Деанон

[НеЛюбопытное созданье]

Название: Цветные сны
Автор: Кайлия
Соавтор: НеЛюбопытное созданье
Категория: Слэш
Пейринг: Арно Савиньяк/Валентин Придд
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance, angst, hurt/comfort, modern-AU, магические существа,
Размер: Макси
Статус: Закончен
Дисклеймер: Ни на что не претендую, играюсь
Примечание: Автор этого фика - Кайлия. Я появилась уже позднее, вначале как бета и уже потом как соавтор. Собственно, с этого и началось мое фикрайтерство - до этого только придумывала, но никогда не записывала. Поскольку собственного дневника у Кайлии нет и она пока не планирует его заводить, то выкладываю у себя.
Отредактированная версия, но если вы заметите опечатку или неточность - буду рада указанию.

В процессе написания накопилась куча визуализаций, наконец-то делюсь.
Прошу любить и жаловать - оленья мать, визит в госпиталь.

Она же, но уже на праздновании Весеннего Излома

Не собиралась искать её, но, наткнувшись в сети на этот кадр, сразу подумала, что это - вылитая Каролина Борн

А предыдущая картинка потянула за собой следующую - "несчастный гиацинт". Хотя напрямую Катарина у нас ни разу не появилась, но выложу, раз уж нашла - как мне кажется, просто идеальное попадание в образ вечной страдалицы.

Барон Констанс Капуль-Гизайль - ни убавить, ни прибавить. Сибарит, эстет, гурман и неглупый человек.

А вот здесь изображен тот самый чудный костюм барона с празднования Весеннего Излома. Модель несколько моложе и стройнее, но мы закроем на это глаза.

Далее, собственно, наряды наших героев с той вечеринки.
Арно (правда, на картинке он в голубом, но общее представление имеется, главное - смокинг муаровый)

Валентин

Герцог и герцогиня Придд

Граф Васспард с невестой

Одинаковые наряды влюбленных марикьяров - Альберто и Кантора

Бласко и Селина в традиционных праздничных костюмах морисков

Елена и Марсель

Кримхильде

Ирэна, пока еще Придд, но скоро - Эпинэ

Франсуа и Айрис


Глава 1

Последний светло-серый кленовый лист опустился на траву. Валентин отхлебнул шадди из высокой кружки и поморщился. Арно сказал бы: «Дрянь!» и был бы прав. За окном хлынул ливень, по стеклу побежали ручьи. Арно, рассмеявшись, распахнул бы окно, ловя струи ладонями. Он всегда говорил, что первый осенний дождь – волшебный и если его поймать, то заветное желание обязательно исполнится.
Валентин выплеснул остывший шадди в раковину, сполоснул кружку и вернулся в комнату. Здесь все осталось по-прежнему. Толстый ковер на полу, большой диван, два письменных стола. На столе Валентина, как и всегда, несколько бумажных книг и лампа. На столе Арно – куча книг, ворох исписанных вдоль и поперек листков, два небольших ноутбука, а в самом центре – модель водного парка развлечений. Его дипломная работа. Валентин хорошо помнил, как Арно долго не ложился спать, потому что маленький игрушечный дельфин застрял в механизме и каскад водопадов перестал работать.

- Арно, - Валентин, зевая, выглянул из спальни, - уже совсем поздно. Почему ты не ложишься?
- Водопады, - отозвался Арно. – Не понимаю, в чем дело! Ведь еще утром все работало. А завтра сдавать на первую проверку.
- Прости. Насколько я могу судить, это я виноват.
Валентин подошел к столу. Арно поднял голову, улыбнулся.
- И что ты натворил?
Валентин привычно прикрыл на мгновение глаза. Минуло уже несколько лет с того дня, как мир обрел для него краски. Тогда они решили вместе снять квартиру поближе к Университету. Спустя месяц Валентин стал различать зеленый цвет. Следом – желтый. А через полгода он видел все оттенки. Происходящее его не удивило. Об этом рассказывали еще в школе: как только полюбишь по-настоящему – увидишь цвета. Паоло, одноклассник Валентина и Арно, тогда спросил учителя, станет ли мир цветным, если любовь безответна? Ответ учителя, увы, вспоминался теперь слишком часто: «Когда Вы полюбите ту самую девушку, Паоло, Вы увидите цвета, даже если она не ответит Вам взаимностью. Цвета для Вас исчезнут лишь в том случае, если Вы разлюбите ее или она покинет этот мир». Валентину казалось, что он любил Арно всегда. Но если верить легенде, в настоящее чувство это переросло всего лишь четыре года назад. И ни за какие сокровища в мире Валентин бы не признался другу в этом. Потерять Арно он не мог. Что угодно, только не это.
- Я подумал, что дельфин будет лучше выглядеть в верхнем бассейне. Пока я наблюдал, все работало. Наверное, его все-таки унесло водопадом, и он повредил что-то внутри. Прости.
- Ерунда, - отмахнулся Арно. - Если так, то дельфина я спасу. Иди спать.
- Я хотел бы помочь.
- Тогда тащи стул и хватай отвертку.

Дождь забарабанил еще сильнее и юноша вздрогнул. Неделю назад вышла та глупая ссора, а когда он проснулся сегодня утром – цвета пропали. Валентин знал, что его чувства не угасли. А это значит...
Юноша вышел на балкон. До матери и старших братьев Арно ему дозвониться не удалось. Может, оно и к лучшему. Такие новости могут подождать. Все равно уже поздно. На темно-сером небе сверкнула молния, и Валентин вдруг бросился к окну, распахнул его настежь и высунул на улицу сложенные лодочкой ладони.
- Я хочу знать, что произошло с Арно!
Разумеется, никто не отозвался, и в окно не влетела астэра или ангел с ответами на все вопросы. Валентин отряхнул руки и вернулся в комнату. Глупость. Но сейчас он был готов поверить в любую чушь, лишь бы оставалась какая-то надежда. Если бы он только знал, чем закончится эта глупая ссора…

Арно уже неделю лежал с тяжёлым гриппом и Валентин совсем извёлся. Другу было так плохо, что он даже не ехидничал. Почти все время тихо, не шевелясь, лежал под одеялом, пил таблетки и благодарил Валентина за помощь.
- Арно, как ты себя чувствуешь? – Валентин присел на край кровати.
- Плохо. Прости, я хочу спать.
Валентин кивнул и вышел из спальни. Усталость и тревога за Арно сделали свое дело – сдерживаться становилось все труднее. С каждым днем Валентину все больше хотелось рассказать о своих чувствах. Друг и так знал, что он видит цвета, знал, что безответно любит, только не знал, кого. Валентин не говорил, а Арно не расспрашивал. В семье потомственных юристов не учили риску. Сам Валентин изучал астрономию, но в предках до пятого колена были сплошь юристы и экономисты. Его с детства учили просчитывать последствия любого решения и рисковать только в случае гарантированной победы.
- Валентин!
- Что, Арно? – заглянул Валентин. – Что-то случилось?
- Прости, - тихо прохрипел Арно, - принеси теплой воды. В горле жжёт. И, если хочешь, побудь здесь. Не спится.
Валентин молча поставил стакан на прикроватный столик и устроился в кресле напротив. «Если хочешь». Когда он поделился с братом своими сомнениями, Джастин только сказал: «Зря молчишь. Ты хорошо лжёшь, Валентин. Всем, кроме Арно». Брат ошибся. Валентин успешно лгал целых четыре года. Всякое терпение имеет предел. Признаться или молчать?
- Ну, - Арно выпил воды и откашлялся, - докладывай, как там у вас дела на далеких звездах.
- Обязательно, - улыбнулся Валентин, - только у тебя через неделю коллоквиум, поэтому сначала я почитаю вслух твои лекции, а уже потом расскажу все, что захочешь.
- Валенти-и-ин… – застонал Арно и плотнее завернулся в одеяло.
«…ти-и-ин» - юноша вздрогнул. Когда Арно так тянет его имя, хочется выть. Это слишком... Слишком близко. Слишком... интимно.
- Молить о снисхождении бесполезно, - продолжил Валентин. – Вчера мы остановились на середине четвертой лекции.
- Ты – изверг, - посетовал Арно и чуть слышно засмеялся.

Дождь понемногу затихал. Вспоминать ссору не хотелось. Валентин с ногами забрался на диван и положил голову на высокий подлокотник. Так иногда засыпал Арно, когда слишком засиживался за своими любимыми шпионскими фильмами. Сам Валентин предпочитал сюжеты о природных катастрофах. Юноша вслепую нащупал на полу пульт и нажал «Воспроизведение». На экране появилась хорошая знакомая картинка – Рамиро Алва в роли злодея взламывает какой-то компьютерный код. Одна из любимых картин Арно.
- Валенти-и-ин…
Задремавший Валентин вскочил так, что едва не перевернул диван.
- Валенти-и-ин!
Мать предупреждала об этом. Если горе затолкнуть вглубь, если его не пережить и не выплакать, рано или поздно оно сведет тебя с ума.
****
- Кретин! – выругался Арно. - И что меня понесло в Университет на ночь глядя?!
- Не «что», а «кто», виконт Арно Сэ. Рад познакомиться. Правда, опасаюсь, что для Вас наше знакомство окажется не столь приятным.
- Виконт? Кто Вы? И с какой луны Вы свалились?
- Я знаю, что в Ваше время титулы не имеют такого значения, однако, за века я к ним привык, поэтому прошу простить мою маленькую слабость. Я, как Вы изволили выразиться, ниоткуда не свалился. Кто я – Вам все равно не понять. С Вас достаточно будет и того, что Вы и Ваш друг, наследник герцога Придда, Валентин, мне, скажем так, не нравитесь.
- Взаимно. И, раз уж Валентина здесь нет, я спрошу за него: чем мы изволили Вам так не угодить?
- Волны и Молния не должны соединиться.
- Глупые сказки!
- Тем лучше, что Вы так думаете, виконт Сэ. Искренне надеюсь, что Ваш друг столь же... недальновиден. Прощайте, виконт Арно Сэ. Мы больше не встретимся. Ах да, едва не забыл. Вы – по другую сторону Кэртианы. Выражаясь проще – в зазеркалье. Искренне советую Вам провести оставшиеся несколько дней с пользой. В Кэртиане миллионы зеркал. Люди почему-то любят смотреть на свое отражение. Вы сможете увидеть все, что пожелаете, поселиться в любом доме. Но Вам не выйти отсюда.
Арно ничего не ответил собеседнику, надежно укрытому темнотой. Какой-то дурацкий сон, но проснуться не получается. Незнакомец посоветовал выбрать зеркало – что ж, во сне свои правила. Арно закрыл глаза и представил место, где хотел бы оказаться больше всего на свете – квартиру, которую они снимали вместе с Валентином.
Перед ним заклубился туман, но через мгновение он рассеялся и Арно увидел перед собой хорошо знакомую комнату. Экран едва светился, шли титры. На диване, свернувшись, спал Валентин. Как бы то ни было, друг поможет проснуться.
- Валенти-и-ин!
****
- Позволь выразить тебе искреннее восхищение, Страж Этерны, ты великолепно справился со своей задачей. Или прикажешь звать тебя твоим прежним именем, несостоявшийся Повелитель Волн?
Крысоподобный монашек из недавно возрождённого Ордена Истины сомкнул руки в замок и улыбнулся. И тут же Страж взвыл от боли.
- Как загадочна и капризна судьба, ты согласен, Сын Волн?
Тот, кого давным-давно звали Юстинианом, промолчал, в его глазах полыхнула ненависть, но здесь и сейчас он был бессилен. Этот крысёныш волен сделать с ним всё, что пожелает, может даже убить. Как это случилось? Почему истинники получили полную власть над теми Стражами, что посещали Кэртиану? Этого бывший наследник Повелителя Волн, а ныне Страж Этерны Юстиниан Придд не знал. Несколько месяцев назад один из них отправился в Кэртиану. Многие Стражи посещали некогда родные миры, а потом возвращались назад. Но на этот раз ушедший не вернулся. Юстиниан ушел в Кэртиану, чтобы найти пропавшего и попался этим трусливым крысам, уничтожившим Стража. Ему показали то, что осталось от тела после многочисленных пыток. Яркие зеленые глаза и ироничную ухмылку не узнать было невозможно. В каких бы страшных мучениях ни умер Страж, провинившийся лишь тем, что любил этот мир, им не удалось сломать его.
- Я разочарован, сын Повелителя Волн. Оказывается, вы слишком слабы. И слишком боитесь боли...
Монашек сжал левую ладонь в кулак, и Юстиниану показалось, что у него вырывают сердце. Горло перехватило тугой петлей, боль ледяными волнами расходилась по телу. Он не выдержал и взвыл.
- Что… еще?.. – выдавил ослеплённый болью Страж.
- Ничего, - дружелюбно улыбнулся монашек, - нам ничего больше от тебя не нужно. Ты убил виконта Арно Сэ. И ты даже не понимаешь, что натворил на самом деле. А хочешь узнать это напоследок, Страж? Тебе любопытно?
Юстиниан вдруг улыбнулся. Монашек убьёт его. Уничтожит, как только вволю наглумится над беспомощным пленником.
"Вот только ничего у вас не выйдет. Вам не найти виконта Арно Сэ до тех пор, пока их души с наследником Повелителя Волн не срастутся настолько, что смогут преодолеть границу между обеими сторонами Кэртианы. А когда это случится, крысёныш, будет слишком поздно. До судьбоносного Излома осталось совсем немного. Вы сделали все, чтобы жители Кэртианы перестали верить в легенды. Вы сделали все, чтобы в этом мире как можно меньше людей видели цвета. Вы чувствуете, когда души начинают сближаться и разрываете связь. Но не в этот раз. Юноша из Дома Волн по имени Валентин слишком долго и слишком умело лгал о своих чувствах. Он спрятал их так глубоко, что даже вы ничего не заметили. Лишь единожды он забылся и вы узнали. Разорвать связь вам уже не удалось и потребовалось убийство. Что ж, ты больше не чувствуешь Арно в этом мире, крысёныш. Пока он в безопасности. Я сделал всё, что мог".

