пожалуй, даже опытные консультанты магазинов готовой одежды не смогли бы сделать этого лучше – Валентин положил поверх него пояс, тщательно упаковал все в оберточную бумагу, расписанную крупными алыми маками, и перевязал золотой лентой. Сверток получился не слишком объемным – как раз такого размера, чтобы было удобно крепить его к дверной ручке, но недостаточно большим, чтобы при открытии двери обертка разорвалась и подарок выпал.
Валентин глубоко вздохнул и посмотрел на часы. Полночь только миновала и все обитатели Лаик крепко спят – по крайней мере, хотелось бы на это надеяться. То, что он собирался сделать, называлось просто: грубое нарушение правил внутреннего распорядка колледжа и каралось очень строго. Валентин знал, что среди учащихся есть любители пощекотать себе нервы: некоторые гуляли по ночам и им все сходило с рук годами, другие же попадались при первой попытке покинуть спальню после отбоя. Не хотелось столкнуться ни с «приключенцами», ни, тем более, с дежурными, надзирающими за порядками в общежитии. Тем не менее, выйти придется: утром коридоры будут заполнены снующими туда-сюда унарами, возбужденными премьерой, праздником и визитами родственников и друзей, так что незаметно подойти, а, тем более, оставить сверток, будет совершенно невозможно.
Удача была на его стороне: Валентину никто не встретился. Впрочем, удача улыбается всем, кто готов рисковать, но не глупо, очертя голову бросаясь в авантюру, а тем, кто к оной авантюре тщательно готовится. Валентин заранее узнал, в какое время совершается плановый обход кампуса, где расположены камеры наблюдения, установленные незадолго до их поступления – ректор Дезарриж, отставной торский офицер, успевший во время несения службы на границе защитить диссертацию по эволюции оружия, тактики и стратегии времен Двадцатилетней войны, заботился о безопасности своих подопечных – и как можно обойти зоны видимости этих камер.
Через десять минут после того, как он покинул свою спальню, Валентин оказался возле двери Арно. Оглядевшись и убедившись, что рядом никого нет, он быстро прикрепил пакет к дверной ручке и отступил в нишу, скрывшись в тени. Через пару минут, когда угол обзора камеры снова сместился, Валентин покинул гостеприимный закуток и без приключений добрался до своей спальни. Заперев дверь и умывшись, он нырнул в постель – предстоял тяжелый день и следовало хорошенько отдохнуть.

[НеЛюбопытное созданье]

Утро встретило его ясным голубым небом, ласковым ветерком, шаловливо играющим с занавесками и доносящим ароматы свежей зелени и ранних цветов, ярким солнцем и гулом голосов. Обитатели «Загона», даже те, кто любил поспать подольше и обычно старался оттянуть подъем до последнего, возбужденно переговаривались, снуя по этажам и коридорам.
В честь дня святого покровителя братства унаров занятия были отменены, завтрак был не просто сытным и полезным, но и более вкусным, чем всегда: к отвару лепестков розы и липы подали сладкие фруктовые и ягодные пирожки, а не овсяные вафли с медом и маслом, как обычно.
Получив свою порцию, Валентин оглядел зал столовой в поисках свободного места и столкнулся взглядом с Арно. Олененок махнул рукой и кивнул на стул рядом с собой – он занял небольшой столик в углу зала, рассчитанный не более чем на трех человек, так что была велика вероятность того, что их никто не побеспокоит.
Судя по всему, Арно с трудом дождался, когда Валентин дойдет до места и устроится с подносом: глаза горели, на губах то и дело возникала таинственная улыбка и сидеть спокойно, не подпрыгивая на стуле, явно было выше его сил.
- Ты не поверишь, что со мной сегодня произошло, - выпалил Олененок вместо приветствия.
- Хм-м-м, - нарочито серьезно протянул Валентин. – Тебе явился ангел и объявил, что контрольные и экзамены сдавать не нужно вплоть до самого выпуска, потому что подписанный диплом уже лежит в сейфе ректора? Нет? Тогда… неужели тебе было видение, что ты в прошлой жизни действительно был Чезаре Марикьяре – отсюда твое чутье персонажа? Тоже нет? Может быть, ты узрел, какой именно критический отзыв будет завтра напечатан в «Королевском герольде» о нашей премьере? Опять не угадал? М-м-м… даже и не знаю. Стоп! Неужели к тебе под покровом ночи явилась королева и призналась в любви? Надеюсь, ты отверг ее поползновения – напоминаю, что прелюбодеяние с супругой монарха приравнивается к государственной измене и карается смертной казнью.
- Да ну тебя, - обиженно фыркнул Олененок. – Я о серьезных вещах говорю, а ты дурака валяешь.
- Наглый поклеп – ассистента Понси я пальцем не тронул, хотя искушение, особенно во время последнего конкура, было велико. Но я с огромным удовольствием послушаю, как ты говоришь о серьезных вещах.
- Да, Понси просто-таки напрашивается на то, чтобы включить его в программу в качестве основного барьера – если лошадь его не испугается, не затопчет и перепрыгнет, то в этой жизни ей уже нечего бояться, самое страшное она уже… слышала.
Отсмеявшись, Валентин кивнул Арно, давая понять, что готов выслушать эпическую сагу о его приключениях.
- Утром открываю дверь и чувствую, что ручка как-то тяжеловато поворачивается. Ну, то есть, не так, чтобы не повернуть, но чувствуется разница. А потом еще и что-то помешало сразу открыть дверь. Оказалось, что мне ночью на дверь пакет прицепили, можешь себе это представить?
- Какой пакет? – спокойно поинтересовался Валентин.
- С подарком! – торжественно возвестил Олененок, для пущей важности сделав большие глаза и подняв вверх палец. – Я теперь не знаю, что и думать. Вот кто бы это мог быть, а?
- Арно, для начала я должен узнать, о каком подарке идет речь. Вряд ли в пакете была дарственная на владения по всему побережью Померанцевого моря и ключи ото всех усадеб и вилл.
- Ну и фантазия у тебя! - восхищенно присвистнул Арно. – Но, чего нет, того нет.
- Тогда что? Коробка конфет, перевязанная трогательной розовой ленточкой и надписью вроде: «Я тебя люблю, навеки твоя. Угадай, кто я»? Или не конфеты, а не менее трогательный плюшевый монстрик, который призван показать, насколько сильно тебя… как это? А, вспомнил: насколько ты мимимишный – Создатель, кто только придумал это чудовищное звукосочетание?! Я искренне надеюсь, что все ограничивается этими вариантами и тебе не подсунули брачный браслет.
- Нет, - фыркнул Сэ, - не настолько все ужасно. Там были свитер и пояс.
- Как мило – неужели твои поклонницы решили, что твоя семья не в состоянии обновить твой гардероб? Хотя бы твой размер?
- Ехидна ты, Придд, и Зараза – правильно тебя монитор Вальдес назвал. Размер мой, сидит, как влитой, очень красивый, в тему к сегодняшней пьесе, моих родовых цветов… Что еще? А, да – я не слишком-то разбираюсь в этом, но, кажется, это ручная работа.
- С чего ты взял? – вежливо поинтересовался Валентин, изо всех сил стараясь не расплыться в счастливой улыбке: понравился подарок! Не зря старался и с реакцией на эскиз доспехов угадал.
- С того, что там нигде нет бирок – а они всегда есть на купленной одежде. Раз их нет – то сделано вручную, логично? – дождавшись кивка, Арно продолжил: - Вот только теперь нужно понять, кто это сделал мне такой роскошный подарок – это же нужно потратить уйму времени и терпения. И как все-таки узнали мой размер?
- Может, примерно прикинули? – предположил Валентин. – Или добрались до твоих вещей, хотя бы и в прачечной, и взяли какую-нибудь рубашку как образец?
- А так можно? – неуверенно протянул Савиньяк. – Помнишь, как перед поступлением нас за два месяца вызывали в Лаик, чтобы портные сняли мерки для формы и потом еще пару раз на примерки приезжали?
- Арно, ты спрашиваешь меня так, словно я эксперт. Я просто предположил и это предположение максимально логичное в данной ситуации, ведь, судя по твоему недоумению, никто к тебе не обращался с просьбой тебя обмерить или постоять спокойно, пока к тебе приложат связанную вещь, верно?
- Я бы запомнил, - фыркнул Арно.
- Значит, либо использовали в качестве образца твои вещи, либо у кого-то, помимо усидчивости и склонности к рукоделию, великолепный глазомер.
- И паранормальные способности, - зловещим голосом завершил Олененок.
- А это-то с чего?
- Я же тебе сказал: свитер в тему к сегодняшней пьесе. Он выглядит точь-в-точь как древний доспех. Я перед завтраком примерил, так, когда от зеркала отошел на пару шагов, было полное ощущение, что я в кольчуге и в дополнительной броне стою, только меча и шлема не хватает. Даже сам себя ущипнул и снова свитер потрогал – так забавно получилось: в зеркале вижу доспех и как я этот доспех трогаю, а под пальцами мягко и пушисто.
- Тогда не совсем в тему – гальтарцы кольчуг не носили. И паранормальные способности ни при чем: автором свитера может быть кто-то из труппы или те, кто привлечены к постановке, но не в качестве актеров – напоминаю, что за освещение и звук, равно как и за декорации, тоже отвечают учащиеся. Есть еще костюмеры и гримеры. Художников там полно. Как вариант – свитер связал некто, кто дружит с кем-то из тех, кто готовит пьесу, отсюда знание сюжета и примерное соответствие подарка теме нашей премьеры. И у костюмеров есть точные мерки всех актеров.
- Это толпа народу, - присвистнул Арно. - Как же мне ее узнать?
- Можешь подождать, пока дарительница сама тебе откроется, написав письмо или сделав новый подарок, - предложил Валентин. – А можешь надеть этот свитер после спектакля и понаблюдать за реакцией девушек. Думаю, мастерице будет приятно, если ты появишься на публике в ее подарке. Кроме того, наверняка подруги в курсе ее увлечений – я имею в виду и тебя, и вязание – и наверняка начнут тебя рассматривать и обсуждать и это поможет сузить круг поисков.
- Отличная идея! Стоп, не получиться, - огорчился Олененок. – Мы же сегодня должны быть в парадной форме, а свитер-то не просто неформальный, он еще и моих, а не королевских цветов.
- Ничего страшного, - пожал плечами Валентин. - В Фабианов день унарам полагаются послабления, вряд ли Дезарриж будет придираться. Тем более что, по твоим словам, свитер примерно соответствует теме пьесы – все просто подумают, что ты все еще в образе.
Арно встрепенулся, словно бы намереваясь немедленно бежать переодеваться, но Валентин вернул его из Рассветных садов.
- К слову о спектакле. Ты бы лучше на роли сосредоточился, скоро уже начнут съезжаться гости, а там и до начала представления рукой подать. Учитывая, что еще загримироваться и одеться нужно, времени совсем немного. Давай твое модное расследование отложим на потом. Думай о пьесе.
- Ладно, но мне понадобиться твоя помощь.
- Чем смогу. – Валентин допил отвар и поднялся, намереваясь отнести поднос посудомойке. – Кстати, а что ты будешь делать, если таинственная мастерица никак себя не проявит?
- С чего ты взял, что не проявит?
- С того, что к подарку даже неподписанная карточка не приложена, иначе бы ты сказал. Никакого намека на то, кто это может быть. Возможно, она и не собиралась добиваться твоего внимания, просто хотела сделать тебе приятное? Подумай и над этой возможностью.
- Как это – столько стараться просто так? – не поверил Олененок. – Да быть такого не может. Вот ты бы разве стал бы молчать о своих чувствах?
- Стал бы, - серьезно кивнул Валентин. – Если бы я знал, что мои чувства невзаимны. Какой смысл говорить о любви, точно зная, что тебя не любят или любят не тебя? Только поставишь в глупое положение и себя, и любимого человека – достаточно неловко на искреннее признание отвечать что-то вроде: «Я тебя не люблю, может, будем просто друзьями?». Поэтому я бы не стал отбрасывать вариант, когда никаких намеков тебе не предоставят.