Глава 2

- Валенти-и-ин!
Валентин медленно приблизился к зеркалу и резко отпрянул. Своего отражения он не увидел, зато увидел Арно, который радостно ему улыбнулся. Не может быть, этого просто не может быть. Валентин хлопнул в ладони и мрак в комнате рассеялся. Это тоже была идея Арно – две настольные лампы, которые реагируют на хлопки. Вспыхнувшая на мгновение надежда осыпалась пеплом, цвета не вернулись. Значит, Арно в отражении – это всего лишь галлюцинация, игра больного воображения, реакция на стресс.
- Ты оглох, что ли? – недовольно проворчала галлюцинация.
- Это ложь. Ты умер.
- Совсем сдурел? С чего ты решил, что я умер? – озадачился Арно. – Неделю назад ты заявил, что не желаешь меня видеть, что, как ты выразился, «устал от меня до смерти», и что я могу убираться, куда хочу. Я убрался в гости к Эмилю, он давно звал. А вчера вернулся в город, собирался прийти домой и спросить, какие Закатные кошки тебя покусали, но почему-то свернул в Университет.
- Но ты сейчас находишься не в Университете, - возразил Валентин, - ты в нашем зеркале. Ты можешь это объяснить?
- Если я попробую, ты не поверишь, - Арно в зеркале покачал головой.
- Я тебе и так не верю. Ты ничего не потеряешь.
Пока Арно говорил, Валентин всё внимательнее вглядывался в него. Несколько раз Арно ему снился, однажды он видел его даже в бреду, когда лежал с лихорадкой. Но прежние галлюцинации не были такими живыми. В конце концов, что он теряет, если просто попробует поверить?
- Соображаешь, - одобрил Арно.
- Откуда ты знаешь, о чём я думаю? – чуть улыбнулся Валентин.
Стоило лишь на мгновение допустить, что там, в зеркале, настоящий Арно, как тяжесть в душе растаяла бесследно.
- Я слишком давно тебя знаю, - отмахнулся Арно. – Валентин, ты что-нибудь понимаешь?
- Нет, пока не понимаю. Но обязательно разберусь и вытащу тебя оттуда.
Зеркало на мгновение затуманилось, и Валентин испугался. Неужели все это и правда, лишь игра воображения и ему предстоит потерять Арно снова, теперь уже навсегда? Туман сгустился ещё сильнее и в нем медленно проступило одно-единственное слово. Валентин застыл в ужасе.
- Валентин? Я тебя больше не вижу! Что происходит?
- Что ты видишь в зеркале, Арно? – с огромным трудом удалось заставить голос звучать спокойно.
- Ничего, только туман. Ты здесь?
Валентин едва слышно выдохнул. Арно не видит этой надписи, не понимает, в чём дело. Пусть лучше так.
- Да, я здесь. Я... тоже не знаю, что случилось. Давай подождём, может быть, туман рассеется?
- А что ещё остаётся? – донеслось из зеркала. - Рассказать тебе о военной базе? Эмиль мне там всё показал! Слушай, ты представляешь, оказывается, в военных самолётах...
Арно говорил, а Валентин не мог отвести взгляд от стекла и ясно начертанного на нём единственного слова: «ложь».
****
С другой стороны стекла донеслось знакомое сопение, и Арно улыбнулся. Хотя зеркало все еще было покрыто густым туманом, он точно знал, как уснул Валентин – сидя на высоком барном табурете перед зеркалом и уткнувшись в сложенные на каминной полке руки. Огромный искусственный камин остался в квартире еще от прежних хозяев. Валентин порывался, как он говорил, «выбросить этот ужас как можно дальше», но Арно не позволил. Этот белый монстр чем-то ему нравился. С ним казалось, что они живут не в обычной квартирке, каких тысячи в Олларии, а в большом старинном замке с какими-нибудь зловещими тайнами.
Арно горько усмехнулся. Когда-то, в далеком детстве, он верил в призраков, во все безумные легенды о другой стороне Кэртианы, в Стражей Этерны и раттонов. Верил, что именно ему суждено найти утерянную часть своей души, что именно он со своей будущей избранницей сможет вновь зажечь пламя Этерны. Но детство быстро закончилось, а вместе с ним забылись легенды, пропала вера в чудеса. Как любит говорить мать: «Если судьба берется насмехаться, она делает это тонко». Стоило перестать верить во всю эту чушь, как чушь обиделась и напала на него. И что теперь делать?
Незнакомец сказал, что ему осталось жить несколько дней. Почему? И как выбраться отсюда? Арно оглядел комнату, все казалось точно таким же, как дома. Вроде бы в столе Валентина была какая-то старая книга, то ли со сказками, то ли с легендами, может быть, и здесь что-то отыщется? Арно подошел к его столу, коснулся ручки ящика и тут же отшатнулся. Кожа на ладони покраснела от ожога. Да что здесь творится?
- Добро пожаловать в Закат, виконт Сэ, - прошелестел женский голос. – Стражи Этерны ничего не помнят, не знают, не умеют. Сын Волн спрятал тебя от зла по другую сторону Кэртианы. Но он забыл, что здесь не выжить людям. Здесь только мы, спутники погибших богов. Вы зовёте это место Закатом, а мы зовём его домом. Сын Волн хотел спасти тебя, но вместо этого погубил. Ты бы мог зажечь пламя Этерны. Но ты слеп, вассал Молний. Один не скажет, другой – не увидит.
- Ты можешь помочь? – у Арно пересохло в горле. Теперь это уже совсем не смешно.
- Я - нет. Он может.
Посреди комнаты вспыхнуло пламя, и полуженщина-полукошка устроилась в любимом кресле Валентина.
- Кто – он?
- Я не могу заставить его открыть душу. Ты – можешь. Одной душе не вырваться. Только вдвоём. Но сможет ли он поверить тебе? Сможет ли раскрыть секрет, который скрывал так долго? Согласится ли рискнуть жизнью? Я не знаю, вассал Молний. Но ты – знаешь. Только так ты уйдёшь отсюда.
- О ком ты говоришь? – разозлился Арно.
- Ты знаешь, вассал Молний. Ты знаешь всё. Знаешь, но боишься признать. Я не могу победить твой страх, виконт Сэ. Ты – можешь.
Огненное видение растаяло в воздухе. Арно бросился к зеркалу. Раздерите кошки этот туман! Он стукнул кулаком по каминной полке. Что теперь делать?
В памяти ярко вспыхнуло воспоминание. Тот самый день, когда он начал различать цвета. Тот самый день, когда Валентин заявил, что больше не желает его видеть...

Из-за дурацкого гриппа Арно вновь начало клонить в сон. Он собирался извиниться перед Валентином, но увидел, что тот тоже задремал прямо на стуле. Арно плотнее закутался в одеяло и тихо чихнул. Будить Валентина не хотелось, он и так за эту неделю вымотался до предела. Его голова чуть склонилась к левому плечу, волосы упали на лицо и он поморщился. Арно сам не раз просыпался от того же. Он вытащил руку из-под одеяла, осторожно убрал с лица Валентина волосы и заправил за ухо. Но как только он убрал ладонь, Валентин тихо застонал:
- Арно... прошу...

Огненная кошка права. В тот день он всё понял. А когда засыпал – вдруг увидел, что его одеяло темно-синего цвета. А потом... глупая вышла ссора. Почему-то Арно чувствовал себя виноватым, хотя за всю неделю, которую просидел у Эмиля, так и не решился попросить прощения. Все не мог найти подходящего момента. Может, сейчас? Арно осторожно прикоснулся к зеркалу и туман постепенно рассеялся.
- Вален...
Арно осёкся. Валентина у зеркала не было.
****
- Что Вам нужно, Валентин? – холодно спросил Вальтер Придд, сурово глядя на сына.
- Библиотека. На случай, если Вы пожелаете мне воспрепятствовать, отец, смею напомнить, что дом, в котором Вы проживаете, официально принадлежит и мне тоже. Вместе с книгами.
Валентин внутренне скривился. Стоило оказаться у порога родного... здания, как вернулась холодная и изысканно-вежливая манера речи. Если бы Арно его сейчас слышал, дал бы шее. Валентин едва удержался от улыбки, вспомнив, что так всегда и начинались их потасовки. Он что-нибудь говорил как по-писаному, Арно смеялся и тянулся к его затылку. Иногда Валентин успевал отклониться, а иногда – нет, и тогда приходилось давать сдачи. Кажется, во время одного такого дружеского боя они и разбили большую зеленую вазу. Сам Валентин огорчился, зато Арно на радостях даже открыл вино. А потом объяснил, что это жуткое хрустальное чудовище ему преподнесла на день рождения однокурсница - Селина Арамона, а он никак не решался его выбросить. Вместе с воспоминанием вернулся и горький привкус ревности. Валентин точно знал, что Арно не влюблен, но Селина или любая другая девушка могут так много... Они могут открыто смотреть на Арно, не боясь, что он заметит их взгляд, они могут любить его, не опасаясь, что он сочтет их безумными.
- Я вовсе не намерен Вам мешать, сын – с издёвкой ответствовал Вальтер. – Вам книги всё равно не идут на пользу. Воспитать Вас достойным человеком не удалось ни мне, ни им.
Валентин вздрогнул и молча направился в библиотеку. Удар по самому больному – отец всегда это умел. И именно Вальтер Придд знает тайну Валентина. И почему-то до сих пор молчит, хотя уже давно мог не оставить от жизни отвергнутого сына камня на камне. Валентин не знал, откуда Вальтеру известно про Арно, но жестокие слова звучали в голове каждый день: «Смею надеяться, Валентин, что Ваш друг не ответит Вам взаимностью. Также я искренне советую Вам молчать. Своего отца Вы уже опозорили. Пожалейте хотя бы его старшего брата. Едва ли Лионель Савиньяк насолил Вам настолько, чтобы заслужить мою участь. Этот дом навсегда останется Вашим, Валентин. Но я Вас видеть больше не желаю. Извольте не попадаться мне на глаза».
В знакомой полутьме библиотеки стало немного легче. Валентин сжал зубы. Неважно. Все это неважно. Главное – вытащить Арно из... где бы он сейчас ни был. Валентин включил свет, приставил в шкафу стремянку и полез вверх. Сейчас в сети можно было отыскать почти все. Почти. Кроме этих старых, никому не нужных сборников легенд, которые уже больше двухсот лет хранятся в их фамильном особняке. Валентин дотянулся до толстого тома в черном переплете и углубился в чтение.
****
- Вы всё равно умрёте, Валентин. Страж Этерны ошибся, когда решил, что сможет нас обмануть. Он защитил Арно, нам не дотянуться до него. Но Вы отсюда живым не выйдете. Или Вы приведёте своего друга и оба умрёте быстро и легко, или через несколько дней здесь Вы будете мечтать о смерти.
- Нет.
- Стоит ли такой жертвы тот, кто даже не понимает Ваших чувств, Валентин? Полагаю, Вам стоит серьёзно подумать. Я дам вам время до утра.
Худощавый монашек шагнул к чёрной двери, но вдруг остановился.
Тяжёлая дверь со скрипом закрылась, Валентин упал на пол и закричал.

- Нет! Валентин!
Арно распахнул глаза и огляделся. Кажется, он задремал перед зеркалом, пока ждал возвращения Валентина. Хвала всем Закатным кошкам, это просто сон!
- По эту сторону Кэртианы не бывает снов, вассал Молний. Только видения.
С незримым присутствием огненной кошки Арно уже смирился, но от её слов застыл в ужасе. Видение?
****
Монашек, наконец, наигрался, и кованая дверь закрылась с тихим скрипом. Валентин с трудом поднялся на колени, дополз до ближайшей стены, привалился к ней и попытался восстановить сбившееся от боли дыхание. Вдруг вспыхнуло воспоминание.

Однажды, совсем ещё ребенком, он застал в саду Ирэну. Сестра сидела на скамейке и теребила в руках белую орхидею, а по щекам текли слёзы. Маленький Валентин тогда испугался: плаксой в доме была Габриэла, на лице Ирэны всегда сияла мягкая улыбка.
- Ирэна, кто тебя обидел? Почему ты плачешь?
- Здравствуй, маленький, - сестра всхлипнула и погладила брата по гладко причёсанным волосам. – Прости, обычно я прячусь лучше. Долгая безответная любовь делает человека неосторожным.

Валентин сделал судорожный вдох. Кажется, становится легче, теперь можно дышать, хоть и с трудом. Наверное, сестра была права. Если бы он так не сходил с ума из-за Арно, если бы так не боялся потерять его, если бы не мечтал так страстно, чтобы и зеркало, и вся эта глупая ссора оказались сном – он не поверил бы истиннику и не оказался бы здесь. Но стоило только услышать: >«Ваш друг пока жив, Валентин, нам удалось вернуть его - Создатель помогает своим смиренным слугам бороться со злом, притаившимся по ту сторону Кэртианы. Но теперь мы бессильны. Арно сейчас необычайно слаб, для ритуала нужен его близкий друг. В бреду он всё время зовёт только Вас. Может быть, хотя бы Вам удастся спасти ему жизнь. Если мы задержимся, Арно Сэ умрёт», как все остальное потеряло значение. Почему он так легко поверил? Потому, что монашек явился к ним в дом и сообщил, что должен срочно поговорить с Валентином Приддом? Потому, что очень хотел поверить, что Арно уже здесь и кошмар позади? Или потому, что даже не стал ни о чём думать, услышав: «Если мы задержимся, Арно Сэ умрёт»? Арно и Юстин, окажись они здесь, обругали бы его последними словами за глупость, но Валентин знал, что не мог поступить иначе. Даже тогда он понимал, что ему могут расставить ловушку, но приманка оказалась верной. Если существовала хотя бы крошечная вероятность, что монашек не лжёт и жизнь Арно зависит от того, как быстро придёт Валентин, медлить было нельзя.
Сейчас Валентин и сам не знал – рад он тому, что слова истинника оказались ложью, или нет. С одной стороны – Арно не попал к ним в руки и не лежит при смерти. Но с другой – он оказался в зазеркалье, на другой стороне Кэртианы, а в старинных книгах говорилось: «Издревле эта часть Ожерелья принадлежит богам и их спутникам, у людей же зовётся она Закатом. Закат даёт большую мощь, но сокрыт от глаз смертных, ибо не вынести им такой власти. Жестокое пламя силы губительно и сгинет глупец, на свою беду отыскавший путь в Закат. И чем сильнее безумец, угодивший в дом богов, тем быстрее сгорит он в огне собственной силы». Валентин до боли сжал зубы. Сколько Арно продержится в этом кошмаре? День? Неделю? Год? А он уже не может ничем ему помочь. Хотя именно он виноват, что всё так случилось. Если бы он смог сдерживаться, если бы не позволил себе лишнего - эти крысы никогда не узнали бы о его чувствах и не начали бы охоту на Арно. О, прежде чем удалиться, монашек с удовольствием просветил Валентина, кто во всём виноват. Если бы только тем вечером он не сорвался, если бы не наговорил Арно такого... истинники бы не почувствовали его страха, его отчаяния, его обиды... а Арно не ушёл бы из дома, не уехал бы к Эмилю и сейчас не был бы в смертельной опасности.