[НеЛюбопытное созданье]

Спектакль имел оглушительный успех. Как только капельдинер рассадил всех по местам и в зале погас свет, зрители замерли, наблюдая за выбором древних воинов между жизнью и смертью, славой и благоразумием. И лишь после того, как был в последний раз был опущен занавес, по залу пронесся слитный вздох, словно до того никто не дышал и тишина взорвалась овациями. Аплодировали стоя, несколько раз вызывая на поклон всю труппу и отдельно главных героев.
Валентин в последний раз поклонился, прижав руку к сердцу, и неслышно отступил на шаг назад, скользнув за кулисы. На это не обратили особого внимания – в свете софитов на сцене сиял улыбкой Арно, затмевая собой всех. Пожалуй, усмехнулся Придд, зрители бы не заметили, исчезни вся труппа в полном составе, вместе с декорациями, при условии, что остался бы Олененок.
Быстро сменив сценическое облачение на парадную форму унара, Валентин отправился в актовый зал, где «жеребята», учителя и гости обменивались впечатлениями. Судя по восторженному блеску в глазах присутствующих, их мучения были не напрасны.
Аккуратно лавируя между различными группами и принимая поздравления, Валентин старался как можно быстрее пройти к окну, возле которого расположилась его семья, и попутно высматривал, не появился ли в зале Арно.
- Придд, вот это неожиданность! А ничего у тебя ножки, кстати, и юбочка тебе идет.
Валентин глубоко вдохнул, выдохнул и, не торопясь, развернулся. Эстебан совсем не изменился со времен вступительных экзаменов, которые они сдавали в одной группе. Он был одним из тех, кому приемная комиссия подрезала крылья «в связи с неподобающими наклонностями», не помогли и связи отца – с тех пор наследник герцога Колиньяра старательно уверял окружающих, что не колледж отказал ему в обучении, а он сам не пожелал «тратить лучшие годы жизни на помесь казармы и монастыря». Теперь он наслаждался сказанной гадостью и предвкушал реакцию на свой выпад.
Попытка задеть была насколько детской, что оскорбляться было бы исключительной глупостью. Похоже, некоторые так никогда не покинут песочницу, сколько бы лет им не исполнилось.
- Добрый день, маркиз Сабве. – Наклон головы был безупречно вежлив, тон – невероятно дружелюбен, а улыбка, заигравшая на губах Валентина, сделала бы честь и Арно. – Я тоже очень рад вас видеть и благодарю за рецензию. Мне, разумеется, льстит ваша оценка, но я не смею верить в то, что созерцание моих обнаженных ног заворожило вас настолько, что они остались вашим единственным впечатлением от пьесы. Неужели более ничто не задержалось в вашей памяти? – глядя на расширяющиеся глаза и медленно, но верно отвисающую челюсть Эстебана, явно не рассчитывавшего на такой ответ, Валентин с трудом сдержал смех. – Теперь я, право, теряюсь в догадках, что же послужило тому причиной: то ли наша игра была слишком недостоверной для вашего взыскательного вкуса, то ли мои стати настолько совершенны.
Если верно первое предположение, то прошу вас великодушно простить нам наши любительские потуги и торжественно обещаю, что в следующий раз мы будем дневать и ночевать на репетициях, но сумеем дать представление, которое не стыдно представить на суд самой притязательной публики.
Что до моей второй версии, то природная скромность не позволяет мне принять её. К тому же, это слишком явно указывало бы на то, что приемная комиссия в вас не ошиблась.
К концу его речи окружающие уже не старались скрыть смешки и улыбки, а Эстебан хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбешка. Вежливо поклонившись «ценителю», Валентин по-военному четко развернулся и едва не столкнулся с девушкой в унарском костюме. На голове урожденной герцогини Колиньяр красовались бутафорские кошачьи ушки, явно одолженные у Гизеллы Ноймаринен, игравшей в пьесе фульгу, которая незримо оберегала и направляла героев и появилась во время их триумфального возвращения, чтобы возложить на их головы кедровые венки победителей.
Окинув Валентина восторженным взглядом сияющих глаз, любящая сестрица перестала давиться хохотом, показала брату язык и спросила:
- Ну как, понравился ответ? И заметь, дураком ты себя сам выставил, винить некого.
Не вслушиваясь в дальнейшую перепалку, Валентин двинулся дальше, но через несколько шагов кто-то подхватил его под руку.
- С ума сойти, братишка, ты его просто уничтожил морально! – Джастин широко улыбнулся. – То, что за словом ты в карман не лезешь и что смутить тебя практически нереально, знают все. Но вот такого демонстративного восторженного дружелюбия от тебя никто не ожидал, даже я. Шикарно ты осадил этого индюка!
- Медведя, - автоматически поправил Валентин, улыбаясь в ответ.
- Да какого медведя? Ему даже до плюшевого медвежонка еще расти и расти – и то не факт, что дорастет. Так что индюк, причем надутый. Или павлин.
Продолжая болтать, брат повлек его к остальным членам семьи.
Родители и сестры поздравили с успешной премьерой, похвалили удачное вхождение в образ и захватывающий сюжет. Клаус и Питер, до этого чинно высидевшие всю пьесу, теперь вертелись вокруг старших, словно два спутника, время от времени дергая Джастина за пиджак и приставая с расспросами. Вальтер несколько раз попытался призвать сыновей к порядку, но Ангелика справедливо заметила, что дети еще маленькие и вести себя «по-взрослому» весь день для них затруднительно, самое главное – спектакль – они выдержали.

Отвечая на расспросы родных, Валентин краем глаза отметил, как толпа пришла в движение, раздались восхищенные выкрики, аплодисменты и смех – в зале появился Савиньяк.
Валентин невольно залюбовался – в жизни его подарок смотрелся на Арно еще лучше, чем на эскизе или в воображении. Олененок притягивал взгляды, купался во всеобщем внимании и восхищении, как в первых теплых лучах солнца после долгой зимы, щедро раздаривая улыбки, рукопожатия и автографы.
Если бы Валентин точно не знал, что Сэ ищет свою таинственную дарительницу, то догадаться об этом было бы крайне затруднительно даже ему, настолько легко скользил взгляд Олененка по мигом завертевшемуся вокруг него круговороту поклонниц. Он никого не выделял, улыбался всем и в то же время каждой, целовал руки, щечки, расписывался в программках, охотно позировал для совместных фото.
Присмотревшись к очарованным однокорытницам, их подружкам и родственницам, прибывшим на праздник, Валентин, покачав головой, едва удержался от усмешки: неравнодушных не было. И те, кто знает Арно не первый год и все это время просто дружат с ним, и давние поклонницы, и гостьи колледжа – все мгновенно подпали под оленье обаяние, даже не отдавая себе отчета, кто их больше привлекает: красивый и талантливый парень, стоящий рядом с ними или герой древней легенды, сокрушивший вражескую армию. Арно и Чезаре слились в их сознании – по крайней мере, на сегодняшний день, и не последнюю роль в этом преображении сыграли новенькие «доспехи».
Девицы наперебой ахали, восхищались тем, как потрясающе органично Савиньяк выглядит в образе, как точно воспроизводит свитер доспехи воина анаксии, между делом интересовались, заказал ли герой «броню» у семейного портного или же почтил своим вниманием кого-то из кутюрье, творящих в Олларии.
По мере того, как вопросы в той или иной форме стали повторяться слишком часто, в глазах Арно отразились неочевидные для девушек, но ясно видимые Валентину досада и растерянность.
«А я тебя предупреждал, Арно, - чуть улыбнулся про себя Придд, вновь ощутив под пальцами шелковистое солнечное тепло. – Твоя астэра, подарившая тебе волшебные доспехи, улетела, едва только убедившись, что у тебя все в порядке. Не все загадки следует разгадывать, друг мой, иной раз благо как раз таки в незнании. Некоторые ответы могут принести сплошное разочарование – ты ведь ждешь прекрасную и влюбленную в тебя принцессу, влюбленный друг на эту роль никак не годится».
Кивнув Арно и улыбнувшись в знак поддержки, Валентин снова вернулся к семье. Ангелика и Вальтер тихо переговаривались – кажется, отец раздумывал, не пора ли возвращаться, чтобы утомленные обилием впечатлений и демонстрацией образа примерных мальчиков младшие отдохнули. Мама негромко убеждала его, что довольно будет выйти в парк и немного там прогуляться, чтобы успокоить детей и не прерывать семейного общения – все-таки Валентин очень давно не появлялся дома и они все друг по другу соскучились. Переглянувшись со старшими, Валентин поддержал герцогиню, сказав, что официальная часть праздника завершена и до шести часов вечера, когда гости должны будут покинуть Лаик, разрешено свободное времяпровождение.
Раскланиваясь по пути со знакомыми, друзьями, родичами, соучениками и коллегами семья герцога Придда покинула актовый зал, устремившись в парк.
Валентин в последний раз оглянулся на Арно – тот уже выбирался из плотного кольца восхищенных красоток и направлялся к улыбающейся матери, что-то говорящей стоящим рядом близнецам.
«Мне так легко и спокойно, что где-то там далеко есть ты…»

[НеЛюбопытное созданье]

***
Арно открыл глаза сразу, словно его кто-то позвал. Беглый взгляд на будильник заставил широко улыбнуться – он проснулся на десять минут раньше и при этом отлично выспался. Вскочив с постели и отключив сигнал, Арно быстро проделал разминочный комплекс, принял души и стал одеваться к завтраку, мелодично насвистывая.
Поймав себя на том, что скачет по всей комнате, будто расшалившийся котенок, гоняющийся за солнечным зайчиком, Арно рассмеялся, запрокинув голову. Казалось, в жилах бурлят мириады крошечных пузырьков, словно в игристом вине, даря легкость и предвкушение чего-то необычного.
«Сегодня обязательно случится что-нибудь, - решил Олененок. – И спектакль будет удачным».
Крутанувшись на каблуках от избытка чувств, Арно открыл дверь и удивленно замер. На дверной ручке со стороны коридора висел какой-то сверток, перевязанный золотой лентой.
«А вот и что-то необычное, - улыбнулся Савиньяк. – Что это может быть?»
Разорвав обертку, Арно вытряхнул на постель ало-золотое содержимое и замер. Фантастика! Самый настоящий доспех – но почему такой легкий?
Протянув руку, чтобы расправить рукав, он ожидал ощутить прохладу металла или, в крайнем случае, пластика, но пальцы утонули в нежном тепле.
«Свитер?! – Вот чего ему не дарили, так это одежду. Впрочем, как любит повторять Валентин: «Жизнь прекрасна и удивительна». – Интересно, от кого это?»
Арно аккуратно перетряхнул и сам подарок, и упаковку, но карточки внутри не оказалось. Не было и бирок на внутренних частях свитера – впрочем, этому удивляться не стоило: вряд ли такую вещь, очень качественно имитирующую доспехи, можно купить в первом попавшемся магазине. Скорее всего, ручная работа.
«Кажется, мои мечты о толпе поклонниц, спешащих позаботится обо мне, грозятся сбыться. Поосторожнее нужно загадывать, - усмехнулся Арно, сбрасывая джемпер и рубашку и примеряя подарок. – Надо же, сидит идеально, как на меня делали. Что Валентин на это скажет?»
Покрутившись еще несколько минут перед зеркалом, пытаясь представить, как подарок смотрелся бы в комплекте со шлемом и мечом, Арно, тяжело вздохнув, переоделся в форму и отправился на завтрак.