Валентин, задремавший в комнате Арно, открыл глаза, зевнул и торопливо направился в ванную. Хорошо, что друг болен и спит крепко, хоть не спросит, какие Закатные кошки понесли Валентина посреди дня в душ.
Раздевшись и закрыв дверь кабины, Валентин прислонился к стене, опустил руку и коснулся члена. Арно... Он закрыл глаза, и тут же перед мысленным взором предстало любимое лицо. Явь осталась где-то там, далеко, за стеклянными дверями. А внутри... внутри Валентин едва слышно стонал, отдаваясь воображаемым ласкам.
...Здесь, в мире фантазий, Арно крепко обнимет его, до боли вцепляется в волосы и дразняще касается губ языком. Валентин судорожно выдыхает. Арно ничего не делает наполовину... и безумно хочется кусать его и целовать так, чтобы болели губы. В мыслях Валентин хватет любовника за вечно растрёпанные волосы и прижимет к себе, углубляя поцелуй, а потом проводит рукой по его члену. Да, Арно хочет его, хочет так, что вздрагивает всем телом даже от лёгкого касания.
- Ти-и-ин...
Да, Арно, да, сейчас... подожди… Валентин опускается на колени и проводит по члену языком. Арно вскрикивает, резко толкается вперёд, а потом быстро опускается на пол рядом с Валентином и снова глубоко целует его.
- Почему... ты? Тебе... неприятно? – едва выдавливает Валентин между поцелуями.
- Нет, - Арно отчаянно мотает головой, - нет! Просто... дольше.
Арно снова целует его, беспорядочно гладит по волосам, плечам, соскам и бёдрам. Валентин откликается, отдаёт ему всю страсть, что накопил за четыре невероятно долгих года. Любимый стонет от укусов, от резких движений рук, от того, что их члены касаются друг друга. Вдруг Арно останавливается, поворачивается спиной и опирается руками о стену.
- Я хочу, - тихий, задыхающийся шепот. – Пожалуйста.
- Да.
Валентин осторожно обнимает его сзади и целует шею. Будет больно. Прости. Я постараюсь.
Когда Валентина затрясло в оргазме, он сполз по стене кабины на пол и почти беззвучно выдохнул:
- Арно...

Валентину казалось, что он пробыл под струями целый час. Дело плохо и срочно нужно что-то придумать. Про утреннее возбуждение Арно и в голову не придет расспрашивать – сам как-то раз признался, что в четырнадцать лет не мог спокойно спать почти неделю после того, как стащил у Лионеля порнографический диск. Валентин легко мог придумать неприличный сон с кем угодно, хоть с той же Айрис Окделл, да с такими подробностями, что Арно, решившему проявить любопытство, самому понадобится холодный душ. Но как быть с тем, что он готов кончить, едва Арно его случайно заденет? Однажды ночью он может не сдержаться и, лаская себя, выкрикнуть желанное имя, а не тихо прошептать в подушку. Этому вряд ли удастся найти невинное объяснение. И тогда Арно, понявший все, больше не захочет его видеть.

- Валентин! Ты там утонул, что ли? В слив засосало? Спасательный круг тащить или сам выплывешь? – Арно закашлялся и поток острот оборвался.
Валентин усмехнулся и, быстро одевшись, вернулся в комнату.
- Зачем ты меня звал, сухопутное?
- Кто бы говорил, - обиженно фыркнул Арно, плававший лучше всех на факультете.
- Приготовить поесть?
- Да, спасибо, - Арно попытался встать с кровати и со стоном рухнул обратно. – Не могу.
- Лежи, - посоветовал Валентин и направился в кухню.
Хотя Арно и не был привередлив в еде, хотелось приготовить что-нибудь необычайно вкусное, чтобы порадовать – тяжелый грипп и так его доконал. Вдруг раздался резкий звонок и Валентин вздрогнул. Мобильник Арно.
- Сэль! Привет! Что? Самочувствие паршивее некуда! Хочу к вам, а приходится сидеть дома. Точнее, лежать. Ага, Валентин. Без него я бы вообще умер голодной смертью. Спасибо, - Арно рассмеялся. – Я ему передам. Да. Хорошо. Сэль, ты – прелесть! Я тебя обожаю. Ага. Хорошо, пока!
На привычный укол ревности Валентин не обратил особого внимания. Рано или поздно Арно встретит ту, которую полюбит, лучше заранее с этим смириться. Иначе он потеряет не только любимого человека, но и лучшего друга.

- Тебе нужно нормально есть, Арно, - настойчиво повторил Валентин.
- Знаю. Но в меня просто не лезет. Давай лучше поговорим.
- Непременно. После того, как ты доешь.
- Валентин, не занудствуй, - поморщился Арно. – Прекрати обращаться со мной, как с ребёнком.
- Я просто беспокоюсь за тебя.
- Ладно, прости. Не знаю, что со мной.
- О чём ты хотел поговорить? – Валентин перенёс грязную посуду на стол и опустился на кровать рядом с Арно.
- О твоём отце.
Валентин похолодел. Неужели Вальтер позвонил и всё рассказал?
- Что ты имеешь в виду?
- Он звонил, когда ты выходил в магазин. Просил тебе передать, чтобы ты с ним связался. На мобильный он тебе дозвониться не смог.
- Обойдётся, - нахмурился Валентин.
- Что между вами случилось?
- Ничего особенного. Не сошлись во взглядах на жизнь. Конечно, из семьи меня никто не выгонял и наследства не лишал, но Вальтер теперь предпочитает общаться со мной исключительно по необходимости.
- Не хочешь рассказать подробнее? И заодно объяснить, почему твой отец на прощание пожелал мне «сохранять благоразумие»? Он, конечно, всегда был со странностями, но в чём я перед ним теперь провинился?
- Ни в чём, забудь. Это всё касается только меня.
- Кажется, Ли был прав.
- Позволь поинтересоваться, в чём именно?
- Ты не хочешь впускать меня в свою жизнь. Я могу это понять, я не самый близкий тебе человек, но...
Валентин задохнулся от возмущения. Наплевать на Ли и на всех остальных, но как смеет так говорить Арно? Валентин уже несколько лет отдавал ему всё, что мог – дружбу, любовь, тепло. Ни с кем он не делился собой так щедро, никому не открывал душу так, как ему. Как он может?!
- Не хочу впускать тебя в мою жизнь? Арно, ты и так в моей жизни везде, где только можно вообразить. Мать, которая так любит раздавать направо и налево советы о жизни, твердит мне, что я чёрствый и бесчувственный. «Ледяная статуя, которой никто не нужен». Она не настолько хорошо знает меня теперь, но как можешь так говорить ты?!
Он глубоко вздохнул, пытаясь обуздать нахлынувшие эмоции
- Мне все равно, что говорят обо мне остальные, твой старший брат не знает меня так, как ты. У меня в голове не укладывается, что ты действительно так считаешь. Ты не самый близкий мне человек? Позволь узнать, на каком основании ты сделал такой вывод? И кого ты тогда считаешь близким? Мне просто интересно, в чем именно я не соответствую стандарту?!
С каждым словом боль и обида все сильнее вцеплялись в измученную душу, Валентин сам не заметил, как постепенно повышая голос, перешел на крик.
- Кто же без сомнений и без остатка впустил тебя в свою жизнь? Может быть, это Селина - прелесть, с которой ты так трогательно щебетал по телефону? О, без сомненья, это она, ведь ты так соскучился по самому близкому человеку, а приходится сидеть здесь, со мной. Вы так близки, что она без колебаний выбирает тебе в подарок вазу – но почему ты был так недоволен?! Человек, делящий с тобой все, не мог ошибиться в твоих предпочтениях!
А может быть, в свою жизнь тебя без колебаний впустил Паоло? Помнишь, как вы отпраздновали окончание школьных экзаменов, не дожидаясь официального выпускного? Ты позвонил мне заполночь и заплетающимся языком стал объяснять, что вы «чуть-чуть обмыли начало новой жизни». В итоге я был вынужден разбудить Джастина и попросить отвезти меня в школу, где мы почти час уговаривали охрану проверить запертые раздевалки на стадионе, куда вы забрались и напились до состояния гербового животного Окделлов! Почему же Паоло сам не решил этот вопрос, а? Почему твой самый близкий друг не позаботился о тебе и пришлось звать почти что случайного знакомого?!
Кстати, об Окделлах. Наверное, это они – те, кто открыли тебе свою жизнь без остатка, щедро делясь и вниманием, и заботой, и теплом. Только почему теперь, когда тебе плохо, единственное, что сделал Окделл – это позвонил и промямлил, что он отправляется в поход и ты, конечно, не будешь против одолжить ему рюкзак, палатку и далее по списку? А его очаровательная сестра появилась однажды, на пять минут и на просьбу посидеть с тобой, пока я доберусь до аптеки, сказала, что забежала по пути – передать тебе старинное надорское средство от простуды, из измельченного всего подряд, и остаться не может совершенно – ее ждут Катершванцы, с которыми она едет на рок-фестиваль! Сделать бутербродик с пастой из лука, чеснока, перца, редьки? Что там еще, я забыл, но ведь там столько витаминов – очень полезно!
Ну, конечно, у нас есть близнецы! Вот как я про них сразу не вспомнил? При всем моем уважении к бергерам, почему-то ты не им позвонил, когда на втором курсе неудачно «пробегал мимо драки» и не смог не вступиться за беспомощную девицу. Я снова приехал за тобой кошки знает куда, в темноту и дождь, почти полчаса разыскивал тебя в Старом парке, а потом волок на себе в машину, а после – через травматологию – в квартиру, потому что тебе было скучно оставаться в больнице на ночь! Знаешь, чего я боялся в ту ночь? Что не успею тебя найти прежде, чем упаду, что не смогу дотащить, что ты заболеешь, в конце концов! А ты только на следующий день заметил, что я «паршиво выгляжу, не выспался что ли?». У меня была лихорадка, Арно и сильный стресс – накануне мы сильно повздорили с отцом, а ты был так занят собой и своими друзьями, отправлявшимися в армию, что до меня тебе и дела не было! У меня едва хватало сил, на то, чтобы удержаться на ногах, а мне еще пришлось транспортировать твою травмированную тушку. Тебе не пришло в голову, что Йоганн и Норберт, «ушедшие в отрыв» возле Драконьего источника, несколько ближе к тебе, чем я – им для оказания тебе помощи не пришлось бы ехать через полгорода, не говоря уж о том, что им было бы это сделать проще физически даже поодиночке?!
Что, снова не угадал? Ну, я даже и не знаю, кого еще выбрать… Ну конечно, Берто Салина! Вот друг на все времена – недавно навестил тебя, когда у тебя был жар и я уговаривал тебя на госпитализацию, потому что со здоровьем не шутят, притащил «Кровь» и ведьмовку и предложил одно из двух «проверенных марикьярских средств от всего на свете»! А ничего, что алкоголь плохо влияет на ослабевший организм и еще хуже сочетается с антибиотиками? У тебя не легкая простуда, симптомы которой облегчает глинтвейн, а серьезная вирусная инфекция – но кому какое дело! Не говоря уж о том, что аргумент о красном вине, благотворно влияющем на кроветворение, просто смехотворен – ты не ранен и кровопотерь не наблюдалось!
Итак, кто у нас претендент номер один на звание «Лучшего друга на все времена, положившего жизнь ради Арно Савиньяка»? Где он, этот эпический герой, почему не здесь? Почему все разбежались, стоило тебе заболеть и выпасть из тусовки, ты не хочешь мне это объяснить – а то я не очень понимаю, как должна выглядеть дружба, при которой впускаешь в свою жизнь человека без остатка и принимаешь его таким, какой он есть, со всеми достоинствами и недостатками?!
От собственного крика звенело в ушах, в горле жгло, перед глазами плыла багровая пелена, искажающая все вокруг и отчаяние захлестывало с головой. Краем сознания Валентин отметил шок на лице Арно, чьи глаза стали еще больше, как никогда придавая ему сходство с олененком-пыжиком. Обычно это вызывало волну нежности, но не сейчас. Как мог он обвинить в нелюбви?!
- Именно я срываюсь в магазин и аптеку, чтобы у тебя были все витамины и лекарства и чтобы ты питался тем, что тебе понравится и поможет встать на ноги. Именно я вскакиваю посреди ночи, если ты хрипишь, задыхаясь от кашля и не можешь вздохнуть, чтобы сделать тебе ингаляцию и растирание. Именно я терплю все твои капризы «самого больного человека в мире, для которого я должен стать родной матерью». Именно я созвонился с твоим научным руководителем, чтобы тебе не поставили прогулы и вызвал тебе врача, хотя ты и уверял меня «что эта ерунда не стоит внимания» – подумаешь, еще немного и легкие начнут выплевываться при кашле!
И именно я всегда приезжаю за тобой куда и когда угодно, в каком бы состоянии ни был сам!
Арно, что ещё ты хочешь? Ты и так меня доводишь каждый день, у меня терпение на исходе. Я не могу больше всё это выдерживать, иногда я уже хочу умереть, чтобы не видеть тебя и не…
Валентин резко замолчал, в последний момент не проговорившись. Пусть Арно думает, что хочет, но этого он произнести не в силах даже сейчас.
- Валентин, - Арно нахмурился и сел на кровати, - приди в себя. На неделю я избавлю тебя от своего присутствия, а потом вернусь – и мы поговорим. Очень серьёзно. А пока остынь, ты и впрямь не в себе.
- Убирайся, куда пожелаешь…
Валентин, вымотанный вспышкой, медленно ушел в свою спальню и заперся. Что это было? Ведь Арно не сказал ничего такого. И он отчасти прав. Валентин знал, что у Арно не было от него секретов, а сам он не мог ответить ему тем же. Он не помнил, чтобы хоть раз в жизни так срывался. Наверное, любое терпение имеет предел. Валентин слишком долго копил напряжение, подавляя свои порывы – и вот барьеры не выдержали, сорванные бурей. Но это не повод выставлять Арно из дома, тем более, больного. Валентин открыл дверь и застал Арно у двери.
- Арно, прости. Не знаю, что на меня нашло, я просто устал. Я не хотел сказать, что...
- Хотел, - Арно завязал шнурки на кроссовках и поднялся, - я вижу, когда ты лжёшь. Сейчас ты говорил искренне. Не волнуйся, я заказал такси. Побуду неделю у брата. Тебе надо прийти в себя. Видимо, я действительно тебя достал.
Дверь захлопнулась, и Валентин остался один. Что он натворил? С досады он стукнул кулаком по стене. Стоило ли так сдерживаться, так стараться все эти годы, чтобы потом потерять всё в один миг? Арно вернётся, вернётся обязательно, если обещал. И тогда придётся поговорить. Но что ему сказать? Снова лгать?