Шутливая пикировка с Валентином заставила разулыбаться и вовсе от уха до уха, но Зараза оказался себе верен, не забыв сдобрить бочку меда ложечкой дегтя и сдернуть с небес на землю. Арно ни на миг не поверил, что таинственная мастерица сохранит инкогнито – в чем тогда смысл подарка? Неужели у него действительно появилась поклонница, готовая долго и кропотливо готовить сюрприз, а после отойти в сторону и не пытаться привлечь к себе его внимание? Но даже если и так, то Придд дал дельный совет насчет выхода «в образе» - наверняка ей захочется рассмотреть поближе, тут-то ее и можно будет подловить и познакомиться.

В гримерках было шумно и весело: актеры торопливо надевали туники, сандалии и плащи, костюмеры и их помощники раздавали доспехи и оружие, закрепляли детали и контролировали все этапы перевоплощения. Гримеры завершали образы, легкими точными мазками нанося краски, превращавшие юношей в воинов, готовых принять бой за свою страну.
Стиснув зубы, Арно сидел в небольшом отгороженном закутке, вцепившись в подлокотники кресла, пытаясь сосредоточиться на роли и стараясь не думать о помощнице костюмера, дорвавшейся до его гривы и, кажется, решившей вырвать ее себе на память.
«Похоже, мысль о парикмахере на конкурсной основе была не слишком удачной. Ой! Поправочка – это самая неудачная мысль за этот год. Даже если после премьеры они за мной хвостом ходить будут и обещать все блага мира, живым не дамся».
Размышления были прерваны самым некуртуазным образом: окончательно запутавшаяся в его кудрях расческа наотрез отказалась покидать созданное ею гнездо, предсмертно крякнув в знак протеста, прежде чем сломалась. Не ожидавшая такого финта «куаферша», пискнув, отлетела в угол, продолжая сжимать в руках обломок ручки. Коротко взвывший Арно схватился за пострадавшую часть тела, с трудом удерживаясь от цитирования некоторых особо экспрессивных высказываний старшего-младшего брата.
- Я… я… я не хотела… - размазывая по лицу слезы, всхлипывала невольная мучительница. – Я… я… я нечаянно… Очень больно?
Дурацкий вопрос добил окончательно. Арно уже набрал воздуха в грудь, чтобы высказать все, что думает об умственных и прочих способностях ассистентки, но тут, словно из ниоткуда, рядом возник Валентин.
- Я полагаю, вопрос неуместен: вы и сами прекрасно знаете, что ощущения в таких случаях приятными не назовешь, так что следовало проявить больше внимания и сосредоточиться на своей задаче, а не пользоваться тем, что Арно сдерживается и не кричит от боли. Если бы не ваша невнимательность, то вы не помешали бы ему входить в роль.
«Ничего себе Придд разозлился – говорит на «вы» и так, словно генерал новобранца строит. Неужели из-за меня?»
На девчонку было жалко смотреть: губы дрожали, в глазах стояли слезы и она уже была готова усесться на пол и разреветься, но Валентин, имеющий огромный опыт общения с младшими братьями, быстро пресек безобразие.
- Поскольку до начала спектакля осталось очень мало времени, мы должны сконцентрироваться каждый на своей задаче и сделать все, чтобы премьера прошла идеально, верно?
К тому времени, когда дошло до вопроса, командный тон стал мягким и сочувствующим. Перестав шмыгать носом, ассистентка сама не заметила, как начала кивать в такт каждому слову Валентина.
- Чудесно. Буквально несколько минут назад костюмерам нужны были свободные руки в соседней гримерке – кто-то за что-то зацепился и нужен срочный мелкий ремонт. Я закончу здесь, а вы помогите остальным.
Несколько раз кивнув, жертва собственной рассеянности сумбурно извинилась и исчезла за дверью.
- С одной стороны, я очень рад, что она ушла, - протянул Арно, потирая макушку, - с другой…
- С другой стороны, - продолжил Валентин, - я уже здесь, поэтому садись и не вертись.
- А, может, я сам? – не очень уверено протянул Олененок: жертвовать остатками скальпа было до кошек жалко.
- Сам ты никак не успеешь распутать это воронье гнездо, а ведь еще гримироваться нужно.
Арно заколебался, но Валентин уже уверенно подтолкнул его к креслу.
- Устраивайся поудобнее и начинай входить в образ.
Как ни странно, никаких проблем с устранением последствий излишней мечтательности ассистентки у Валентина не возникло: тонкие пальцы легко помассировали голову и шею, успокаивая боль, а потом мягко перебрали его, вроде бы, намертво спутанные пряди, разбирая их едва ли не по волоску. Одновременно Придд начинал то один, то другой диалог, меняя настроение, помогая прочувствовать себя Чезаре.

- Готово. – Короткая фраза прервала обмен репликами из пьесы так внезапно, что Савиньяк выпал из медитативного транса.
- Как «готово»?!
Зеркало послушно отражало аккуратно разобранные золотистые пряди, мягко стекающие на плечи, совсем как у Ли, не было и намека на его обычную художественно взъерошенную ветром гриву.
- Как ты это сделал?
- Ты не поверишь – руками.
- Я даже ничего не почувствовал.
- Просто нужно не драть нещадно, как ты обычно это делаешь, а спокойно распутывать небольшие пряди, а потом уже расчесывать. Не отвлекайся, повторяй роль, я позову гримера.

Вскоре они оба замерли перед огромным зеркалом, с удивлением рассматривая свои отражения. Подчеркнутые гримом черты стали резче и четче, прибавив им лет по десять. Длинные золотистые локоны, разметавшиеся по плечам и алые туники превратили их едва ли не в близнецов.
- С ума сойти… - прошептал Арно, неверяще протягивая руку и касаясь своего отражения. – Неужели мы так похожи?
- Это заслуга гримеров, - приподнял уголки губ в улыбке Валентин. – Ну и то, что мне подобрали парик, максимально похожий на твои волосы по цвету и длине, тоже имеет значение.
- Хорошо хоть, что регалии наследника Молний и эпиарха анаксии четко различимы, иначе зрители не смогли бы понять, кто где.
- Все предусмотрено, Чезаре. Ты готов?
- Мы принимаем бой, Рино!

[НеЛюбопытное созданье]

Арно, задыхаясь от восторга, купался в аплодисментах и сиянии софитов. Спектакль они отыграли на одном дыхании, словно успели рассказать всю историю за десять минут, а не за два часа. Он едва замечал антракты, во время которых работники сцены меняли декорации, а костюмеры и гримеры торопливо переодевали актеров и поправляли грим, полностью погрузившись в свою легенду, живя ею.
Савиньяк с улыбкой повернулся, думая перехватить взгляд Валентина, чтобы спросить, не пора ли покидать сцену, но друга рядом не было. Растеряно оглянувшись, Арно понял, что Валентин уже ушел, оставив отдуваться за двоих. Впрочем, он и так уже приветствует и благодарит зрителей дольше, чем требуют минимальные приличия, так что можно улизнуть, не перетягивая все внимание зрителей на себя – пусть остальные актеры тоже получат законную долю оваций.
Раздевшись и отдав тунику костюмерам, Арно натянул брюки и нырнул в свитер. Как ни странно, вместе они смотрелись совсем неплохо, хотя с джинсами было бы наверняка еще лучше. Особенно радовал глаз золотой силуэт головы оленя на груди – тонкая черная окантовка делала его еще ярче и объемнее.
Надев пояс, Сэ придирчиво оглядел свое отражение, раздумывая, чем еще подчеркнуть образ Чезаре, и решил пока не сдавать свой «венок победителя» - и в тему, и волосы придержит.
- Моя эория, я иду! – торжественно провозгласил Олененок, направляясь в актовый зал.

- Арно, ты был великолепен!
- Арно, это что-то невероятное!
- Арно, ты подпишешь мою программку?
- Арно, можно с тобой сфотографироваться?
Восторженные девицы всех возрастов щебетали на все лады, кокетливо строили глазки, целовали, обнимали, назначали свидания и все, как одна, восхищались подарком.
«Ничего себе, популярность! – ошеломленно подумал Олененок. – Теперь бы еще понять, это им пьеса так понравилась или у меня целая толпа фанаток уже не первый год, а я и не замечал раньше».
Раздаривая комплименты и улыбки, фотографируясь и флиртуя, раздавая автографы, Арно внимательно присматривался к каждой девушке. Похоже, нравился он всем им – впрочем, новостью это не было, девушки за ним бегали всегда, правда, не в таких количествах, но ни одна из них не давала знака, что это именно она так старалась к премьере. Наоборот, каждая старалась выпытать, где он заказал «эту прелесть».
«Да что же это такое? Неужели Валентин опять кругом прав и никто мне даже не намекнет на автора? Кстати, а где сам Придд? – Арно завертел головой и увидел друга, стоящего в окружении семьи. – Как бы его выманить, а? Уж Валентин-то точно бы её нашел».
Пока Арно размышлял, Валентин, словно почувствовав его взгляд, обернулся, улыбнулся ободряюще и снова заговорил с родителями, после чего все семейство неторопливо потянулось к выходу.
Савиньяк досадливо прикусил губу и тут же мысленно одернул себя. Валентин вовсе не обязан постоянно быть рядом и искать ответы на все интересующие его вопросы – в конце концов, он соскучился по родным и хочет провести с ними столько времени, сколько возможно.
Кстати, о родных – неплохо бы уже начать выбираться из этой восторженной толпы, а то мама и близнецы его уже заждались. Эмиль, глядя на происходящее, еще и обхохотался, наверное.
Едва только Арно успел найти глазами братьев, сзади кто-то хлопнул его по плечу.
- Поздравляю, отлично отыграл! – улыбающийся Люсьен энергично пожал ему руку.
- Да, весь спектакль можно было на вас двоих скинуть, вы бы потянули, - подтвердила Иоланта. – Ищешь своих? Кажется, я их видела у входа на террасу, с Валмонами беседуют.
- Спасибо, туда и иду.
- А ты давно в зал вошел? – поинтересовался Люсьен.
- Не очень, а что?
- О, - оживилась Иоланта, - так ты, получается, цирк пропустил? Кузен в очередной раз подтвердил звание несравненной Заразы, а Эстебан снова сел в лужу. На месте герцога Колиньяра я бы наследничка либо не таскала на такие мероприятия вообще, либо сначала хорошенько выдрессировала бы. Дядюшка Леонард уже предлагал пристроить придурка в кадетский корпус, а лучше – в какую-нибудь строевую часть. Ну, а если совсем худо с адекватным восприятием действительности, намекнул, что ему жизненно необходим порученец-денщик. А въедливость дядюшки Лео уже давным-давно стала притчей во языцех: как нужно организовать парад, так обязательно его привлекают – он ведь дотошный до ужаса, самое то для дрессировки Сабве.
- Да уж наслышан я про вашего дядю – действительно, для Эстебана самое то. Колиньяр будет брыкаться, а Леонард – занудствовать. А что я пропустил?
- Я расскажу, - вмешался Люсьен. – Это как раз перед тем, как ты вошел, случилось. Колиньяр счел себя достаточно умным, чтобы придумать издевку, способную зацепить Валентина. Выходка была не очень-то красивая сама по себе, а тут еще он к кузену пристал. У Валентина же язык, как бритва, на что только Эстебана рассчитывал?
Он отпустил шуточку о том, что юбки Валентину очень идут, сразу ноги видно. Я, как это услышал, едва ушам поверил – ну, как можно быть таким идиотом, чтобы кузену подобные гадости говорить, да еще публично? Правда, я думал, что он, как обычно, включит свой «приддоизлучаетель манер» на температуру абсолютного нуля, но Валентин придумал еще лучше. Он так проехался по восприятию Эстебана – дескать, если из двухчасового представления запомнились только ноги другого парня, так может, не зря комиссия в приеме отказала? И все это с такой дружелюбной улыбкой, как будто у тебя ее одолжил. Естественно, окружающие все слышали: и шпильку эту неуклюжую, и ответ на нее, так что выставил себя Сабве полным придурком. Ну, а добрейшая сестрица еще и перчика с солью на свежую «рану» насыпала – сам знаешь, Анна-Рената тоже за словом в карман не лезет, а заносчивость брата ей уже поперек горла стоит.
В общем, если Эстебан рассчитывал спровоцировать истерику или драку, то он дурак. И дважды дурак, учитывая выбор объекта.
Арно заставил себя разжать кулаки.
- Я ему челюсть сейчас набок сверну или сломаю, чтобы в следующий раз думал, что и кому говорит.
- Ни в коем случае! – Иоланта резво преградила ему дорогу и схватила за руку, словно всерьез рассчитывая так удержать. – Ты только весь эффект смажешь и все-таки дашь Эстебану то, чего он добивался. Валентин его уже осадил и поставил на место, младшая сестра поддержала опять же не его, а дома ему папочка добавит за то, как он сам опозорился и всю семью подставил. Ему эту выходку еще долго все знакомые будут припоминать, не волнуйся. Лучше его просто не замечать – он от этого просто бесится, ведь считает, что ему все кругом должны.
- Иоланта права, Арно. Не стоит портить праздник – ведь даже учитывая, что ты собираешься заступиться за друга, тебе не избежать нотаций от матери и старшего брата, если ударишь Эстебана. Он и так уже наказан тем, что выставил себя дураком. А что до Валентина – поверь, кузену даже не пришлось себя сдерживать и держать лицо, скабрезность Сабве просто его не зацепила. Лучше обойди этого медвежонка, как пустое место, в упор его не видя – поверь, это будет для него куда более весомой пощечиной.
Несколько раз глубоко вздохнув, Арно кивнул.
- Вы правы, я в его сторону даже смотреть не буду. Увидимся позже.

Когда он, наконец, добрался до родных, ярость уже успела испариться, стоило лишь увидеть мельком, как пятнистого от злости Эстебана старательно не замечают большинство присутствующих в зале. Леони, не размениваясь на мелочи, так просто врезалась в него, с таким невинным видом, словно секунду назад на ее пути действительно не было никаких препятствий и она не ожидала такой подставы от мироздания.
- Кажется, фраза: «Я тебя не заметил» станет супер-популярной в ближайшие несколько месяцев, - фыркнул над ухом Эмиль. – Ты где так долго гуляешь, а? Неужели сложно было построить поклонниц в колонну по двое и заставить рассчитаться на «первый-второй»?
- Еще чего! Сначала нужно было всех перецеловать и обнять, чтобы выявить самых перспективных и не тратить зря время.
- О, так ты целую стратегию разработал? Одобряю!
Не успел Арно ответить, как к беседе присоединился Лионель.
- Мои поздравления, Арно, ты был очень убедительным Чезаре. Ты говорил, сценарий вы тоже сами писали?
- Да, и сценарий, и костюмы – все сами. Понравилось?
- Очень, - ласково улыбнулась мама. – Ваши усилия не пропали даром, мы смотрели, не отрываясь. И Ли прав, ты справился замечательно, не надеясь на одно только сходство. А Ринальди играл Валентин Придд, верно?
- Да, он.
- Передай ему, пожалуйста, мои комплименты – я была очень тронута его видением персонажа. Кстати, сегодня у меня появилось ощущение, что близнецов в нашей семье не двое, а четверо.
- Это гримеры постарались, мама.
- Не спорю, но дело не только во внешнем сходстве. Вы и впрямь, как будто сроднились, просто-таки читая мысли друг друга.
- Надеюсь, - протянул Арно. – Ну, то есть, надеюсь, что остальным тоже понравилось.
- Не сомневайся. – Арлетта подхватила младшего сына под локоть, увлекая прочь из зала и расспрашивая о школьных буднях.

[НеЛюбопытное созданье]

***
Валентин критически осмотрел эскизы. За прошедшее время он почти не сдвинулся с мертвой точки в деле создания своего сайта. Предлагаемые конструкторами шаблоны были либо чересчур кричащими и напыщенными, либо слишком простыми и безыскусными. Попытки следовать инструкциям Арно и создать его с нуля тоже были не слишком-то удачными – получались какие-то поделки, которые никак нельзя было выставлять на всеобщее обозрение и, уж тем более, нельзя было использовать для того, что стало очень важной частью жизни. Похоже, придется-таки просить Олененка о помощи – но тогда он сразу поймет, кто был автором подарка. Хотелось бы надеяться, что он уже перегорел с поисками, но рассчитывать на это всерьез, зная о фамильном упрямстве Савиньяков, было бы опрометчиво.
Оставался промежуточный вариант: воплощенные на бумаге макеты страниц будущего сайта отдать Арно, чтобы он создал основу, а потому уже самостоятельно вписать названия разделов, заполнить их содержимым и зарегистрировать ресурс в одном из доменов – Олененок не откажет в любезности составить шпаргалку. Или все-таки придется обращаться к кому-то постороннему?
От этой мысли Валентин скривился, как от зубной боли – как можно доверить что-то настолько личное чужому человеку? Нет, этот вариант остается на самый крайний случай. Нужно спросить Арно, может ли он сделать заготовку по этим эскизам.
«Впрочем, я не сомневаюсь, что Олененку это под силу, - подумал Валентин. – Проблема в том, как объяснить ему мое категорическое нежелание раскрывать свою задумку – лучшие друзья ведь всегда делятся тайнами и планами, он может решить, что я не доверяю ему и обидеться».
Слегка нахмурившись и прикусив губу, Валентин задумался, как бы совместить две непересекающиеся прямые и невольно вспомнил день премьеры.

Они гуляли по парку, наслаждаясь игрой солнечных лучей, скользивших по лицам и в ветвях, опушившихся цветами и нежной зеленью. Родители расспрашивали об учебе, Джастин и сестры наперебой вспоминали свои проделки в колледже и самые запомнившиеся им Фабиановы дни, а младшие братья, то слушали все эти рассказы с открытыми ртами, то отбегали в стороны, пытаясь поймать первых бабочек.
Постепенно родители немного отстали, замерев возле одной из беседок, видимо, вспоминая свои школьные годы, а Джастин умчался к мелькнувшей среди гостей подруге. Ирэна, тяжело вздохнув, отправилась к конюшням – ловить Клауса и Питера. Габриэла, продолжая опираться на руку брата, рассеяно улыбалась, подняв лицо к солнцу.
- Не напрасно мучился, да, братик?
- О чём ты говоришь? – не понял Валентин.
- О фуроре, произведенном младшим Оленем. Очень знакомая вещица, няня Герда все ахала восторженно над ней. Да и вышивка… Уж не с этим ли эскизом ты ко мне подходил на каникулах и спрашивал, как лучше рисунок по полотну сделать? А использовал тот самый моток паучьего шелка, который от подарка родителям остался.
Валентин растеряно замер – он как-то не подумал о том, что Габи легко отличает его работы, да и пряжу видела. А вышивка – это и вовсе автограф. Как же объяснить свой порыв и желание сохранить инкогнито?
- Не мечись, - сжалилась Габи, - я никому не скажу. Он тебе так дорог?
Валентин, помедлив, кивнул.
- Очень дорог. И не только как друг. Он… самый важный мой человек.
- Тебя можно поздравить с первой любовью? Не слишком ли экстремально?
- Габи, я ведь не выбирал. Тут решает сердце, а не разум, и ты это знаешь. Но не волнуйся, я не собираюсь делать глупости – мне, лучше чем кому бы то ни было, известны предпочтения Сэ. И мне вполне довольно дружбы.
- Да, с сердцем очень сложно спорить и договариваться, тут ты прав. А ты уверен, что дружбы тебе хватит?
- Я трезво оцениваю свои шансы и не намерен терять лучшего друга из-за миража. Кроме того, разве не правильно радоваться, если у любимого человека все хорошо и он счастлив? Поверь, Габи, я был свидетелем достаточного количества историй, когда любовь очень быстро погибала под выпадами ревности. Я не испытываю чувств собственника по отношению к Арно, поэтому – да, его дружбы мне вполне хватит. А когда он влюбится, я смогу порадоваться его счастью.
- Я даже не заметила, как ты вырос, - тихо сказала сестра, с изумлением и уважением глядя на Валентина. – Ты не просто очень умный и ответственный, ты уже очень мудр и у тебя такое щедрое сердце. Надеюсь, ты, действительно, сможешь искренне, душой и сердцем принять выбор Арно. А ещё я от всей души желаю, чтобы твоя любовь была взаимной, неважно, ответит ли тебе твой друг или ты полюбишь кого-то другого. Или другую.
- Габи, это вряд ли. В нашей семье, в основном, однолюбы.
- Не загадывай, никто не знает будущего. А даже если и так, то ты можешь сделать счастливым кого угодно и Олененок не исключение.
Сестра ободряюще улыбнулась. Они поболтали еще немного – как оказалось, ему все это время хотелось поделиться своими чувствами, рассказать, как прекрасен и удивителен его избранник, но возможности не было, Габи же слушала внимательно.
Когда Валентин выговорился, она пожелала удачи и сказала, что если ему нужно будет что-то обсудить, посоветоваться, поговорить или помолчать вместе, то она всегда найдет время для любимого брата. А потом на них «совершенно случайно» наткнулся Рихард Борн, изъявивший горячее желание сопровождать герцогиню к отцу, который, без сомненья, уже весь извелся от беспокойства за любимую дочь.
Глядя вслед удаляющейся по аллее парочке, Валентин улыбался – он еще никогда не видел, чтобы у Габи так горели глаза.
«Удачи тебе, сестричка! Вы очень красивая пара и я желаю, чтобы вы были еще и очень счастливы».