От воспоминания стало больно. Разум затуманился, Валентин медленно сполз по стене на пол и, уже теряя сознание, успел подумать, что ни за что в жизни он не приведёт Арно сюда. Что угодно, только не это. Эти крысы не доберутся до него.
****
- Помоги! – взмолился Арно. – Ты можешь пойти туда, спаси его!
Ладони непроизвольно сжались в кулаки.
- Одна не могу, - прошелестела огненная кошка. – Ты должен мне помочь.
- Как? – выдавил Арно.
От ужаса и ярости перехватывало дыхание. Какой-то мерзавец издевается над Валентином, а он застрял в этом проклятом зеркале!
- Подонок, - прохрипел Арно. – Из-за него я сижу здесь и ничего не могу сделать...
- Страж Этерны спас тебя, вассал Молний. Должен был убить, но спрятал. Он прислал меня помочь тебе. Он помог бы и сам, но он... они его... он мёртв.
Показалось или в глазах огненной женщины-кошки сверкнули слёзы? Страж Этерны?! Кто-то сумел убить бессмертного? Кто? Как? После, сейчас это неважно.
- Ты вытащишь Валентина?
- Я не знаю, где он. Я не могу говорить с ним. Волнам не услышать Молний. Но ты можешь. Покажи мне путь. Найди его.
В ушах снова зазвенел отчаянный крик. Арно разозлился. Вот самое время сейчас для дурацких присказок и намёков! Валентин корчится от боли в каком-то пыточном застенке, может быть, он там уже умирает, пока они тут ведут светские беседы!
- Скажи ты ясно! – вызверился он. – Нет времени на загадки!
- Ваши души – одно целое. Позови его душой, вассал Молний. Когда он откликнется, я увижу путь.
Арно резко вытолкнул воздух сквозь стиснутые зубы.
«Валентин! Валентин, ты слышишь меня? Пожалуйста, отзовись! Валентин, я в зеркале, я знаю, как вытащить тебя оттуда, только помоги мне! Ответь, ты слышишь меня?»
Арно звал и звал, но ответа не было. Огненная кошка притаилась в кресле.
- Почему не получается?
- Я не знаю, вассал Молний. – Показалось, или в её голосе слышится тревога? – Или наследник Повелителя Волн уже мёртв, или... он не слышит, потому что вы лжёте друг другу. Уши слышат ложь. Души – нет.
Арно поморщился. Валентин не простит его, если вспомнит сказанное, но лучше потерять друга, чем позволить ему умереть.
«Валентин... Валентин, я всё знаю. Ты слышишь меня? Я знаю, кого ты любишь. Я всё понял в тот день, когда мы поссорились. Я видел, что ты... чего ты хочешь. Я слышал, как ты звал меня во сне. Когда я остыл и начал нормально соображать, я все понял».
Ничего. Арно, леденея от ужаса, попытался снова. Теперь некогда подбирать слова.
«Ты слышишь меня?! Не вздумай там сдохнуть! Я сам до тебя доберусь и убью собственными руками за всю твою дурь! Закатные твари, почему ты молчал?! Чего ты боялся?»
Молчание. Неужели...
«Валентин, умоляю, ответь мне. Не умирай. Пожалуйста. Я люблю тебя».
«Арно? Наверное, это сон... я не хочу просыпаться. Если ты узнаешь, то наяву не пожелаешь больше меня видеть».
Огненная кошка растворилась в воздухе и Арно сполз по стене на пол. Она увидела путь, она спасёт Валентина, приведёт его домой. Он будет жить. А когда придёт в себя – они, наконец-то, поговорят. Надо было сделать это ещё четыре года назад. Слишком много накопилось между ними невысказанного и непонятого. Хватит.

Глава 3

Арно изо всех сил стукнул кулаком по зеркалу. Не помогло. Он резко развернулся к огненной кошке.
- Иди к нему, - он кивнул через плечо на зеркало, в котором отражался бледный Валентин на диване. – Ему нужна помощь! Вызови врача.
- Тот, кого вы зовёте врачом, не поможет ему, вассал Молний, - зашелестел знакомый голос. – И он ему не нужен. Раны, нанесённые ими, не излечить лекарствами.
- Проклятье! Тогда выпусти меня отсюда!
Арно до боли сжал ладонь в кулак. Когда она принесла Валентина, и он увидел, что тот ещё дышит, словно гора с плеч свалилась. Но теперь он лежит там – бледный, беспомощный, стонет от боли и только всё время повторяет: «Арно...». И, кажется – их разделяют всего лишь пять шагов, а на самом деле – непреодолимая пропасть. Обманчиво тонкая прозрачная стенка, которую не разбить, и сквозь которую не пройти.
- Я не могу, вассал Молний. Никто не сможет. Я предупреждала Юсти... Стража Этерны, но он не послушал меня. Сказал, что здесь ты ещё можешь спастись, а там – погибнешь.
- Он... – Арно глубоко вдохнул, собирая последние остатки самообладания, хотя больше всего хотелось орать и топать ногами, - он излечится? Как помочь ему? Хоть что-то можно сделать?
- Теперь с ним всё будет хорошо, вассал Молний. Он исцеляется сейчас. Ты ничего не можешь сделать. Только ждать.
Арно ничего не ответил, подтащил к камину высокий стул, сел на него, опёрся локтями о каминную полку и вновь посмотрел на Валентина. Губы, которые он привык считать белыми, теперь были бледно-розовыми. Его глаза сейчас закрыты, а утром было не до того. Какого они цвета? Раньше казались просто серыми, но таким был и весь остальной мир. Чёрные джинсы Арно не удивили – Валентин говорил, что предпочитает именно их. А вот светло-лиловый свитер шёл ему необычайно. Вдруг вспомнился прошлый Зимний Излом.

- Валенти-и-ин! Ты где застрял? Уже полночь, пора дарить подарки!
- Иду, - донеслось из кухни, и вскоре Валентин появился в комнате.
Арно вытащил из шкафа заранее припрятанную большую коробку в тёмно-красной обёртке и протянул другу.
- Что там? – улыбаясь, спросил Валентин.
- Открой – узнаешь!
Несколько минут Валентин увлечённо возился с бумагой. Ничего странного, подарки в их семье всегда заворачивает Ли - так просто не откроешь. Эмиль, тот вообще пока до подарка доберётся, вспоминает все ругательства, какие знает.
- Спасибо большое, - Валентин держал на вытянутых руках свитер, который Арно казался светло-серым.
- Тебе не нравится, - тут же понял Арно. - Ну, хоть с цветом меня не обманули? Он должен быть лиловым.
- Нет, - медленно покачал головой Валентин, - не обманули. На самом деле, ты ошибаешься, мне очень нравится. Просто мне никогда не дарили одежду.
- Значит, я буду первым, - рассмеялся Арно. – Надень, хочу посмотреть, угадал ли я с размером.
Валентин почему-то немного помедлил, а потом очень осторожно влез в свитер.
- Тебе идёт, - радостно кивнул Арно и, глядя, как бережно Валентин его снял и сложил, добавил: – Ты его что, боишься? Не беспокойся, он не кусается, я специально попросил самый смирный и добрый свитер из тех, что были в магазине.
Валентин рассмеялся, а Арно тогда подумал, что вот он – самый лучший подарок ему на Зимний Излом: друг смеётся, беззаботно и радостно, а это случается слишком редко. В последнее время – почти никогда.

Арно очнулся от воспоминания и снова бросил взгляд на диван. Валентин чуть изменил положение – теперь он спокойно лежал на боку, подложив под правую щёку раскрытую ладонь, перестав метаться и стонать. Кажется, огненная кошка права – ему легче. Страх и паника, наконец, отступили, и Арно вдруг захлестнула волна нежности. Мирно спящий Валентин казался очень трогательным. Непривычно видеть его таким. Он так давно и успешно притворялся самым сильным, самым умным, самым стойким, что все невольно поверили, будто Валентину удалось добыть из их любимой компьютерной игры эликсир неуязвимости. И только ссора расставила всё по своим местам. Арно, как наяву, снова услышал крик Валентина, увидел, как в серых глазах плещется почти настоящая ненависть, и поёжился. Когда он ехал на базу к Эмилю – злость захлёстывала волнами...

Валентин припомнил ему всё, но если Арно так ужасен, то почему он продолжает жить с ним? Зачем эта глупая жертвенность? Если он не хочет такого друга – почему продолжает терпеть? Арно закашлялся и со злости пнул ногой переднее сидение.
- Прошу прощения, - буркнул он на недоумённый взгляд водителя.
Арно беззвучно выругался. Да какие Закатные твари покусали Валентина?! С чего он вообще взял, что Арно относится к нему как к «почти случайному знакомому»?! Создатель, да ведь даже братья ему не так близки! Впервые в жизни Арно встретил того, от кого можно было не иметь секретов, с кем можно было делить всё – хорошее и плохое, весёлое и грустное, шпионские фильмы и готовку, поход на концерт и даже грипп. Какая тусовка, Леворукий побери этого кретина! Какие Сэль, Паоло, Берто, Окделлы, Катершванцы?! Да хоть весь Олларианский Университет – все они ничего не значат для него по сравнению с Валентином!
Резкий приступ кашля прервал мысли Арно и заставил его полезть в сумку за таблетками. Трудно, прожив с Валентином столько лет, не научиться брать с собой необходимые лекарства. Большие, круглые пастилки отдавали горечью, но Арно не обратил внимания, мысленно возвращаясь к ссоре.
Только на базе, немного успокоившись в обществе Эмиля, Арно вдруг вспомнил последние слова Валентина: «...иногда я уже хочу умереть, чтобы не видеть тебя и не…». И вдруг картинка в голове сложилась. Валентин безответно влюблён уже четыре года. И при этом всё свободное время проводит именно с ним, а не в попытках свести близкое знакомство с избранницей. Раньше Арно считал причиной стеснительность Валентина и его уверенность в том, что любовь безответна. Но во сне он звал не неведомую девушку. Он звал его, Арно. И звал так, что Арно почти увидел чужой сон. Почти ощутил ту страсть, которую испытывал Валентин. И сразу понял, почему тот так сорвался. Четыре года сдерживаться – как он вообще молчал так долго?

Валентин тихо что-то промычал. Наверное, он скоро проснётся. И придётся говорить, деваться некуда. На душе вдруг стало так плохо, что захотелось выть. Арно и в голову не приходило, что Валентин видит его таким... таким... Создатель! Значит, вот кто он для него? Безответственный, легкомысленный тусовщик, любитель алкоголя и источник постоянных неприятностей? Это он помнит из их многолетней дружбы? Однократный перебор с алкоголем вместе с Паоло? Драку в Старом парке? Какую-то вазу Селины и дурацкие рецепты Айрис? Для Арно всё было совсем иначе.
Он хорошо помнил, как они ездили в снежную Торку на несколько дней с кучей разнообразных телескопов, измерителей, карт неба и прочих астрономических штук. Они сняли там домик на одной из самых высоких вершин и всю ночь наблюдали за звёздами. Точнее, наблюдал Валентин, а Арно записывал под его диктовку в специальную тетрадь, лишь иногда отвлекаясь, чтобы сбегать и принести им по бокалу глинтвейна или по чашке горячего шоколада. Валентин улыбался и говорил, что без него совсем бы замёрз. А Арно в ответ шутил, что без него сам Валентин всю эту технику сюда бы просто не дотащил.
А ещё он помнил, как в прошлом году, в начале Летних Волн Валентин сломал ногу. Когда они вышли от травматолога, Арно пошутил, что Валентина не любит даже собственная стихия. Были каникулы, и Арно целый месяц просидел с ним дома, выходя изредка только за едой, в книжный магазинчик, да в небольшую лавку с интеллектуальными играми – Валентин их очень любит. В первую неделю Арно, привыкший спать по четыре-пять часов в сутки, впервые за всю жизнь не выспался по-настоящему. Вечером он прощался и уходил к себе, но всё равно каждую ночь приходилось возвращаться: стоило Валентину шевельнуть сломанной конечностью, как резкая боль заставляла его стонать во сне. Арно садился на пол рядом с его кроватью, открывал ноутбук и принимался за работу. А заодно следил, чтоб до утра Валентин больше не делал резких движений.
Ещё он помнил, как им было весело, когда после второго курса удалось на лето уехать на Марикьяру. В тот год Арно и еще несколько лучших студентов участвовали в первом по-настоящему серьёзном проекте и именно полученный за него гонорар они и прогуливали вместе на море.
А ещё... да мало ли воспоминаний накопилось за столько лет? Только всё это неважно. Если для друга всё иначе – ничего не имеет значения. Арно не сомневался, что Валентин любит его, но этого недостаточно. Мало ли случаев, когда хорошие люди любили мерзавцев? Да взять хоть самую скандальную историю десятилетней давности – Рокэ Алву и Эмильенну Карси. Он тоже её любил, даже цвета видел. А потом Эмильенна предала его и на всю жизнь сделала душевным калекой. Сам Арно не был знаком с Алвой, но Ли о нём рассказывал достаточно, чтобы понять – такой судьбы не пожелаешь и злейшему врагу. Если Валентин просто не может с собой справиться, если ему действительно так плохо рядом с Арно – надо помочь. Помочь разлюбить и уйти. Может быть, именно поэтому в последние годы Валентин стал таким холодным и отстранённым? Может быть, поэтому он перестал смеяться? Арно почувствовал, как перехватило дыхание. Невыносима даже мысль о том, что Валентин уйдёт – но мучить его дальше? Снова «доводить каждый день» до того, что ему уже порой не хочется жить? Нет. Но сначала они должны поговорить. Если Валентин любит его, и это было сказано лишь в пылу ссоры – всё наладится. Если же ему и впрямь так плохо и его удерживает только сексуальное желание – что ж, как-нибудь придётся справиться и с этим. Арно снова посмотрел на лицо Валентина, и ему захотелось прикоснуться. Обнять. Поцеловать. И забыть, наконец, про весь этот ужас. Вспышка боли в лодыжке ослепила. Арно рухнул с высокого табурета на пол и до крови прикусил губу. Молчать. Главное, молчать!
- Мне жаль, вассал Молний. Увы, я бессильна.
- Что?..
- Закат сжигает тебя, Арно Савиньяк. Надежды Юсти не оправдались. Ты оказался сильнее, чем он думал. Ты не доживёшь до рассвета. Я больше ничем не могу тебе помочь.
- Останься... с ним... Прошу…
Пока Валентин там, на диване, пока он беззащитен и беспомощен – пусть огненная кошка будет рядом. Она не может говорить с ним, но может спрятать и защитить. Только выживи, слышишь?
Арно собрался с силами, с трудом поднялся на ноги и вцепился в каминную полку. Поднял глаза на зеркало и вскрикнул. Валентин стоял напротив и радостно улыбался. А глаза у него всё-таки не серые – ярко-зелёные.

Окончание в комментариях

[L]НеЛюбопытное созданье[/L] <a href="http://voprosovnet.diary.ru/p209402842.htm"> деанонится: приддоньяк, макси, модерн-АУ, тур Одинокой Гончей

Вопрос: Понравился фик?