Из раздумий Валентина вырвал стук в дверь. Открыв, он с удивлением посмотрел на взъерошенного Олененка.
- Арно, проходи. Что-то случилось? У тебя встревоженный вид.
- Всего лишь встревоженный? – немного нервно фыркнул Савиньяк. – Тут паниковать впору.
- Успокойся и расскажи все по порядку.
- Ректор рехнулся, вот что случилось, - недовольно пробурчал Олененок. – Ты же помнишь, что на каждой церемонии окончания учебного года должны выступать по паре учащихся с каждого курса с речью? Так кого-то посетила «гениальная» идея, что от нашего потока в этом году говорить буду я!
Вальхен, за что?! То, что я в спектакле сыграл, еще не значит, что я с речью справлюсь – её же самому писать нужно, а ты знаешь, как я ненавижу риторику! Это у тебя она отлично идет и то, что ты «разжевал» мне основы, ничуть не сдвинуло дело с мертвой точки. Все примерно так же, как у тебя с сайтом.
Слушай, - глаза Арно загорелись, - а ведь это идея! Валентин, как друга прошу, напиши мне речь! Выучить и прочитать с выражением я могу. А я за это тебе такой сайт сделаю – ну, вот все, как ты хочешь.
Валентин замер. Предложение было невероятно заманчивым – не он попросил Арно, а тот сам предложил, значит, неловкий момент с вопросами о содержании и названии сайта просто не возникнет. Кажется, судьба решила ему немного помочь, так что глупо было бы отказываться от её подарка.
- Арно, разумеется, я тебе помогу, - кивнул он. – А ты не знаешь, кто будет вторым оратором?
- Глупый вопрос! - Теперь фырканье Арно, с плеч которого упал немалый груз, было довольным. - Разумеется, вторым будет другой великий герой древности – то есть, ты.
- Это можно обыграть, - Валентин уже прикидывал варианты. – Думаю, оптимальным вариантом будет еще раз попробовать себя в совместном творчестве.
- Что ты имеешь в виду?
- Я предлагаю написать одну речь на двоих. Мы будем то подавать реплики друг другу, то подхватывать их.
- Как в диалогах в пьесе? – кажется, задумка пришлась Арно по вкусу.
- Именно. Так что напишем мы её тоже вместе – а то у меня стиль слишком характерный, ментор сразу поймет, если ты будешь читать текст, целиком написанный мной.
- Отлично! Но мое предложение насчет сайта всё ещё в силе, так и знай.
- И очень кстати, я уже собирался к тебе идти с просьбой.
- Начнем параллельно? Ты пока набросаешь план речи, а я – основу сайта. От чего мне отталкиваться?
- Вот, тут эскизы и варианты переходов по темам и ссылкам.
- Красиво. Сейчас просмотрю точнее, но уже сейчас выглядит очень функционально и интуитивно доступно. А содержание сам потом заливать будешь?
- Шпаргалку составишь?
- Куда же я денусь, скрытный ты Спрут. Я за ноутом сбегаю и начнем.
- Замечательно! Я пока пробегусь ещё раз по тексту пьесы – можно будет обыграть оттуда пару моментов – и набросаю план речи. Кстати, номер «Королевского герольда» ты ещё не выбросил?
- С хвалебной рецензией на премьеру? Лежит на видном месте.
- И его тоже прихвати.

[НеЛюбопытное созданье]

***
- …снова и снова с улыбкой будем вспоминать закончившийся учебный год! – Арно опустил торжественно воздетую руку и картинно раскланялся перед зеркалом.
Кажется, речь получилась неплохая, нужно просто сбавить пафос, на который он, расшалившись, каждый раз срывается в конце. Правда, для этого нужно репетировать вместе с Валентином – тот одним своим присутствием ухитряется призвать его к порядку. К сожалению, сегодня Вальхена нет в Лаик – сказал утром, что у него дела в городе и уехал пару часов назад. Ну, ничего, к вечеру вернется и можно будет прорепетировать вместе.
«А почему бы и мне не провести выходной в Олларии? – пришла неожиданная мысль. – Прогуляюсь, развеюсь, а там и с Валентином можно будет пересечься. Поедим в кафе и вместе вернемся в колледж».
Не откладывая воплощение удачной идеи в долгий ящик, Арно тут же позвонил в приемную ректора и сообщил, что до вечера намеревается погулять – Деззариж не ограничивал перемещения учащихся в свободное время, но требовал, чтобы они ставили его в известность, если собираются покинуть территорию кампуса. Получив разрешение, Савиньяк быстро сменил форму на джинсы и полюбившийся свитер – неожиданное похолодание заставило всех снова достать спрятанные было куртки – и, насвистывая, помчался к воротам, на ходу вызванивая такси.
Притормозив на лестничном пролете, чтобы поправить развязавшийся шнурок, он стал невольным свидетелем чужого разговора.
- Сэль, я не понимаю, почему ты мне ничего не сказала? – Знакомый голос, да и интонации. Возмущению Айрис Окделл пределов не было. – Нет, я понимаю, почему ты так поступила, но почему ты ничего не сказала мне?! Мы же подруги!
- Айрис, я не пойму, о чем ты говоришь. - Голос Селины был усталым – кажется, тема всплывала в разговоре не в первый раз и обе «высокие договаривающиеся стороны» уже успели высказать друг другу все аргументы.
- Не понимаешь?! Сэль, хватит притворяться, я знаю, что он тебе нравится!
- Тише! Тебе обязательно вопить о моих чувствах на весь колледж? В конце концов, это мое личное дело.
- А я – твоя подруга. Давай, рассказывай.
- Что рассказывать?
- Ты ему призналась, да? Вы уже целовались?
- Айри!
- Что? Нормальный вопрос. Я знаю, что это был твой сюрприз, не отпирайся. Ты очень часто исчезала после репетиций, тебе нравится Арно Савиньяк и твоя мама ведет очень дорогие курсы по вязанию и вышивке. Ты её попросила связать тот свитер-кольчугу или сама вязала, а она тебе только советами помогала? Ну, не молчи, мне же интересно! А он уже узнал, что это был твой подарок? Или ты сразу письмо вложила? Вы встречаетесь?
Арно замер, пораженный обрушившейся на него информацией. Сестра Герарда в него влюблена? И вязать умеет? Неужели она и есть та самая мастерица? Но почему тогда она вместе со всеми спрашивала о том, откуда у него обновка? Боялась привлечь к себе внимание отсутствием интереса?
Сверху раздался тихий вздох и неожиданно твердый голос Селины:
- Айри, раскрой, пожалуйста, уши пошире и внимательно выслушай все, что я тебе сейчас скажу, потому что больше повторять я не буду.
Да, мне очень нравится Арно, но я в жизни бы не осмелилась признаться парню первая или хотя бы намекнуть. Это раз.
Я умею вязать и вышивать, но не настолько хорошо, чтобы сделать такую вещь – по крайней мере, без примерок. Это два.
Мне неоткуда было взять мерки Арно, чтобы попросить маму связать свитер – я постеснялась бы расспрашивать костюмеров, ведь пришлось бы объяснять, зачем мне это понадобилось. И, кстати, маме тоже. Это три.
Так что я не знаю, кто сделал Савиньяку такой подарок, но это точно была не я. Ни сама не вязала, ни маму не просила. Единственное, что точно могу сказать – это ручная работа и мастер очень опытный. Все.
Некоторое время на верхних пролетах лестницы молчали, а потом раздался почти жалобный голос Айрис:
- Но если это не ты, то кто? И куда ты сбегала с репетиций?
- Не знаю, кто.
- А репетиц…
- Айри, у меня что, секретов быть не может?
- Ну, не от меня же! – Да, твердая и незыблемая уверенность в том, что она имеет полное право участвовать в личной жизни лучшей подруги, просто-таки фамильная.
- Я… у меня зимой стало зрение падать, так что даже рецепт на очки выписали, - немного смущенно сказала Селина.
- И что?
- Ну, я стесняюсь их постоянно носить. Во время занятий надеваю компьютерные, чтобы нагрузку снизить, а все время – не хочу. Вот наш офтальмолог и предложил пройти курс, направленный на укрепление зрения – он сказал, что это может быть не только из-за нагрузок, но и из-за того, что организм очень быстро растет сейчас и витаминов стало не хватать. Так что я после каждой репетиции бежала в медицинское крыло на процедуры.
- Ой, прости! А сейчас тебе лучше?
- Да, помогло. Поэтому я и ношу компьютерные очки, чтобы зрение всерьез не стало садиться.
- А Арно?
- Ну, Айри!..
- Я имею в виду – ты по-прежнему в него влюблена?
- Не знаю. Может, немного.
- Тогда ты должна признаться! – голос Айрис снова окреп и зазвенел. – Он, конечно, сразу в тебя влюбится – ты же замечательная!
- Айри, прекрати! Я уже сказала, что никогда не признаюсь парню первая. А, кроме того, если ты не заметила, то Арно уже в кого-то влюблен. Он очень часто задумывается так, что не сразу слышит, как к нему обращаются, с кем-то переписывается и у него так глаза горят. Это верные признаки, я точно тебе говорю.
Наверное, он нашел ту девушку, которая сделала ему подарок или даже это был не сюрприз, а в день премьеры они просто всех разыграли.
- А как же ты?
- А что я? Айрис, успокойся, я не собираюсь реветь в подушку. Я влюбилась в него чуть-чуть, он очень красивый и интересный парень, а когда он на сцене, то просто завораживает. Это то же самое, как влюбиться в певца или актера, ничего серьезного.
Послышались шаги, голоса стали удаляться и Арно смог перевести дух. Итак, две кандидатки отпадают – Селина не стала бы скрываться от лучшей подруги, а уж вообразить себе молчащую в уголке Айрис вообще никакой фантазии не хватит.
Арно на мгновение представил, что таинственной незнакомкой была одна из подруг – и содрогнулся. Спастись от Айрис, идущей к цели напролом – это все равно, что пытаться отбиться шпагой от истребителя. Неважно, сама бы она решила добиваться его внимания или способствовала бы счастью Селины – это была бы катастрофа.
«Кажется, Абвении меня любят, иначе я не то, что до выпускного – до конца этого курса бы не дожил. Может, ну его, этот поиск, а то, как бы не нарваться на кого-то… Кого-то неподходящего».
В качестве неподходящего объекта воображение тут же подсунуло ему Камиллу Маран, весь Фабианов день старавшуюся попасться ему на глаза и призывно улыбавшуюся при этом. Особенную пикантность образу добавляли скобы и неудачно замазанные толстым слоем косметики прыщи.
«Вот где ужас-то! – Арно старательно потряс головой, отгоняя видение. – Нет, понятное дело, что сама она не стала бы ручки трудить, но заказать вполне могла».
Правда, против этой версии выступал вкус Камиллы, давным-давно ставший притчей во языцех, вернее, его полное отсутствие, равно как и невероятно бедная фантазия, но рисковать все равно не стоило.
«Ладно, не очень-то и хотелось. Подарок классный и я благодарен, ношу так часто, как получается, так что, кто бы ни был автором, сомнений в том, что сюрприз я оценил, нет. Захочет представиться – найти меня несложно».
Успокоив себя подобными рассуждениями, Арно устроился поудобнее на мягком сидении такси, и попросил отвезти его в центр. Дорога занимала примерно полчаса и можно было немного подремать, но что-то царапало по нервам, не давая покоя, какая-то мысль настойчиво вертелась, но ухватить её даже за кончик никак не получалось.
Махнув рукой, Арно решил, что если что-то важное, то само вспомниться или кто-то напомнит, ну, а из-за ерунды не стоит усложнять себе жизнь.
И только подъезжая к центру, Арно буквально подскочил, как ужаленный, при виде парочки младшеклассников: мальчишка по-рыцарски тащил за дамой скрипку и папку с нотами, а девочка, застенчиво улыбаясь, собирала букет.
«Как она сказала? – метнулась паническая мысль. – Верные признаки? Значит, я произвожу впечатление влюбленного? Да с чего Селина это взяла?! Так-так-так… Задумчивость, не сразу отвечаю – ну, это я на поисках сосредоточился, точно нужно на что-то другое переключиться. Переписка… Ну, конечно! Мы же с Валентином постоянно на связи, даже когда у нас разные дополнительные занятия – то речь репетируем и правим, то обсуждаем дизайн сайта. А вот с чего она решила, что у меня глаза горят? Охотничий азарт? Или она это просто придумала, чтобы от Айрис отвязаться?
А-а-а, какая разница. Главное, я точно знаю, что никакой дамы сердца у меня нет, а они могут думать что угодно».
Успокоившись, Арно расплатился с водителем и вышел недалеко от Старого Парка.
«Надо будет обязательно Валентину это хохмочку рассказать – вот он посмеется, - мелькнуло по краю сознания. – Это же надо придумать: решили, что лучше меня знают, влюблен я или нет».

[НеЛюбопытное созданье]

Валентин ответил быстро, словно ждал звонка.
- Арно? Что-то случилось?
- По-твоему, обязательно должно что-то случиться, чтобы я тебя набрал? Можно подумать, я без повода тебе не звоню. Ты где сейчас?
- В Олларии.
- Это-то понятно, ты ещё утром предупредил, что у тебя дела. Я подумал немного и выбрался погулять, так что можем пересечься, а потом пообедать в каком-нибудь кафе. Ты не против?
- Ни в коем случае, мысль отличная. Я освобожусь примерно через полчаса, где тебя встретить?
- А давай лучше я к тебе подойду – я ничем не занят, просто гуляю.
- Ладно. – Показалось или Валентин замялся? – Подходи к книжному магазину на углу…
- Да знаю я, где находится твой любимый магазин! – рассмеялся Арно. – Скоро буду.
Арно отправился по знакомому адресу и решил срезать путь через один из старых кварталов, время в которых, казалось, замерло. Там всегда было тихо, привычный городской гул отдалялся, будто и не в центре столицы находишься, а в одном из сонных предместий.
Тенистая аллея, прямая, как стрела, вела в нужном направлении, и Арно решил пройтись по ней.
«Даже если она ведет не туда, куда нужно, просто вернусь и пойду в другую сторону. Или спрошу у кого-нибудь дорогу».
Навстречу никто не попадался, так что проверить догадку относительно выхода в нужном месте пока не получалось, но дорога не петляла, а время еще было.
Наконец Арно увидел конец аллеи – кажется, там рядом было здание с какой-то вывеской. Дверь открылась и на крыльце появилась тонкий силуэт, показавшийся очень знакомым.
«Валентин? Да нет, не может быть, он ведь в книжном магазине. С чего ему меня обманывать?»
Человек, тем временем, повернулся и куда-то очень быстро пошел. Любопытство, всегда дремлющее в каждом настоящем Олене, толкнуло Арно вперед. Быстро преодолев оставшееся расстояние, Арно поднялся на крыльцо и прочитал название.
- «Все для рукоделия»? Что могло здесь понадобиться Валентину? - Арно в раздумье толкнул дверь.
Внутри оказалось очень тихо и уютно. Симпатичная консультант подняла взгляд от журнала и приветливо улыбнулась ему, словно старому знакомому.
- Добрый день, я могу вам чем-нибудь помочь?
- М-м-м… Вы знаете, скорее всего, нет. Я даже сам не понимаю, зачем зашел. Показалось, что увидел входящего друга и хотел его догнать, но вижу, что ошибся.
- Вполне возможно, что вам действительно показалось. Несколько минут назад здесь был один молодой человек, так что вы, скорее всего, видели, как он выходит, просто издалека не разглядели, вышел он или вошел.
- Да, наверное. Извините за беспокойство, вряд ли это был он.
- Почему вы так решили?
Арно так удивился вопросу, что выпустил дверную ручку и подошел к прилавку.
- А что ему здесь делать? Это магазин товаров для рукоделия, а он парень. Что непонятного?
- Это, действительно, магазин товаров для рукоделия. И в нем прямо сейчас находится один парень, - мягко улыбнулась консультант. Присмотревшись, Арно прочитал на бейдже имя Ровена. – Не обижайтесь, но ведь вы сами вошли в наш магазин, вас никто не тащил силой и не завлекал обманом. Уверяю вас, не только девушки интересуются прикладным творчеством. Молодой человек, о котором я говорила – тот, что недавно вышел отсюда – стал заходить несколько лет назад, и, смею заметить, в него великолепный вкус, верный глазомер и твердая рука. Он наш постоянный клиент.
- А другие постоянные клиенты-мужчины у вас есть? – заинтересовался Арно. – Вы можете назвать его имя? Вдруг, это, действительно, мой друг.
- Мы не имеем права разглашать данные наших клиентов, - с улыбкой покачала головой Ровена. – Это личная информация, которая предоставляется только по запросу суда. Но, может быть, у вас есть какие-то вопросы, на которые я смогу ответить, не называя имен?
- Ну, хотя бы опишите – это-то вы можете?
- М-м-м, дайте подумать. Хорошо, помогу вам. Как я уже говорила, это молодой человек, высокий, стройный, вы сложены примерно одинаково, рост тоже совпадает. Лицо породистое, черты тонкие, волосы каштановые, глаза светлые, зеленые. Очень учтив, речь литературная. Одевается дорого, стильно, ни в коем случае не вычурно. Навскидку могу дать ему лет шестнадцать – восемнадцать.
«Ничего себе, - не поверил ушам Арно, - да это вылитый Валентин! Все совпадает – и внешность, и манеры. Неужели мне не показалось и это он вышел отсюда? И по телефону он не сразу сказал, где находится. Это из-за того, что ему нужно было отсюда дойти до книжного магазина? Кстати…»
- Знаете, Ровена, мой друг очень подходит под ваше описание. Вы не могли бы мне помочь еще чуть-чуть? Скажите, перед тем, как он ушел, ему никто не звонил на мобильный?
- Очень может быть, - девушка слегка прищурилась, внимательно рассматривая свитер. – Что-то еще или вы уже выяснили все, что хотели?
- Вы уже очень помогли. Хотя… может быть, вы можете мне порекомендовать специалиста?
- Хотите заказать пряжу или вам порекомендовать мастера, который свяжет то, что вы хотите?
- Ни то, ни другое. Дело в том… - Арно немного замялся, не зная, что говорить, а потом махнул рукой. – Недавно я получил подарок и хотел бы узнать, кто его сделал. Скажите, опытный мастер может… я даже не знаю… проанализировать, что ли, эту вещь?
- Я буду права, если предположу, что речь идет вот об этом свитере?
- Да.
- Тогда пройдемте к окну.
Ровена действовал быстро и аккуратно, так что много времени осмотр не занял. Арно немного смутился, когда она опустилась на колени, приподняв край свитера, но девушка, пожав плечами, сказала, что так осмотреть швы будет быстрее и проще, чем просить его раздеться.
- Ну, что ж, основные выводы следующие. Во-первых, вязал не новичок – все петли одинаковые, нигде не перекашивает, полотно ровное. Далее, сборка очень аккуратная, можно сказать, профессиональная. Собрано, кстати, тоже вручную. Во-вторых, я никогда не встречала ничего подобного в популярных журналах – значит, модель авторская, придуманная и воплощенная в единственном экземпляре. В-третьих, среди наших клиентов далеко не все могут позволить себе такую пряжу.
- Она такая дорогая? – удивился Арно.
- И дорогая, и редкая. Вышивка сделана шелком фельпских киркорелл, он поставляется небольшими партиями. Работать с ним берутся только опытные мастера, чтобы не загубить материал.
А что до самого свитера – то у нас именно такой пряжи нет и никогда не было. Насколько я знаю, по стоимости она мало уступает паучьему шелку.
- Откуда такая уверенность, если вы никогда не видели эту пряжу?
- Я не говорила, что я её не видела, я сказала, что её не было в нашем ассортименте. Пряжа сделана на заказ для одного из наших постоянных клиентов. Заказ был выполнен в конце осени и я присутствовала при его передаче заказчику. А с пряхой я давно знакома, так что она мне потом описала состав.
Арно напряженно размышлял. По словам Ровены, выходило, что круг «подозреваемых» должен быть очень узким, да и описанный ею парень поразительно походил на Валентина. Неужели это он сделал сюрприз? Когда успел?
Да ведь Валентин ждет его в книжном магазине! Неважно, был он там изначально или ушел отсюда – Арно уже опаздывает.
- Огромное вам спасибо, Ровена! Наверное, здесь действительно был Валентин, - от Арно не укрылось, что при упоминании имени консультант слегка улыбнулась, прикрыв глаза. – Последний вопрос: вы сказали, что клиенту пряжу передали в конце осени, так? А сколько времени может занять вязание свитера?
- По-разному, - пожала плечами Ровена. – Новичку понадобиться больше времени, даже если он возьмет самую простую модель и будет строго придерживаться руководства – просто в силу отсутствия опыта и навыка. Начинающие вязальщики и вязальщицы довольно часто спускают или пропускают петли, путаются в рядах, так что приходится распускать полотно и переделывать. Опытные же мастера, уже набившие руку, вяжут гораздо быстрее и ровнее, даже когда у них нет готовых схем – просто примерно, на глаз, прикидывая размеры и следуя логике рисунка. Ну, а если перед глазами и схема, и полный расчет с четким указанием рядов и петель… Я бы, пожалуй, справилась бы дней за десять где-то.
- Десять дней? – неподдельно удивился Олененок.
- Да, не люблю себя подгонять. На самом деле, эта вещь только выглядит сложно, для тех, кто воспринимает ее целиком. Если же разобраться, то использованы два очень простых в исполнении рисунка – просто толщина и цвет пряжи выбраны так, чтобы заиграть. В этом свитере нет ни кос, ни жгутов, ни сложных переходов. Два вида пряжи – более толстая и более тонкая, что подчеркнуто разними цветами, создают эффект замысловатости, но на самом деле это не так. Для создания этого шедевра нужно уметь вязать лицевые и изнаночные петли – и все. Так что я бы справилась с таким заказом примерно за полторы недели, и то, исключительно из-за того, что алая пряжа тонкая и с ней нужно дольше возиться.
Правда, это при условии, что вязанию посвящать все время, а если помимо рукоделия есть еще другие занятия, вроде учебы, тренировок и дружеского общения, то…
- За зиму можно успеть? – не выдержал Арно.
- Легко. Даже еще время останется.
- Спасибо, вы мне очень помогли. Всего доброго! – махнул рукой Савиньяк, уже выскакивая на крыльцо.
- Будем рады видеть вас снова, - донеслось из-за закрывающейся двери.