1. Да		3	(75%)
2. Нет		0	(0%)
3. Ничего так, но можно бы и лучше		0	(0%)
4. А картинки зачем?		0	(0%)
5. Под пиво сойдет		0	(0%)
6. Пиши еще!		1	(25%)
Всего:		4 Всего проголосовало: 3

@темы: картинки, ОЭ, фанфики, приддоньяк

Comments

[НеЛюбопытное созданье]

****
- Арно!
- Я здесь, Валентин. Теперь всё будет хорошо.
Почему он смотрит так... иначе? Ласково? Что случилось?
- Арно, я не понимаю, что произошло и не знаю, как всё это объяснить, но тебе действительно грозит опасность. Возможно, лучше тебе какое-то время оставаться... там, где ты находишься сейчас. Я пока не знаю, как помочь тебе, но я придумаю. Знаю только то, что за тобой охотятся монахи возрождённого два года назад Ордена Истины.
- Неважно.
- Почему ты так говоришь? – удивился Валентин.
- Потому, что это правда.
- Арно, что происходит?
- Не знаю. Но долго оставаться здесь нельзя. – Губы, которые невыносимо хочется поцеловать, исказились в горькой усмешке. – Закат уже сжигает меня. Огненная кошка сказала, что я не доживу до рассвета. Она не лгала до этого, думаю, не соврала и теперь.
- Что? Кто?
У Валентина подкосились ноги. Нет, нет, Создатель, нет! Арно не может умереть!
- Арно...
- Валентин, мне трудно говорить, - Арно побледнел, - и я не знаю, сколько ещё выдержу. Но я должен сказать тебе...
- Замолчи! – зло прошипел Валентин. – Молчи, не говори ни слова! Я вытащу тебя оттуда, а потом ты скажешь мне всё, что пожелаешь.
- Перестань, - махнул рукой Арно, - ты не можешь помочь мне.
- Как я попал сюда? - Паника накатывала волнами, и противиться становилось всё труднее.
–Тебя принесла огненная кошка, она называет себя спутницей бога.
- Фульга, - кивнул Валентин.
Едва он вернулся на привычную почву, паника отступила. Надо думать, искать выход, работать с информацией и решать задачу. Это то, что он умеет с самого детства. Это не отношения, где каждый шаг кажется хождением по тонкому канату над пропастью. Здесь всё понятно.
- Да, она нашла тебя, когда ты откликнулся.
- Прости, что я сделал? Я не помню ничего подобного.
- Фульга сказала, что не может видеть тебя и чувствовать. Но я могу, я должен был позвать тебя в душе. Я позвал. Ты отозвался. Фульга сказала, что единственный способ выбраться отсюда – честность между нами.
«Валентин, умоляю, ответь мне. Не умирай. Пожалуйста. Я тоже люблю тебя».
Но ведь это был сон! Конечно, сон, наяву Арно не мог сказать этого! Если бы Арно всё знал, он бы не смотрел с такой... нежностью, он бы смотрел так же, как отец – с презрением и отвращением.
- Да, - твёрдо сказал Арно, - я знаю, Валентин. И тебе это не приснилось. И не почудилось. Это был не бред. Я, и правда, звал тебя.
- Кто? – с трудом выдавил Валентин. Наверняка, Вальтер, больше некому. Конечно, всё знает и Джастин, но брат не скажет. Кроме того, он уже второй год возглавляет археологическую экспедицию в Гальтарах, ему не до этого.
- Никто. Я сам догадался.
Вот в чём дело… Это не нежность и не ласка - это жалость. Арно признался в любви потому, что спасая его жизнь, использовал всё, что мог - но теперь ему ничего не угрожает. Валентин уже давно не смел надеяться на взаимность, и всё же, вопреки всему, на мгновение поверил, что Арно…
- Валентин, - продолжал тем временем Арно, - я думаю, что смогу помочь тебе. Избавиться от таких чувств нелегко, но всё же возможно.
Валентин будто оглох и ослеп. Тысячи раз, леденея от страха, он представлял себе минуту, когда Арно всё узнает и отвернётся от него, но реальность оказалась намного хуже. Лучше бы он сюда не возвращался, лучше бы умер там, в подвале этого монаха. Все, что угодно, только бы не слышать, как Арно предлагает «избавиться от таких чувств». Лучше бы он никогда…
- ...не знал, что тебе так плохо рядом со мной.
- Что? – неверяще переспросил Валентин. Он что, издевается?
- Всё, что ты сказал в тот день, помнишь? Если это правда, если тебе так плохо, что ты временами жить не хочешь - ты должен уйти.
Валентин прикрыл глаза и попытался восстановить сбившееся дыхание. Как же теперь всё объяснить? То, что он тогда наговорил – ужасно. В своей боли, в своей обиде Валентин был искренен, но он никогда не думал об Арно так.
- Арно, - глубокий вдох, - возможно, фульга права. Ты... видел, что было в подвале. Ты знаешь, на что я пойду, чтобы спасти твою жизнь. Собой я бы рискнул, тобой – нет.
- Валентин?
- Я скажу правду. Может быть, ты возненавидишь меня. Может быть, как и отец, начнёшь презирать. Если позволишь, у меня к тебе единственная просьба: не перебивай меня. Молчи. Второй раз я не решусь.
Арно молча кивнул и поморщился. Наверное, боль, причиняемая Закатом, усиливается.
- Арно, я люблю тебя. – Валентин горько усмехнулся. – Всё, что я наговорил в тот день... я сорвался. Я ревновал, Арно, я устал молчать и я не сдержался. Но ты меня не так понял. Я сказал, что порой не хочу жить не потому, что мне плохо рядом с тобой. Мне трудно видеть тебя каждый день и скрываться. Трудно смотреть на тебя и не целовать. Только об этом я умолчал в ссоре, больше ни о чем. Я понимаю, что ты теперь не желаешь меня видеть. Я уйду. Как только вытащу тебя из зеркала.
Валентин уткнулся взглядом в каминную полку. Так легче. Хотя бы не видеть, как в глазах Арно рождается презрение.
- Валентин... Валентин, посмотри на меня.
Он поднял взгляд. Странно. Арно такой же, как и всегда. В его лице не появилось холодности и отчуждённости, а во взгляде – презрения и отвращения.
- Во-первых, когда я выберусь отсюда, я тебя придушу. Потому, что ты – кретин. Невозможный, невообразимый кретин! Ты хоть понимаешь... А, ладно, - вдруг махнул рукой Арно, - толку тебе объяснять. По крайней мере, отсюда. Во-вторых, никуда ты не уйдёшь. Я уже сказал тебе молча, скажу и вслух – я тоже люблю тебя. В-третьих...
- Арно! – Валентин отшатнулся от зеркала, прозрачная поверхность пошла рябью, а через мгновение полыхнула пламенем. – Арно, где ты? Ты жив?
- Вроде бы, – раздалось за спиной, и Валентин стремительно обернулся.
Арно! Живой, настоящий Арно стоит здесь, он больше не... где бы там он ни был! И цвета вернулись! Значит, всё это правда. Он не умер, Валентин говорил не с призраком. Вдруг радость сменилась страхом:
- Арно, «истинники». Они будут искать тебя, найдут и попытаются убить.
- У тебя зелёные глаза, - вместо ответа Арно шагнул навстречу и крепко прижал его к себе.
Он... тоже видит цвета? Но это значит, что он говорил правду? Он любит? Может быть, теперь Арно больше не нужен истинникам? Может быть...
- Завтра, - в самое ухо шепнул Арно, - всё завтра.
- Хорошо... да... - Голова кружится от желания. Но хочет ли Арно?
- Ты стал необычайно покладистым, - в чёрных глазах зажглась страсть.
Арно, дразнясь, медленно провёл языком по верхней губе Валентина и потёрся носом о его щёку. От этой простой ласки Валентина тряхнуло так, что он вцепился в плечи Арно, чтобы удержаться на ногах.
- Заткнись, - задыхаясь, прошипел Валентин и обхватил чей-то слишком резвый язык губами.
Все прежние фантазии померкли. Валентин всегда знал, что Арно – это молния, буря, цунами, но никогда не испытывал этой страсти на себе. Лет в пятнадцать он целовался с девушками, но тогда всё было иначе. Голова кружится, а сердце бьётся так, что, кажется, еще мгновение – и оно не выдержит. Никогда прежде он не целовался так жадно, так отчаянно, никогда ему не отвечали с такой же страстью. Не разрывая поцелуя, Арно опустил руку вниз и осторожно коснулся его члена через джинсы. Валентин застонал в голос, зная, что теперь, наконец-то, можно.
- По... дожди... нет...
Арно убрал руку, разорвал поцелуй и улыбнулся. Такой улыбки Валентин не видел у него ни разу за все годы знакомства.
- Арно... – бессильно простонал Валентин.
- Нет? – Арно прикусил его за ухо. – Ты уверен?
От напряжения в паху становилось больно.
- Пожалуйста...
Ладонь Арно вновь легла на ткань джинсов, а губы затянули в поцелуй. Только он был уже другим – медленным, нежным и глубоким. Валентин забыл, где находится. Вдруг тело выгнуло от удовольствия, оргазм оказался таким, о каком он не мечтал даже в самых смелых фантазиях. Валентин отступил назад и упал на диван. Почему-то стало неловко.
- Прости, я...
- Тш-ш-ш, - Арно приложил палец к его губам, - тише. Всё хорошо. У нас впереди вся ночь.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 4

Валентин
- Прости, я... – горло перехватило от избытка чувств, слова куда-то подевались.
- Тш-ш-ш, тише. Всё хорошо. У нас впереди вся ночь.
Пальцы Арно нежно поглаживали его губы, и Валентин неожиданно расслабился, отпустив все эмоции и мысли, откинувшись на спинку дивана. Горящий взгляд Арно и его шалая улыбка сводили с ума, происходящее было настолько нереальным, что Валентин воспринимал всё какими-то вспышками. Вспышка – и Арно притягивает его для поцелуя, другая – и он уже выгибается в оргазме. Третья подарила ему миг, о котором он мечтал и не верил, что когда-либо сбудется: обнаженный Арно у него на коленях, целует его, держа его лицо в ладонях.
- Прости. Я был идиотом. – Мягкие поцелуи на веках - Прости, что был так слеп.
Его личное солнце извиняется? За что? И почему это Арно его ласкает, когда должно быть наоборот?
- Арно... не стоит... я понимаю...
Как же долго он этого ждал! Реальность оказалась лучше любых, самых смелых фантазий. Кожа Олененка была нежно-сливочной на вкус и пахла южным летом. Валентин ни одно лакомство в мире не смаковал так. Посасывать небольшие, мгновенно затвердевшие соски, нежно покусывать их и легко целовать оказалось очень увлекательно – Арно отзывался на каждую ласку так ярко и искренне, что Валентин сам себе казался гениальным музыкантом, которому посчастливилось сыграть на кифаре прародителя-Унда.
- Погоди... послушай... я...
Остановиться? Сейчас? Невозможно. Валентин, притянул любимого к себе, заласкал изнывающую плоть. Арно застонал прямо в поцелуй, толкнулся в руку и ни одна песнь легендарных найери не могла сравниться с этим звуком.
- Сильнее...
Неимоверным усилием Валентин заставил себя отстраниться и не сдержал победную улыбку, увидев, как Арно потянулся за ним.
- Что? – Неужели этот жалобный стон издал своевольный и неугомонный Арно? Казалось, на его коленях сидит новое воплощение Астрапа – любимый лучился каким-то внутренним светом, отблески, исходящие от камина, путались в гриве, рождая сияние, в глазах была томная поволока, под которой словно бы мерцали угли.
- Ты даже не представляешь, как красив сейчас, - медленно протянул Валентин, завороженный открывшимся зрелищем.
В себя его привели рык и боль – потерявший контроль Арно впился ему в губы, терзая едва ли не зубами, неистово толкаясь в его руку. Валентин сжал ладонь, остановившись на грани наслаждения и боли, медленно обвел большим пальцем головку, чувствуя, как еще сильнее напрягся член и нажал на маленькую дырочку, сочащуюся влагой. Это оказалось последней каплей – Арно почти упал на него, хватая ртом воздух, выгибаясь и судорожно цепляясь за него внезапно ослабевшими пальцами.
- Ти-и-ин...

- Так что ты хотел мне сказать? – поинтересовался Валентин, улыбаясь и вытирая сперму бумажными салфетками.
- Я хотел объяснить. Валентин, ты тоже меня не так понял. Да, ты прав, в любой беде я звал тебя. Но вовсе не потому, что мне плевать на твои чувства. Просто... хорошо мне или плохо – первая мысль всегда о тебе. Ты вспомнил только дурное. Но разве не тебе я первому позвонил, когда получил гонорар? Не тебя пригласил поехать на Марикьяру? Разве не тебя я позвал, когда в Университете подвернулся шанс подработать в библиотеке?
Первая мысль всегда о нем? Он так важен и нужен Арно? Абвении, если это – предсмертный бред, не дайте очнуться.
- Арно...
- Подожди. Пожалуйста, дай мне закончить. Ты кричал, что вся тусовка меня бросила, когда я заболел. Но и они не нужны мне, неужели ты не понимаешь? – Словно скрепляя свои слова печатью, Арно легко коснулся губами его губ. - И никогда не были. Никто из них. Мы же просто общаемся. Я не хочу, чтобы со мной сидела Айрис, мне не нужна забота Берто, пусть Окделл хоть совсем заберет снаряжение, наплевать. – Рваный выдох коснулся губ Валентина за миг до того, как Арно его поцеловал. - Веришь?
- Да. – Возможно ли усомниться, глядя в эти полыхающие страстью и молниями бездны?
Кажется, на миг он выпал из реальности, потому что следом почувствовал руки Арно, беспорядочно оглаживающие тело, задирающие свитер, и его губы, жадно ласкающие соски. Желание стало невыносимым, теряя последние остатки самоконтроля, Валентин отдался на волю Арно, закрыл глаза, откидываясь на спинку дивана и прошептал:
- Хочу тебя... пожалуйста... я так давно... - внезапно Арно замер и Валентин, не отдавая себе отчета, умоляюще простонал: - Арно... ещё...
Тяжесть на бедрах исчезла. Валентин в панике открыл глаза – так и есть, он все испортил! Каким неблагодарным тупицей надо быть, чтобы не оценить того подарка, что уже получил и посметь желать больше? Арно позволил ему так много: ласкать себя, целовать – а ему этого оказалось мало? Может быть, еще можно всё исправить?
- Куда... ты? - Только не молчи, не бросай одного! Знать, что никогда не смогу прикоснуться к тебе и молчать о своих чувствах было больно, но много больнее остаться в одиночестве, узнав твою страсть и нежность твоих поцелуев.
Успевший запаниковать Валентин не сразу понял, что Арно раздевает его – тело среагировало само, позволив стянуть джинсы и белье, а потом… Валентин не поверил своим глазам, увидев, что Савиньяк опускается на колени, одновременно раздвигая ему ноги и только услышав приглушенный стон, понял, что целует и гладит Арно.
Некоторое время они неторопливо ласкали друг друга, пока Валентину не почудилась в поведении любовника какая-то неуверенность.
- Я сделал тебе неприятно? - Валентин внимательно вгляделся в глаза Арно, ловя малейшие признаки неудовольствия.
- Нет, - Арно покачал головой, - конечно, нет. Просто... знаешь... раньше у меня было не так...
Да, знает. Конечно, что может и умеет он, переспавший лишь с одной девушкой, да и то от отчаяния, по сравнению с теми раскованными девицами, что стаями вились вокруг Арно, достаточно подмигнуть – и каждая рада упасть в его объятия. Арно привык к красоткам с пышной грудью и осиной талией, с нежной кожей и роскошными волосами. Не говоря уж о том, что в постели с ними было куда приятнее, чем с парнем. Опять он понадеялся… А на что он, собственно, надеялся? На то, что сила его любви преобразит мир? Или на то, что его любви хватит, чтобы дать Арно все, к чему он привык? Для этого, пожалуй, придется сделать операцию по смене пола и записаться на тренинги любовного искусства.
- Знаю. Прости, что я... не умею. Не вспоминай их. Не сейчас. Пожалуйста.
О чем он говорит? Если эти воспоминания для Арно достаточно приятны, чтобы с ними он терпел его прикосновения, то как можно просить отказаться от них? Ревнивый недоумок!
- Нет же! Лучше... – выдохнул ему в губы Арно, хватая за волосы, и глубоко целуя.
- Что? Арно, что ты сказал? – Ему послышалось или он не так понял – кровь шумит в ушах так, что он и себя не слышит.
- Что никогда не было так... сильно. Так хорошо. Ты – лучше. Не хуже, Тин. Лучше. Никого и никогда я не хотел так, как сейчас хочу тебя.
- Правда? – Все-таки чудеса случаются, хоть сейчас и не Излом. Да что там, он такое даже на Излом не загадывал ни разу, боялся потерять то, что уже имеет.
Неожиданно Арно наклонился и обхватил его член губами. Как такое может быть? Это ведь он должен исполнять желания любимого. Ослепительная вспышка удовольствия от прикосновения шаловливого языка к уздечке заставила выгнуться и подавиться вдохом, оборвав все мысли.
- Ох... нет... должен... я…
Впившийся в диван Валентин что-то шептал, кричал, извиваясь, кажется, даже умолял, но вспомнить что именно, не смог бы даже под угрозой немедленной казни. Арно втягивал его в рот, с силой посасывая и выпуская, постепенно увеличивая амплитуду движения. В низу живота все скрутилось в тугой узел и финал был близок. Валентину на мгновение показалось, что Арно буквально высасывает его оргазм, как вдруг тот отстранился и несколько раз невесомо прошелся кончиком языка по всей длине члена. Это стало камешком, стронувшим лавину.