[НеЛюбопытное созданье]

Когда Арно, запыхавшись, вбежал в книжный магазин, Валентин, как ни в чем не бывало, стоял возле стеллажа с недавно вышедшим подарочным изданием биографии Белого Мориска Эпинэ, вдумчиво изучая репродукции старинных батальных полотен и портретов. Это было так привычно, что Арно тут же усомнился в правильности своих выводов, еще пять минут назад казавшихся стройной и логичной теорией.
- Судя по всему, ты бежал сюда от самого Лаик, - сказал Валентин, окидывая друга задумчивым взглядом. – Не стоило так напрягаться, я бы подождал.
- Юморист… И не от Лаик вовсе, всего лишь разведал новую дорогу – оказывается, в центре есть неизведанные тихие местечки. Нашел что-нибудь интересное, пока меня не было?
- Пожалуй, несколько книг меня заинтересовали. Подождешь минуту?
- Разве я смею мешать очередному пополнению твоей безразмерной библиотеки? – в нарочитом ужасе распахнул глаза Арно. – Надеюсь только, что речь, действительно, идет всего лишь о нескольких книгах, а не нескольких книжных полках.
- Несколько полок будут в другой раз.
Дожидаясь друга, заполучившего очередные «любопытные издания», Арно мысленно вернулся к разговору с Ровеной. Так Валентина или кого-то другого он видел на крыльце? И если это действительно был он, то означает ли это, что свитер – его творение? Ведь в итоге все произошло именно так, как сказал Валентин еще утром Фабианова дня – никаких намеков он не получил. И у Валентина его мерки совершенно точно были – он ведь участвовал в разработке костюмов для персонажей.
Кстати, есть ведь еще и проект сайта, содержание которого Валентин желает сохранить в секрете! Помнится, как-то раз он уже раздумывал о нем и пришел к выводу, что речь идет о чем-то очень важном и очень личном – может, этот сайт будет посвящен вовсе не историческим расследованиям, а – как там выразилась Ровена? – прикладному творчеству? Тогда вполне понятно нежелание Валентина раскрывать карты.

Арно предложил Валентину пообедать в «Солнце Кагеты», а потом побродить еще немного по скверам. Они болтали обо всем на свете до самого возвращения в колледж и все это время Савиньяк не переставал размышлять над неожиданной теорией, попутно вспоминая их разговоры, посиделки допоздна над эскизами, сценарием, подготовкой к экзаменам и написанием речи, с огромным удивлением осознавая, что Валентин, оказывается, за четыре года учебы стал очень важным человеком для него, которому отводится значительная часть его жизни. А последний год укрепил эту связь, сделав ее неразрывной.
«Кажется, я даже не так уж и рад летним каникулам – ведь нам придется расстаться на целых четыре месяца. Нет, - решительно тряхнул кудрями Арно, заработав удивленный взгляд Придда, - это слишком долго. Я обязательно придумаю что-нибудь».

После прогулки по Олларии прошло уже две недели, в которых была расписана почти каждая минута. Уделяя все время и силы завершающим урокам и семинарам этого года, подготовке к годовым экзаменам и тренировкам Арно едва нашел время, чтобы разработать план летнего приключения. Валентин предложил пока отложить работу над сайтом на более свободное время – ему доставалось никак не меньше.
- Ничего, скоро занятия закончатся, останется сдать экзамены и мы сможем отдохнуть, - сказал он, покидая тир. – Тогда и с сайтом решим.
- Ладно. Кстати, уже есть планы на лето?
- Пока ничего конкретного. Ты просто так спрашиваешь или есть идея?
- Не планируй ничего на ближайшее время, ладно? Пока ничего не буду говорить.
- Неужели боишься сглазить? – не удержавшись, фыркнул Зараза. – Если ты проникся древней мистикой, то напоминаю, завещание Абвениев гласит, что судьба человека не предопределена – мы сами ее творим.
- Знаю. Просто хочу сделать сюрприз и не хочу обнадеживать заранее.
- Заинтригован, но так и быть, подожду.

Подготовка к выпускному вечеру шла полным ходом. На сцену по очереди поднимались пары учеников каждого курса, произнося заранее отрепетированные речи, приноравливая их к гулкой акустике актового зала. Валентин, перегнувшись через спинки кресел, торопливо вносил правки в речь однокорытников, учащихся на пару курсов младше.
Глядя на это, Арно протянул руку, чтобы вписать удачную фразу в свой текст, но нащупал только сиденье соседнего кресла.
- Валентин, - Арно легонько тряхнул друга за плечо, - Валентин, отвлекись на минуту.
- Арно, это не может подождать? Я уже почти закончил, а ребятам вот-вот на сцену.
- Не может! – отрезал Олененок. – Я речь забыл.
- Ну, так подсматривай пока – это просто от усталости и волнения после экзаменов.
- Валентин, я о том и говорю – я распечатки забыл. Кажется, у тебя в комнате.
- У меня?
- Ну да. Я же за тобой зашел, а ты как раз что-то доделывал. Я, наверное, папку на кровать к тебе бросил, а потом книгу взял полистать, чтобы не мешать. А потом ты так быстро меня сюда потащил, что про нее и не вспомнил.
Валентин несколько растеряно перевел взгляд с Арно на младшекурсников, понимая, что добежать до общежития не успевает, да и бросить однокорытников, уже начав помогать, не позволяет совесть.
Придя к компромиссу, он вытащил из кармана ключ и сунул его Арно.
- Давай, беги, только быстро. Я пока здесь закончу, если что – пропущу следующую пару вперед. Поторопись!
- Считай, я уже на полпути туда.
- Разумеется… Тоже мне, любитель предвещать погоню. Тогда и ежедневник мой со стола прихвати!

Арно почти что влетел в комнату, на ходу окидывая ее взглядом. Искомая папка обнаружилась сразу же, уютно и нахально расположившись прямо на подушке, словно бы для нее взбитой. Схватив её и солидный ежедневник, Савиньяк уже собрался бежать обратно, но ветер, до этого лениво шевеливший занавески, благодаря открытой двери мгновенно превратился в сквозняк и закружил по комнате листы бумаги.
Арно, негромко ругнувшись, прикрыл дверь и бросился поднимать и складывать листы, так что через пару минут на краю стола выросла не очень аккуратная стопочка бумаги. Еще раз окинув комнату взглядом, чтобы убедится, что ничего не забыл, Олененок заметил, что занавески немного топорщатся.
На подоконнике обнаружился стильный металлический кейс, а между ним и оконным откосом застряли еще несколько бумаг.
- А сюда-то они как залетели, если сквозняк из окна в коридор дул, а не наоборот? – от удивления Арно задал вопрос вслух. – Ладно, главное, что не улетели – этого мне Валентин не простил бы.
Савиньяк уже собирался сунуть добычу к остальным листам на стол, но тут внимание привлекли яркие краски и он замер, пораженно рассматривая свою добычу.
Это был его портрет в том самом свитере, хотя, скорее этот рисунок было бы уместнее назвать эскизом. Несмотря на потрясающую валентинову аккуратность, уголки листа уже немного обтрепались, так что рисунок был давнишним, никак не нарисованным по мотивам премьеры.
А на другом листе были какие-то расчеты. Бегло проглядев их и разобрав лишь несколько знакомых слов, вроде, «рядов», «петель» и «сборки» Арно решил, что это, скорее всего, та самая индивидуальная схема, о которой говорила Ровена.
В памяти сами собой стали всплывать различные мелочи: взгляды, жесты, оборванные на полуфразе разговоры, во время которых Валентин впадал в глубокую задумчивость. Кажется, картина стала проясняться.
«…Кстати, а что ты будешь делать, если таинственная мастерица никак себя не проявит?..»
«…Возможно, она и не собиралась добиваться твоего внимания, просто хотела сделать тебе приятное?..»
«…Вот ты бы разве стал бы молчать о своих чувствах?» - « Стал бы. Если бы я знал, что мои чувства невзаимны. Какой смысл говорить о любви, точно зная, что тебя не любят или любят не тебя?»
Ласковые руки, бережно распутывающие его волосы, серьезный взгляд, теплая улыбка, надежное плечо, на которое всегда можно опереться, что бы ни случилось…
«Все это время ты был рядом, а я искал непонятно кого и зачем. Я ведь даже не задумывался, что буду говорить и делать, если вдруг появится девушка, которая скажет, что подарок связала она. Я просто обсуждал это с тобой – и этого мне было довольно. Я продолжал поиски только из любопытства, мне совсем не было нужно, чтобы рядом со мной был кто-то, кроме тебя, Валентин».

[НеЛюбопытное созданье]

***
Валентин неторопливо шел по проходу, размышляя, как бы потянуть время и чем объяснить отсутствие Арно, но изобретать ничего не пришлось – предвещающий погоню Олень ворвался, как ураган, и молниеносно преодолел расстояние от двери до сцены.
- Держи свой ежедневник.
- Благодарю. Ты вовремя.
- А ты во мне сомневался? Кстати, ты окно оставил открытым, я закрыл.
- Очень любезно с твоей стороны. Ну что, начнем?
- К бою!