В себя он пришел слабым, как новорожденный котенок, казалось, в теле не осталось костей вообще, словно он стал спрутом с собственного герба. Сидящий рядом Арно аккуратно промокал брызги спермы салфетками и успокаивающе поглаживал его, с тревогой заглядывая в глаза.
- Всё хорошо?
- Да, - хрипло выдохнул Валентин, - даже лучше. Но зачем... ты? Должен был я... чтобы тебе было хорошо...
Арно нахмурился.
- Ты ничего мне не должен. И перестань говорить глупости.
Как же объяснить, что он чувствует и почему говорит эти «глупости»? Может, сказать как есть?
- Дурная привычка. Я слишком долго думал, что не достоин... не могу отвыкнуть.
Истома навалилась, как теплое одеяло, неудержимо клоня в сон и Валентин, неожиданно для себя, широко зевнул, вызвав легкий смех Арно.
- Кажется, нам нужен перерыв. Давай поспим.
- Не хочу.
Кто знает, что принесет утро – может, Арно, отдохнув и разобравшись в своих ощущениях, решит, что ему все это не нужно. Тогда спать нельзя – нужно успеть взять от ночи все, чтобы потом было, что вспомнить.
- Хочешь. И я хочу, хотя бы пару часов. – Арно встал и потянулся.
Так и есть, ему не понравилось! Будет ли второй шанс, если первый раз оказался неудачным? Его жалкие попытки доставить удовольствие были просто смешны – Арно привык совсем к другому.
- Ты не останешься здесь. Мы ляжем вместе. И когда проснёмся – ничего не изменится. Обещаю.
Серьезный взгляд Арно дарил надежду. Он протянул руку, помогая Валентину подняться с дивана, и повел в свою спальню.
Засыпая, Валентин уткнулся носом в золотые пряди, вдыхая теплый летний запах и стараясь вплавиться в тело Арно, чтобы совпали все изгибы. Почувствовав пальцами его усмешку, чуть сполз вниз и поцеловал спину под лопаткой.
А потом ночь вступила в свои права.

[НеЛюбопытное созданье]

Валентин заворочался, медленно выплывая из глубин сна. Было необычайно уютно, тепло и спокойно, словно все тревоги и вся боль мира отступили. Более того, он чувствовал себя каким-то… цельным. Приоткрыв глаза, он увидел совсем близко от себя спутанные светлые пряди. Неужели он совсем рехнулся, снял с горя какую-то девицу и притащил в их дом?! Валентин, стараясь не делать резких движений, приподнялся и заглянул в лицо «ночной гостье». Лишь увидев хорошо знакомые упрямые черты, Валентин вспомнил прошлый вечер. В один миг ощутил и облегчение от осознания, что он больше не в темнице, и радость от спасения Арно, и ужас от того, что его секрет раскрыт, и… Да, последние воспоминания на миг заставили его усомниться в здравии своего рассудка, но обнаженный Арно, устроившийся в объятиях, был лучшим доказательством реальности произошедшего.
Валентин тихо опустился на постель, осторожно, стараясь не разбудить, прижался к Арно, мягко поглаживая все его тело. Они действительно ласкали друг друга в гостиной на диване, по очереди дойдя до пика, после чего перебрались в спальню. С одной стороны, Арно был прав: им обоим был нужен отдых, особенности Заката и орденские пытки никому не прибавляют сил и здоровья, с другой – что будет утром? Все сомнения, грызшие Валентина накануне, набросились с новыми силами. Ложась спать, Арно пообещал, что ничего не изменится, но вдруг вчера был просто гормональный взрыв? Им по двадцать лет, они чудом избежали смертельной опасности – каждый своей, всплеск адреналина должен был быть просто невероятным. В конце концов, что может лучше подтвердить, что ты еще жив и можешь бороться, чем половой акт? Недаром во все времена армии сопровождали продажные девицы, чьи услуги, наравне с лекарскими, пользовались наибольшим спросом до и после крупных сражений.
Нет, нельзя. Он не должен сомневаться, нужно просто верить избраннику. Арно вчера сделал для него так много… Неужели он действительно ласкал откровенно, страстно, так, как сам Валентин мечтал ласкать его?
Отчаянно захотелось прижать теплое податливое тело к постели, зацеловать всего, взять в рот… Но Арно сильно пострадал в Закате, ему нужен сон. Что-что, а сдерживать свои желания он научился в совершенстве.
Кроме того, будет обещанное продолжение или нет, а валяться так и дальше не стоит. Валентин осторожно уложил Арно и заботливо укрыл от ночной прохлады, осторожно притворил за собой дверь и отправился на кухню.

Как хорошо, что уже несколько лет он неукоснительно придерживается принципа раз в две-три недели вытаскивать Арно в супермаркет, устраивая то, что все знакомые, смеясь, называли «обеспечением гарнизона полноценным рационом». По списку приобреталось в достаточном количестве все необходимое, чтобы можно было в период до следующего раза нормально питаться, не отвлекаясь на «забежать за хлебом по дороге из библиотеки». Конечно, в последний такой набег они отправились как раз перед болезнью Арно, но запасы еще не истощились – болея, тот капризничал, отказываясь есть, потом уехал, а потом почти не ел уже сам Валентин.
Быстро набрав воды, забросив специи, замороженные овощи и кусочек сливочного масла, Валентин поставил кастрюльку на огонь – готовить что-то сложное не было желания. Достав из холодильника охлажденную печень, быстро ее обмыл, напластовал соломкой и бросил на сковородку, к имбирному соусу, винному уксусу и кунжутному маслу, обваляв в семечках и травах. Несколько минут непрерывного помешивания – и блюдо, которое так любит Арно за то, что его можно есть руками, готово. Валентин выложил зелень в салатник, красивой горкой уложил поверх печень и добавил полоски копченого сыра. Украсил дольками мандарина, зернами граната и горстью ягод розового винограда, поперчил и счел, что идеально. Вспомнил, как Арно приготовил это на его первый день рождения, который они отмечали после того, как сняли эту квартиру, а он тогда пришел в ужас – неужели такое вообще можно есть? Оказалось, можно и даже с удовольствием. Арно любил этот южный взрыв вкуса, а помимо пользы, в нем есть все… чтобы придать пикантности трапезе.
Суп тоже не заставил себя ждать. Быстро перекинув овощи и часть бульона в блендер, все взбил и выложил обратно в кастрюлю. Добавил сливки, позволил закипеть и снял с огня. Готово! Ах, да, чуть не забыл… Яйца прекрасно сварятся, пока он будет приводить себя в порядок.

Валентин с трудом сдержал стон наслаждения, когда теплые потоки воды мягко обрушились на него. Наконец-то можно отмыться от ужасов и вони того подвала. Нельзя сказать, что дышать в темнице было невозможно, но на границе восприятия все время вился какой-то… душок. Валентину казалось - он пропитался им насквозь и невероятно, что Арно не побрезговал прикасаться и даже лег с ним в одну постель.
Свежий аромат трав и морской соли взбодрил. Валентин намылился с головы до ног, до скрипа вымыл волосы, тщательно выполаскивая пену, и почувствовал себя лучше. Тандем бритвы, зубной пасты и щетки окончательно вернул ему уверенность в себе и в жизни. Валентин отправился сервировать поздний ужин или ранний завтрак.

Едва он успел поставить яйца под холодную воду, как к спине прижалось что-то теплое, сонное и лохматое.
- Доброе утро, Арно.
- Ночь на дворе…
- В таком случае, доброй ночи. Тебя кормить или поспишь еще?
- Ты неисправим, - пробурчал тот и широко зевнул. – М-м-м, как пахнет… Сам бы уснул, когда тут такое, а ты голоден, как стая ызаргов?
- Садись за стол, ызарг, будем спасаться от голодной смерти.
- Подождешь пару минут? Ты-то уже и в душ успел, а я… Для осуществления моих коварных планов мне совершенно необходимо туда, откуда ты только что вышел.
- Коварных планов?
- Должен же я отомстить тебе за мое совращение и отстоять доброе имя Савиньяков в честной… э-э-э… дуэли. Так что этой ночью спать мы не будем. А перекус отлично подойдет для прелюдии.
- В таком случае мне представляется нецелесообразным терять время. Иди в душ, а я пока закончу здесь все.
- Люблю тебя.
Валентин не успел ничего ответить, а Арно уже скрылся за дверью, перед этим по-кошачьи потеревшись носом о его плечо.
Усилием воли заставив себя не бросится вслед за Арно, он быстро разлил по бульонницам суп, добавил порезанные на дольки яйца и поставил на поднос к салатнику.
Неожиданное воспоминание о ссоре заставило усмехнуться – иногда и от дурацких подарков и советов бывает польза. Ведьмовку они оставят для другого случая, а вот «Змеиная кровь» сейчас будет весьма кстати.
Открыв бутылку, он перелил вино в графин – южане могут махнуть рукой на что угодно, но не на вино и ритуал его употребления – оставил отдышаться и пошел в спальню.

Так и есть! Постельное белье успело пропитаться запахами крови и пота. Как они вообще ухитрились так заснуть?
Настежь открыв окно, Валентин перестелил постель и огляделся. Вроде все в порядке, но сегодня их первая ночь и так хотелось сделать ее особенной.
- А ты уверен, что так нам будет удобно? Месяц Осенних Скал – не середина зимы, конечно, но по ночам уже холодновато. – Арно несильно куснул его за ухом, обнимая и поглаживая плечи.
- Проветривал. Если хочешь, мы можем пойти в мою спальню.
- Ну, нет… Если мы займемся любовью у тебя, то утром ты еще долго будешь сомневаться, не приснилось ли тебе все. Просто закрой окно и…
- И сначала мы поедим. Будет не очень-то сексуально упасть в голодный обморок в самый пикантный момент, ты согласен?
- Однако, фантазии у тебя! – рассмеялся Арно, разворачивая Валентина лицом к себе и жадно целуя. – Иди за едой, а то я никак не могу решить, какой голод мучает меня сильнее.

[НеЛюбопытное созданье]