- Заходи.
- О, какой замечательный стул! Как раз то, что мне сейчас нужно – совсем заездили на этой репетиции. Вот чего было цепляться чуть ли не к каждому слову, а?
- Не преувеличивай, далеко не к каждому. И «цеплялись» не к нам, а к младшекурсникам, у которых речь получилась несколько сумбурной. А нашу даже похвалили – кстати, мои поздравления: твои экспромты ее замечательно оживили. И зря ты говорил, что риторика тебе не дается: когда ты не думаешь о том, что это – официальная речь, а просто используешь все свое воображение, то все получается замечательно.
- Спасибо. Тебе, правда, понравилось?
- Очень. Кажется, ты с риторикой поладил гораздо лучше, чем я – с программированием.
- Раз уж напомнил – я тут нашел кое-что интересное и думаю, что моя находка имеет отношение к твоему будущему сайту, - с этими словами Арно протянул ему лист бумаги, вытащенный из папки.
Валентин, замерев, рассматривал свой рисунок и в голове не было ни единой мысли. Подошедший вплотную Арно осторожно взял его лицо в ладони и тихо спросил:
- Это был ты, да? Твой подарок?
Кивнув через силу, Валентин мучительно пытался придумать хоть какое-то объяснение.
- Спасибо. Я тоже.
Изумленно вскинувшись, Валентин встретился взглядом с Олененком.
- Спасибо за то, что ты всегда рядом. За то, что ты есть в моей жизни. – В такт своим словам Савиньяк легко поглаживал его лицо кончиками пальцев. – За то, что ты просто есть. – Прислонившись лбом к его лбу, Арно тихо сказал: - Я тоже тебя люблю.
А потом его губ коснулся то ли выдох, то ли легчайший поцелуй.

- Ну, что скажешь?
- Арно… ты… я… Нет слов. Это именно то, чего я и хотел. Ты знаешь, я так долго раздумывал над этим сайтом, так четко представлял его, что малейшее отклонение воспринималось как ошибка. А ты каким-то образом словно мысли мои прочитал. Все просто идеально!
- Это потому, что я теперь знаю твой маленький секрет и тебе не нужно скрытничать. А раз так, то мы обошлись без полумер в виде эскизов и шпаргалок – сам знаешь, когда не говоришь, что именно хочешь, не стоит удивляться тому, что в итоге тебе дарят ерунду. Рад, что тебе понравилось.
Валентин любовно погладил экран ноутбука, на котором красовалась главная страница его долгожданного сайта.
Арно не просто создал и зарегистрировал его, он тут же разместил ссылки на всех интересных форумах и сайтах аналогичной тематики и заинтригованные пользователи устроили настоящее паломничество, ведь в качестве приманки Олененок самоотверженно выложил несколько своих фото в том-самом-свитере, который произвел в Фабианов день не меньший фурор, чем собственно, премьера.
Валентин, скромно скрывшийся за псевдонимом «Мастер», подтвердил свое авторство, выложив подробную схему и рекомендации по вязанию, а так же ряд своих ранних работ. Несколько заранее написанных статей, довольно большая подборка интересных идей и полезных советов довершили дело, и в гостевой книге красовалось уже несколько десятков хвалебных отзывов, на форуме шли несколько параллельных обсуждений, да и в личке тоже дожидались своего часа письма, на которые требовалось ответить.
- Давай, поблагодари своих свежеобретенных фанатов и просмотри почту, я подожду. Но только не очень долго, потому что на сегодня сюрпризы не закончились.
Валентин благодарно сжал пальцы Арно, кивнул и открыл первое послание.

- Кажется, на сегодня все, - сказал Валентин, поворачиваясь к Арно.
Тот уютно устроился на его кровати, умостив свой ноутбук на коленях и что-то увлеченно печатая.
- Я тоже заканчиваю, - быстро набрав последние символы, Савиньяк несколько раз щелкнул мышкой и победно улыбнулся. – Все готово!
- Что именно? – Совершенно невозможно было удержаться и не улыбнуться в ответ.
- Обещанный сюрприз. Ты знаешь, я подумал, что четыре месяца врозь – это очень долго. Поэтому мы отправляемся в поход!
- Какой поход? И кто именно «мы»?
- Разумеется, мы с тобой. Конечно, я был бы рад ограничиться таким составом, но, пока мы несовершеннолетние, нас никто не отпустит одних. Поэтому будут еще ребята, ну и кое-кто из взрослых – а за старшего берейтор Луи Варден. А наш маршрут проложен, в точности следуя маршруту горусского похода – проще говоря, мы повторим путь Ринальди и Чезаре! И поедем верхом!
Равнины, горы, кони, ночевки у костра и старинные предания – что скажешь? За свой сайт не волнуйся – я выпросил у Эмиля его запасной армейский ноутбук, там очень мощные аккумуляторы, плюс возможность подзарядки от солнечной энергии и ловит даже в горах. И кейс твой захватим – я буду всех гонять от палатки, когда тебе повязать захочется.
- Это будет самое лучшее лето в моей жизни, Арно.
- Ну, надо же когда-то начинать привыкать ко всему самому лучшему – ко мне, например. Кстати, давай завтра за пряжей вместе съездим.
- Зачем?
- Тебе тоже нужен теплый свитер, чтобы не замерзнуть в горах – ты ведь успеешь связать?
- Успею.
- И обязательно нужно будет подарить огромный букет Ровене.
- Думаю, коробка конфет тоже будет уместна.
- Согласен.

[freir]

Большое спасибо за хэппи-энд!
Так и представляю себе Валентина со спицами!!

[НеЛюбопытное созданье]

Доброго времени суток, freir!
Как по мне, вязание ему отлично подходит: успокаивает, позволяет проявить фантазию, дает возможность поразмышлять, пока руки заняты. Ну, и то, что результаты его увлечения радуют близких ему людей и приносят им пользу тоже не на последнем месте.
И, конечно же, куда мы без хэппи-энда - да еще в такой спокойной истории. Пусть хоть в AU-шке будет у Валентина счастливая жизнь, не омраченная потерями, и любовь, право на которую не нужно доказывать, прыгая по льдинам и выходя из окружения с раненным генералом на руках.

НеЛюбопытное созданье, это прекрасно! Спасибо огромное за львиную долю позитива с утра!

[НеЛюбопытное созданье]

Scrutinizer, всегда пожалуйста! Тем более, что вы уже столько эмоций подарили своим "Лоскутным" фанфиком. А "Выстрел" просто-таки греет душу своей нежностью и позитивом. Кстати, очень интересно, как будут развиваться события в "Белоснежке по-кэртиански": заявленный приддоньяк - это ведь Арно с Валентином?

НеЛюбопытное созданье, спасибо! Для меня радость читателя - это очень важно и очень нужно. Отзывы всегда спасают, если вдохновение начинает тускнеть.
Согласитесь, если я сейчас раскрою подробности, читать будет уже не столь интересно . Скажу только что никто из Приддов не уйдёт обиженным .
Фанфик пишется . У меня шикарная муза *___* .

[Габриэль~]

Очень приятный текст.
Замечательная идея с постановкой, я бы посмотрела, тем более с Валентином в роли Ринальди) Эх, мечты ))))
И очень неожиданное хобби) Радостно видеть, что Валентин, как всегда, мастер своего дела, в чём бы оно ни заключалось))
Спасибо за фанфик и созданное им настроение!

И не удержусь:

Как по мне, вязание ему отлично подходит: успокаивает

Вы необыкновенно живо напомнили мне Райнштайнера, который считает, что Валентина нужно успокаивать.
Кто бы подкинул ему идею?)

[НеЛюбопытное созданье]

Scrutinizer, шикарная муза - это классно, очень за вас рада. Буду ждать продолжения, сколько потребуется. Про пейринг спросила потому, что для меня самый правильный приддоньяк - это именно Олененок и Зараза, но я понимаю, что сколько людей, столько и мнений, а вкусы у всех разные.

[НеЛюбопытное созданье]

Габриэль~, спасибо за похвалу!

Замечательная идея с постановкой, я бы посмотрела, тем более с Валентином в роли Ринальди

Так я бы тоже не отказалась, но что-то никак... Зрелище из разряда "только для ваших избранных глаз".

Вы необыкновенно живо напомнили мне Райнштайнера, который считает, что Валентина нужно успокаивать.

А чего вы хотели - у них в колледже в качестве ассистента преподавателя подвизается Понси! А это страшно! А в целом Валентин в процессе просто упорядочивает мысли, впадает в медитативный транс и подключается к вселенскому разуму. Ну, мне так кажется. Вот так вот задумается, отвлечется, а потом - пожалуйста, объемная модель Вселенной! Изучайте, господа сьентифики.

НеЛюбопытное созданье, классические приддоньяки у меня есть, но это немного не тот случай. Но надеюсь, что не разочарую, несмотря на это.

Кстати, там апдейт

[НеЛюбопытное созданье]

Scrutinizer, обновление уже прочитала - захватывает. Рада за Джастина, живущего той жизнью, что выбрал сам себе. Правда то, что он не решился хотя бы тайно подать весточку брату печально - знает же, как младший за него беспокоится.
Ну, какой бы ни был случай, мне будет интересно - вы хорошо пишете.

НеЛюбопытное созданье, у него есть оправдание, правда он пока об этом не знает )) .
Но про "беспокоится" - это неверно. Валентин думает, что Джастин мёртв. А беспокоится о том, кто уже умер - это как-то странно.
Хуже другое: как думал Жермон Ариго, "Валентин и так не жил после брата. И не живёт..."

А сегодняшний апдейт читали?

[НеЛюбопытное созданье]

Scrutinizer, я неверно выразилась. Валентин за брата беспокоился, а потом очень горевал, потеряв его. Получив весточку, он мог бы быть немного счастливее. Хотя, всегда есть какие-то свои резоны и подводные камни - не зря же говорят, что история не знает сослагательного наклонения.

А сегодняшний апдейт читали?

Только что - понравилось. В вашей АУ получается, что Арлетта не такая уж затворница, довольно часто бывает в столице - иначе откуда она не просто узнала Джастина по фамильным чертам, но и знает его хорошо, как личность.
Я только не поняла, дошло ли до Марселя, какой-такой рей Селестино к ним присоединился?

НеЛюбопытное созданье, Арлетта - умная женщина. Джастина она знала в лицо по нескольким встречам - пока её супруг был жив, она точно выезжала в свет. А характер - это скорее рассказы Росио. Ну и наблюдательность и знание людей, да. К тому же - "в этой стране фамильных носов не спрячешься" . Так что и Валмон всё прекрасно понял . И то, кто перед ним, и то, что об этом стоит молчать. Марсель - умница.

[НеЛюбопытное созданье]

Scrutinizer, спасибо за уточнение, чту и ожидаю продолжение.

НеЛюбопытное созданье, стараюсь изо всех сил!