Подойдя к двери с подносом, Валентин понял, что сам открыть её не сможет. Можно, конечно, поставить поднос, открыть и, придерживая дверь ногой, занести поднос – собственно, именно это он и проделывал, когда Арно болел – но к чему теперь такие сложности?
- Арно, открой, у меня руки заняты.
- И какое же занятие ты уже нашел своим шаловливым рукам? – игриво поинтересовался тот, распахивая дверь и подхватывая собравшийся упасть графин. – О-о-о, а вот это кстати! Нужно будет обязательно поблагодарить Берто. Как он там говорил: «Марикьяры и кэналлийцы признают два проверенных лекарства – вино и любовь»? Совместим?
- Ты неисправим.
- Эй, это моя реплика! – притворно возмутился Арно, отбирая поднос и устраивая его на прикроватной тумбочке. – Тебе нравится?
- Очень…
Когда только успел? По углам комнаты и на столике стояли эти супермодные овальные лампы, внутри которых то и дело вспыхивали молнии. А главное, откуда у него столько? И ещё все разных цветов. По углам – зеленая, белая, желтая и темно-синяя, а на столе – красная и лиловая. Да и еще небольшой круглый аквариум откуда-то вытащил. Кажется, года два назад Арно приобрёл его для тематической вечеринки по случаю Зимнего Излома, но Валентин был уверен, что после того вечера аквариум отправился на свалку. В воде плавали четыре маленьких зажженных свечки. Кажется, на Арно напал приступ суеверия – именно четырьмя горящими свечами в древности отгоняли выходцев.
- Может и глупо, - отвечая на недоуменный взгляд Валентина, пожал плечами Арно, - но… Они все – и фульга, и тот Страж, и эти ненормальные твердили про союз Волн и Молний. Настоящую молнию я тебе потом в мастерской организую, а пока пусть хоть так.
- Союз Волн и Молний?
- Ты отвергаешь меня? – в притворном ужасе отшатнулся Арно.
- Ты знаешь, что… - закончить Валентин не успел, прерванный поцелуем. Очень настойчивым.
- Сначала поедим – иначе я за себя не ручаюсь. Устраивайся, - Арно подтолкнул его к кровати. – Поздний ужин приготовил ты, а я буду тебя кормить.
- Интересно, как ты себе это представляешь? – не сдержал улыбки Валентин.
- О, у меня целая куча идей! Я могу кормить тебя с ложечки, например.
- Мы это уже пробовали.
- Когда это?! И почему я не помню?
- Здесь, пару недель назад. Тебе было очень плохо и я кормил тебя бульоном с ложечки. За маму, за старшего-старшего Оленя, за старшего-младшего Оленя, за самого выдающегося Олененка в истории – для верности четырежды, за…
- Хватит-хватит-хватит… - расхохотался Арно. - Верю! Да, а ложечку за одного слишком скрытного Спрута я съел?
- Бульон закончился на ложке во славу воинских успехов Эмиля и правительственных – Лионеля.
- Это упущение нужно немедленно исправить.
Смеясь и целуясь, они устроились на кровати и Валентин протянул Арно суп.
- Держи. Ложку дать или ты, как обычно, будешь делать вид, что это чашка? Он густой.
- Раз густой, давай ложку. Еще одного сравнения меня с гербом Дика я не переживу.
На несколько минут в спальне воцарилось молчание, прерываемое только довольным урчанием Арно.
- Ты похож на котёнка, - вдруг вырвалось у Валентина.
- Поклеп! Я чистокровный олень!
- Ты пыжик.
- Почему это?
- Отрастишь рога – будешь оленем. А чтобы их отрастить, - сказал Валентин, не обращая внимания на демонстративное возмущение Арно, - нужно правильно питаться.
- Мел, что ли, грызть?
- Нет, зачем же? Ты же собираешься быть боевым оленем, не так ли? Вот, пожалуйста, «Кровь» имеется, печень – тоже, - заключил Валентин, с трудом сдерживая смех.
Арно фыркнул и потянулся поцеловать:
- Тебе достался самый боевой и самый хищный олень, Тин. И он только твой.
- За это стоит выпить. – Валентин разлил «Кровь» по бокалам и протянул один Арно. – За твои успехи?
- Нет – за наши. За то, что теперь мы оба видим цвета. За то, что все недопонимая и дурацкие ссоры теперь позади. За то, что тебе больше не нужно лгать. – Черные горящие глаза Арно оказались совсем близко и, казалось, в них отражаются молнии из плазменных ламп. Или глаза, зеркало души, показывали те молнии, что бились внутри Арно? – За нас стоит выпить на брудершафт, согласен?
- Да…
Руки переплелись сами собой, вкус вина Валентин почти не ощутил, захваченный эмоциями и предвкушением, а потом… Глоток вина из губ избранника – вот как надо скреплять союзы сердец.
Они целовались, забыв обо всем на свете, отрываясь лишь на миг, необходимый для вдоха и снова приникая друг к другу, словно это были последние минуты их жизни и нужно было успеть слиться в единое целое до того, как мир рухнет.
- Отпусти себя... - задыхающийся шепот Арно проник, казалось в самую душу, пустив мурашки по коже. – Не сдерживайся, ты и так ждал слишком долго. Ведь ты хотел этого, правда? Давай, я хочу знать твои мечты. Я здесь, я твой… Ну же, Ти-и-ин...
Невозможные слова, невероятная ночь…
Валентин подмял Арно под себя, коленом раздвинул его бедра, и, неожиданно для себя, по-хозяйски, властно огладил все его тело, потянувшееся за лаской. Заглянул в глаза, ища признаки недовольства, но в них светились страсть, азарт и предвкушение. Арно медленно провел кончиком языка по губам, призывно улыбнулся и обнял Валентина, подаваясь навстречу.
- Нет, лежи, я все сделаю сам. Прошу тебя, Арно.
- Да…
Валентин почувствовал, что желание, сдерживаемое четыре года, медленно заполняет все тело. Олененок желает почувствовать его страсть и узнать его мечты – что ж, да будет так.
Он сосредоточился на теле любимого. Чуть прикусил тонкую кожу за ухом, вырвав глухой стон. Нежно втянул в рот мочку, скользнул языком по завиткам ушной раковины, потом повторив это путь, легко дуя на влажную кожу, вызвав смешки Арно, быстро перешедшие в стоны. Зацеловал шею, с наслаждением чувствуя, как сбивается сердечный ритм. Когда на ней не осталось ни единого необласканного участка кожи, спустился ниже, вычерчивая языком причудливые узоры, покусывая тонкие ключицы.
Соски манили и Валентин не отказал себе в удовольствии снова насладиться ими. Судя по тому, как выгнулся и гортанно застонал Арно, эти «ягодки», скорее, были похожи на оголенные провода, мгновенно реагирующие на любое прикосновение и передающие разряд по всему телу. Немного поиграв с ними, то прикусывая, то легонько дуя, Валентин поднял взгляд на Арно и поразился перемене. Вместо теплого солнца в его объятиях билась живая молния, разбрызгивая искры, заставляя все вокруг воспламеняться.
Валентин замер, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. Он думал, что Арно прекрасен? Оказывается, раньше он и не подозревал, насколько тот на самом деле совершенен.
- Продолжай… еще…
Сбивчивый шепот вырвал из оцепенения, отдавшись тяжелым возбуждением во всем теле. Медленно, преодолевая собственное нетерпение, Валентин поднялся к лицу Арно, коснулся языком родинки, обласкал губами высокие скулы и жадно поцеловал манящие губы. Когда перестало хватать воздуха, он снова вернулся к соскам, лизнул их по очереди, вырвав новый приглушенный стон и стал спускаться ниже.
Поджарый живот так заманчиво вздрагивал от каждого прикосновения, что удержаться от соблазна было совершенно невозможно. Валентин вылизал пупок, прихватил зубами кожу на боках и скользнул к темно-золотым волосам в паху. Пушистые колечки защекотали губы, когда он спустился к самому основанию. Валентин запустил в них пальцы и чуть потянул, одновременно целуя мошонку. Арно выгнулся так, что едва не сбросил его на пол и Валентин совсем потерял голову.
Сотни раз он мечтал об этом моменте, пытаясь представить вкус и запах Арно, его реакцию, но происходящее превосходило все фантазии. Приподнявшись, он с силой развел бедра любовника, устраиваясь между ними удобнее, и снова вернулся к прерванной ласке. Арно оказался необычайно чувствителен, отзываясь даже не на прикосновения, а на намек на них. Стоило Валентину чуть коснуться его – и он метался, выгибаясь так, словно в его теле не осталось костей.
Неожиданно он обхватил Валентина коленями и попытался поменять их местами.
- Не хочу брать, ничего не давая взамен, - усмехнулся Савиньяк.
- Ну уж нет, - вдруг оскалился Валентин и вжал любовника в простыни. - Ты сам предложил мне воплотить мои мечты, так что не мешай.
Он с трудом дотянулся над полки над кроватью и сжал в ладони знакомый тюбик.
- Массажный крем, - понимающе кивнул Арно и вдруг покраснел. – Раньше с его помощью ты снимал у меня мышечные спазмы после альпинистских походов.
- У тебя прекрасная память, - хищно улыбнулся Валентин и выдавил на руку немного.
Сколько раз он представлял этот миг, но не верил, что он произойдет наяву. Накопившийся голод тела заставил Валентина втолкнуть внутрь сразу два пальца, отчего Арно резко замер, а потом рвано выдохнул.
- Больно? – с запоздалым раскаянием спросил Валентин.
- Да... нет... скорее... странно... – Арно кусал губы.
Причинять Олененку боль он не хотел, но сдерживаться становилось все труднее. Пальцы словно жили своей жизнью, поглаживая, растягивая и лаская горячую плоть. Когда Валентин нащупал небольшой бугорок внутри, Арно дернулся, закричал что-то, а потом сам двинулся навстречу, ища верный угол.
- Хватит... – Арно задыхался. – Пожалуйста... я не могу больше... давай!
- Арно, я еще недостаточно подготовил тебя, будет больно.
- Наплевать! Ну же!
Валентин на мгновение замер. Даже в мечтах Арно не просил его об этом так...
- Ты же... хотел этого? – прошептал вдруг Арно. - Скажи!
- Да...
- Тогда бери!

[НеЛюбопытное созданье]

Арно сам подался навстречу и Валентин не выдержал. Его руки легли на бёдра Арно, мягко поглаживая и вместе с тем, удерживая на месте. Член едва коснулся входа, и Валентину пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать от накатившей волны удовольствия. Арно снова двинулся навстречу.
- Не торопись, я не хочу, чтобы тебе было больно.
- Ты... думаешь... я могу... остановиться? Сейчас? – Арно с трудом выталкивал слова и вдруг с силой подался вперед так, что головка вошла внутрь. Он застонал и остановился.
- Арно!
- Не обращай... внимания... – задыхающийся голос, растрепанные волосы, распахнутые глаза. – Уже легче. Просто... слишком сильно... ярко... не могу...
Валентин наклонился и обнял мелко подрагивающего любовника. Арно уткнулся ему в плечо.
- Арно, - говорить невероятно трудно, сохранять спокойствие – невозможно, но иначе нельзя. – Арно, пожалуйста, расслабься. Я помогу тебе.
- Нет… не нужно… ты не так понял… - Сбитое дыхание начало выравниваться. – Это... не боль. Все... хорошо. Просто... ты так близко... я твой... совсем. Пожалуйста...
- Хорошо, - Валентин легко коснулся губами искусанных губ. – Только не торопись.
Он придержал Арно за талию и медленно двинулся вперед.
- Да, так хорошо…
Валентин прикрыл глаза. От обилия и яркости впечатлений самоконтроль не выдерживал, тугой пульсирующий жар, обхвативший его плоть, сводил с ума. Хотелось врываться в это покорное тело, врываться, пока хватит сил, присвоить Арно, чтобы никто и никогда больше не смел не то, что подойти – взглянуть на его сокровище. Но разве можно причинить боль солнцу, доверчиво опустившемуся к нему в руки?
Валентин почувствовал, что Арно начал двигаться сам, увеличивая амплитуду.
- Арно…
- Тин… тебе… не нравится?..
- Очень нравится… А тебе?
- Да… Сильнее...
Валентин наклонился к любовнику и впился в манящие губы. Арно откликнулся так, словно этот поцелуй был последним в его жизни. Он захлебывался, что-то шептал, беспорядочно трепал каштановые волосы. Валентин уже сам не знал, что возбуждает его сильнее – этот сумасшедший поцелуй или то, что происходит ниже. Арно не сдерживал стонов и вскриков, не щадил себя, всё время пытаясь заставить Валентина двигаться быстрее.
Валентин чувствовал скорую развязку, но на самом краю сознания пульсировало ощущение, что он упустил что-то очень важное. В этот момент Арно с силой притянул любовника к себе и Валентин понял.
- Арно… по… подожди… прости…
- Что?
В живот Валентина упирался напряженный член Арно, зажатый между их телами.
- Я… ты… ты не… получаешь удовольствия…
- С чего ты... взял?
- Я даже не ласкал тебя… прости… Я так увлекся… своими ощущениями…
- Все в порядке, Тин, - Арно снова глубоко поцеловал его, - я так и хотел.
- Почему?
- Я слышал много... разного... но когда ты внутри... Тин, я хочу кончить так. – Арно глубоко вдохнул и продолжил более связно. - И я хочу почувствовать, как кончаешь ты. Продолжим?
- Да.
Развязка не заставила себя ждать. Арно выгнулся и гортанно вскрикнул, сжимая член внутри себя и выплескиваясь. Валентин подхватил обмякшее тело и резко опустился, входя как можно глубже.

Когда волна, перевернувшая целый мир, схлынула, Валентин приоткрыл глаза и обнаружил, что Арно лежит рядом, обнимая и закинув ногу ему на бедра.
- С возвращением в реальный мир, Тин.
- Реальный мир? – голос повиновался с трудом. Неужели вся эта неистовая ночь – плод его воображения?
- Ты так долго не подавал признаков жизни после оргазма, что я уже начал беспокоиться – не отправился ли твой дух исследовать астрал.
- Астрал?..
- Кэртиана вызывает наследника Дома Волн! Валентин-Отто Придд, на связь! – дурачась, позвал Арно. – Тин, я шучу. Все было потрясающе и это надо отметить. – Арно потянулся к тумбочке, налил вино в один бокал и отпил. – За нашу первую ночь, Тин! Похоже, слияние душ дарит нам не только все краски мира, но и единение тел.
- За нашу первую ночь, Олененок! – прошептал Валентин, принимая бокал и допивая вино.
Он любил «Змеиную кровь», но сейчас букет был особенно хорош – может быть потому, что в вине еще угадывался вкус губ Арно? Валентин повернулся, ставя бокал на тумбочку, а когда повернулся обратно, перед его лицом парил салатник. Не сам, разумеется – Арно успел его взять и теперь увлеченно закручивал в лист салата кусочки печени, сыра и фруктов.
- Не волнуйся, руки у меня чистые – я рискнул оставить тебя на минуту одного, пока ты ловил морских звезд и сбегал помыть их. Так, ты говоришь, кормил меня с ложечки? Время ответной любезности. Тин, открой рот и скажи: «Ам!».
- Арно…
- После такой нагрузки обязательно нужно подкрепить силы, - промурлыкал Арно. - А это блюдо подходит идеально: и вкусно, и полезно, и улучшает кровоснабжение… где нужно.
- Печень, виноград, красное вино и гранаты улучшают кроветворение, а это не совсем…
- Неважно. Или ты считаешь, что кормить тебя с рук недопустимо?
- Тебе можно все, - признал Валентин, послушно позволяя о себе позаботиться. – Ты, главное, сам есть не забывай.
- Как можно? Силы сегодня мне понадобятся, мы только начали.
Валентин устроился поудобнее, позволяя Арно кормить себя и поить вином из одного бокала на двоих. Время от времени Арно отпивал и тут же целовал любовника, деля терпкую влагу напополам. Все это было так… неправильно? Нет, не так, но… В чем же дело?
Внезапное понимание заставило замереть. Они занимались любовью. Они занимались любовью и делали это наяву, это не одна из горячечных фантазий. Он всегда представлял самый первый раз и никогда – то, что может произойти потом. Он не воображал ни последующей совместной счастливой жизни, ни того, что Арно после уходит насовсем. Вторая возможность убивала его своей безысходностью, а первая… Первая дарила надежду, но тогда он еще таился от Арно, и эта надежда могла обернуться ядом – он боялся принять эту фантазию, поверить в нее и невольно допустить ошибку в дружеском общении. Поэтому, вне зависимости от того, приходил ли в мечтах Арно к нему или он сам набирался храбрости для признания, отдавался он или брал – это всегда был первый раз. Валентин понял, что не знает, как вести себя сейчас.
- Что-то не так? – Арно внимательно смотрел на него.
- Что… Нет, все в порядке, - Валентин тряхнул головой.
В конце концов, с ним случилось уже все, чего он боялся так долго: Арно пропал, но его удалось спасти; Арно узнал о его чувствах, но не возненавидел; они занялись любовью и Арно все еще здесь. Так зачем усложнять все? Он ведь всегда придерживался мнения, что проблемы нужно решать по мере их поступления, так что изменилось?
- Проклятье! - вдруг выругался Арно, поставил салатник на тумбочку и начал растирать лодыжку.
- Что с тобой? – встревожился Валентин.
- Ерунда, - Арно тряхнул волосами. – Слишком долго просидел в этом глупом Закате, еще немного больно.
Валентин закусил нижнюю губу. Это его вина.
- Арно... прости меня. Я узнал, как вытащить тебя оттуда почти сразу, но... я не смог... струсил.
- Тин?
- Помнишь, зеркало заволокло туманом? С моей стороны на нем появилась надпись «ложь» и я понял, что это значит. Твоими оковами была ложь между нами. Моя ложь, Арно. Я надеялся, что есть другой способ, я слишком сильно не хотел потерять тебя и этим едва тебя не убил.
Валентин опустил голову. Что теперь скажет Арно? По его вине он сидел в том зазеркалье. По его вине Арно горел в Закате. По его вине истинники вообще узнали о нем!
- Тин, - Арно мягко коснулся щеки, - прекрати. Все это уже неважно. Мы оба здесь. Живы и почти здоровы. С остальным мы справимся.

[НеЛюбопытное созданье]

Арно простил его? Невероятно, но не упускать шанс Валентин был не намерен.
- Так для чего тебе были нужны силы? И не желаешь ли раскрыть мне свои коварные планы относительно дуэли? – Валентин, притянув любимого к себе, сопровождал каждый вопрос поцелуем, спускаясь от уха Арно к соскам.
- Не так быстро, - Арно, рассмеявшись, перехватил инициативу. – А что до моего коварного плана… Я хочу тебя, Тин. Ты осуществил свою фантазию – теперь моя очередь.
Валентин удивленно посмотрел на него.
- Я так долго мечтал об этом. Тебе не нужно просить, я буду счастлив воплотить твои желания. Но ты сейчас будто сам не свой, что происходит?
- Не знаю. Я просто чувствую, что все, что мы делаем сейчас – правильно. Иди ко мне.
Валентин расслабился и позволил Арно поступать так, как он сочтет нужным. Олененок бережно уложил его на живот и прильнул сзади, целуя, осторожно потираясь.
- Тихо, не дергайся, - успокаивающе прошептал он, проводя рукой по губам Валентина. Мгновение помедлив, тот втянул пальцы Олененка в рот, посасывая и вылизывая.
Через несколько минут Арно отнял руку, сполз вниз, целуя спину и аккуратно раздвинул ягодицы любовника. Увлажненные пальцы легко покружились вокруг ануса, надавили и по одному скользнули внутрь, нащупывая простату и растягивая тугое колечко.
Валентин медленно выдохнул сквозь зубы, шире раздвигая ноги. В новых ощущениях он тонул, единственным ориентиром в ставшем невероятно зыбким мире оставался Арно. Прикосновение к простате заставило его задохнуться беззвучным стоном. Успокоившиеся было волны удовольствия вновь начали набирать силу, тело стало невероятно отзывчивым на ласку.
Томно-нежные, неторопливые ласки Арно довели его почти до пика. Валентин, улыбаясь в подушку, лениво подумал, что может кончить, даже не прикасаясь к себе. Не успел он озвучить эту мысль, как Арно убрал руку.
- Олененок…
- Сейчас. – Арно осторожно перевернул Валентина на спину, устраиваясь между его разведенных ног и смазывая себя массажным кремом. – Подожди минуту.
- Что мне сделать?
- Расслабься и доверься мне, - шепнул Арно, забрасывая его ноги себе на плечи и подхватывая под бедра.
Валентин негромко застонал, впуская в себя любовника. Боли почему-то не было, было чувство наполненности и принадлежности, защищенности. Глядя на улыбающегося Арно, который неспешно двигался, полузакрыв глаза, он ощутил, как в груди нарастает нежность и желание разделить эту вечность на двоих.
- Арно… чего… чего ты… хочешь?
- Поласкай себя. Для меня.
Легко потеребив соски, Валентин сосредоточился на члене. Одна рука размеренно заскользила вверх-вниз, подстраиваясь под ритм, кружа пальцем по головке, другая оттянула мошонку. Волны наслаждения нарастали, внутри поднималось цунами, и он понял, что долго не выдержит.
- Продержись еще немного, - выдохнул Арно, спуская ноги Валентина к себе на талию, ложась на него и целуя.
Валентин обхватил Арно руками и ногами, притягивая к себе так близко, что между телами не осталось даже воздуха.
- Давай, теперь я хочу принять твою страсть в себя.
Арно молча кивнул и неторопливо продолжил брать любовника, лаская всем телом зажатый между ними член Валентина. Все происходящее было настолько прекрасно, что долго выдержать это было невозможно. Медленно содрогнувшись всем телом, Валентин кончил, одновременно чувствуя ритмичные толчки тепла внутри.

На этот раз Валентин пришел в себя одновременно с Арно.
- Это было…
- Восхитительно? – закончил фразу Арно.
- Да. Это лучшая ночь в моей жизни.
- Это первая ночь в нашей новой жизни, Тин. Но это не значит, что она должна быть бесконечной. Ты не устал?
- Вообще-то, да.
- Тогда…
- Арно, смотри!
- Глазам не верю!
- Отчего же? Все, как ты говорил – союз Волн и Молний.
Их внимание привлек маленький аквариум. В начале их... свидания в нем лишь тускло мерцала вода, отражая плавающие свечи и всполохи молний из ламп. Но теперь все изменилось. Растаяло стекло – две Стихии, Молния и Волны переплетались друг с другом. Сначала маленькие молнии били по огромной волне, вспенивая голубую воду. Затем они слились в одну сверкающую золотую стрелу, внутри которой бежали маленькие волны. Следом прямо из воздуха забил крошечный гейзер, и его тут же окутала золотая спираль. Смотреть на завораживающие метаморфозы можно было бесконечно.
Внезапно Валентин почувствовал, как неведомая сила тянет его к… артефакту? Он медленно подошел и протянул руку к каплям воды, но в ладонь ударила молния.
- Осторожно!
- Все в порядке, Арно, иди сюда, - проговорил Валентин, не отводя взгляда от танцующих на пальцах вспышек. – Кажется, твоя Стихия признала меня.
- Как же иначе, ведь ты – моя половина, - прошептал Арно, обвивая талию Валентина, и тоже вытянул вперед руку, которую тут же оросил маленький дождик.
Они переглянулись и соединили ладони в сферу, внутри которой, как в скорлупе, беззаботно играли новорожденные отражения Стихий.
Рассвет заглянул в спальню, улыбнувшись заигравшимся, как котята, Изначальным малышкам и окрасив нежным румянцем постель, в которой, обнявшись, спали двое, теперь бывшие одним.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 5

Валентин проснулся и несколько раз моргнул. За окном было светло. Кажется, он проспал последний ежегодный экзамен. Из Университета его, конечно, не выгонят, но... Сколько же теперь собирать бумаг для переэкзаменовки!
- Праздники в честь годовщины королевской свадьбы, - рядом потянулся Арно. – Экзамены закончились больше четырех месяцев назад.
- Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
- Романтично было бы сказать, что теперь я читаю твои мысли, - Арно встал с постели. – Но на самом деле, уже третий год подряд именно в праздничную неделю тебе снится, что ты проспал экзамены и чуть ли не остаешься на второй год. И в школе также было, ты рассказывал. Почему, кстати?
- Не знаю, - Валентин пожал плечами и сел в кровати. – Уже через три дня в Университет. Не хочу на занятия. Впервые в жизни я не хочу на занятия.
- Знаю, - Арно подошел, обнял и потерся носом о шею. – Я в душ, завтрак потом с меня. А ты валяйся, отдыхай. Ты еле живой после всех этих приключений.
Валентин благодарно кивнул и откинулся на подушки. Несмотря на долгий, если судить по солнцу за окном, сон и два дня полнейшего безделья после того, как Арно вернулся, сил не было ни на что. Он обвел взглядом комнату. Лампы с молниями они так не удосужились убрать, а артефакт со Стихиями куда-то пропал. Несмотря на то, что союз Молний и Волн выглядел невероятно красивым, Валентин не сожалел. Он уже устал от всей этой магии, от всего этого безумия. Лучше бы все оно пропало и больше не возвращалось. Он хотел просто спокойно жить с Арно, вместе ездить в отпуск, заниматься своей любимой астрономией и помириться с отцом. Но если пропал артефакт, это вовсе не означает, что куда-то пропал и Орден Истины, хотя вчера в новостном выпуске и сообщили о том, что он в спешном порядке прекратил деятельность.
- Тин, топай сюда! – прокричал из кухни Арно.
Ощущался только запах горячего шоколада. Значит, Арно ничего не стал готовить, просто нарезал бутерброды. Валентин выбрался из-под одеяла и направился в душ.

- Опять горячий шоколад? – Валентин с удовольствием сделал глоток из большой кружки.
- С детства обожаю его, - отозвался Арно. – А шадди твой терпеть не могу. Гадость.
Валентин улыбнулся. Уже третий день новой жизни все было именно так. Спокойно, уютно, тепло. И даже думать было страшно о том, что этот хрупкий мир кто-то может разрушить.
- Ты из-за этого поссорился с отцом? – вдруг спросил Арно. – Из-за меня? Поэтому он советовал мне сохранять благоразумие?
- Да, - Валентин допил шоколад и отставил кружку.
- Как он узнал?
Валентин смутился. Несмотря на их новые отношения, рассказывать Арно об этом было почему-то неловко. Савиньяк молча сидел на стуле, подобрав под себя одну ногу, над его верхней губой застыла полоска шоколада. Валентин решился - в конце концов, ближе Арно у него никого нет, если не доверять ему, то кому тогда?
- Как именно он узнал, мне неизвестно, но ясно дал понять, что не желает видеть сына-извращенца, опозорившего древний род самим фактом своего существования.
- Неужели он не общается с тобой из-за этого? Мы же не в каменном веке живем! – возмутился Арно.
- Ты – нет, а мой отец – да. И он же посоветовал мне молчать, чтобы вдобавок к нему не опозорить еще и Лионеля.
- Ли опозоришь, - фыркнул Арно. – Нет, конечно, он не обрадуется, узнав, что я сплю с парнем, но мешать не станет. Эмилю вообще наплевать, а мать... мать слишком хорошо знает, что это такое – вместе видеть цвета.
Валентин привстал со стула, перегнулся через стол и поцеловал Арно, губами стирая шоколадные «усы».
- Арно, я бы не хотел портить этот день, но я думаю, что нам не следует забывать об истинниках. Если в новостном выпуске сказали правду и Орден распался, это значит, что все легенды о возрождении пламени Этерны были правдой. Когда я был в том подвале, мне показалось, что в случае поражения эти монахи будут мстить.
- Мне тоже, - кивнул Арно и крепче сжал в руках кружку. – Пока ты отсыпался, я поговорил через зеркало с фульгой. Кое-что она рассказала. Раньше смертных какие-то существа под именем «ада» заманивали в пламя Этерны, где они теряли память, но обретали бессмертие и могущество. Когда, почти семьсот лет назад, Этерна погибла, много лет новые Стражи не появлялось. Но потом, во время одного из Изломов, расплескались какие-то колодцы, и проснулась магия луны. Превращать живых людей в могучих Стражей она не могла, но давала выбор тем, кому иначе грозила судьба выходцев. Тем, кто еще мог кому-то мстить за свою гибель. Новые Стражи были намного слабее прежних и сохраняли память. Эта фульга любила того, который перетащил меня в зеркало. Она сказала, что из-за их слабости Рубежи Ожерелья истончились и дыр появлялось все больше. Не знаю, зачем я тебе это пересказываю, - вдруг проговорил Арно. – Мы все равно ничего с этим не сделаем.
- Как знать, - задумчиво протянул Валентин. – Вполне возможно, что разобравшись в происходящем, мы сможем обезопасить себя. Когда я искал ответы в старинных книгах и рукописях, я нашел один из самых древних вариантов легенды об Этерне. Возможно, фульга сможет пролить свет на происходящее.
- Каким образом?
- Она – древняя сущность, возможно, одна из тех астэр, что видели зарю Кэртианы. Я расскажу ей легенду и попрошу поправить, если есть грубые, влияющие на смысл ошибки. Исходя из результата, мы будем думать, что делать дальше. Как ты ее вызывал?
- Пойдем к зеркалу, может, действительно, откликнется и поможет.
Валентин быстро помыл посуду, вызвав смех Арно – он вспомнил старую, еще из начальной школы, шутку о том, что в случае наводнения в Доме Волн не будут бегать с воплями: «Спасайся, кто может!», а, дождавшись момента, когда вода подступит к крыльцу родового особняка, распахнут двери с объявлением: «Данар, эр герцог!».

Зеркало послушно отражало самую обычную гостиную и их самих. Арно сжал одной рукой ладонь Валентина и положил другую руку на стекло. Несколько минут ничего не происходило, а потом зеркало пошло волнами и их отражения пропали, показав астэру, устроившуюся, по своему обыкновению, в кресле.
- Вы стали единым целым, сыновья Домов Молний и Волн.
- Так и есть, - ответил Валентин. – Я не имел возможности поблагодарить вас за свое спасение и за то, что вы защитили Арно. Я знаю, что Страж, спасший нас, погиб и что он был дорог вам – примите мои искренние соболезнования. Если мы чем-то можем отблагодарить вас или помочь…
- Не нужно говорить много, потомок Волн. Теперь ты соединен с вассалом Молний, и я слышу твою душу. И слышу твою тревогу. О чем ты хочешь спросить меня?
- Когда я искал способы вытащить Арно из Заката, я обратился к древним легендам. В их числе была легенда об Этерне – центре Ожерелья и ее Стражах, хранящих наши миры. Там сказано, что Этерна изначальна, все миры Ожерелья появились позднее, многие из них были созданы Стражами Рубежей, а другие – неизвестными могущественными сущностями, которых назвали богами. Большая часть этих богов, включая и Абвениев Кэртианы, ушли на Рубеж, тоже став Стражами. Правда ли это, госпожа? И откуда это стало известно? Самым древним легендам об Этерне около полутора Кругов – в абвениатский, гальтарский и кабительский периоды об этом ничего не известно. Древние легенды говорили лишь о том, что Повелители Стихий ушли, чтобы защищать Кэртиану от внешнего зла, но не сказано, от какого именно и куда.
- Ты доискиваешься до глубин, оправдывая свой девиз, сын Повелителя. Хорошо, я расскажу, что знаю, раз уж обещала Юсти помочь вам.
Я не знаю всего, но Этерна, действительно, изначальна. О ее существовании и гибели мы узнали от последней ады – это были могущественные порождения Этерны, вечно юные женщины, принимавшие любой облик. Их предназначением было ходить по мирам Ожерелья и выбирать тех, чьи души столь сильны и ярки, что они достойны стать новыми Стражами. Ады предлагали уйти лишь раз; если смертный отказывался, второго предложения никогда не поступало. Они знали все о каждом из миров, они помнили все легенды и пророчества Ожерелья. Они провожали Стражей на Рубеж и встречали их из битв, у них не было имен.
Последняя ада путешествовала по мирам Ожерелья после гибели Этерны, ища способ возродить Сердце. Однажды она пришла в мир, созданный одним из самых древних Стражей для спутников богов и магических сущностей, которые более не могли оставаться в родном мире, потому что люди отвернулись от них, предали забвению и стали на них охотиться по наущению раттонов. Страж к тому времени уже много веков хранил Границу Этерны и сила его была велика – он мог уничтожить тот мир, но решил дать ему шанс. Он сотворил для магических существ новую родину, которую они назвали Ирием, а людям показал истинную сущность раттонов и научил, как с ними бороться. Кажется, людям того мира даже удалось победить заразу, но своих хранителей они лишились – те отказались покидать Ирий, обиженные и напуганные людской неблагодарностью.
Спасенные с почтением проводили Стража на Рубеж и с тех пор ждали его возвращения из битв, а он временами приходил в Ирий, чтобы отдохнуть. Изредка в его отсутствие туда заглядывали ады и случалось, что жители Ирия, родившиеся в новом мире, следовали за ними в Этерну. Нельзя сказать, что это радовало старейшин, ведь забирали бессмертные лучших из лучших, но осознание того, что ушедшие, обретя могущество, вставали плечом к плечу с их спасителем, примиряло их с визитами посланниц.
Когда последняя ада пришла в Ирий, она обратилась к старейшинам с вопросами, чего раньше не случалось. Незадолго до ее появления у трех сестер было видение о гибели Этерны и о скором появлении уцелевшей, нуждающейся в помощи. Они-то и смогли дать ответы на многие вопросы.

[НеЛюбопытное созданье]

Надо отметить, что в Ирие почти не было людей. Существ, что его населяли, вы бы назвали химерами – как, впрочем, и нас. Мы, астэры, живем в Закате, изнанке, мире-близнеце Кэртианы, но он не зло, как твердят ваши лжепророки, восхваляющие Создателя, он просто не предназначен для людей. Те сестры были вещими птицами, их имена Алконост, Гамаюн и Сирин и они дочери легендарной Жар-Птицы, которую в некоторых мирах называют вечной птицей Феникс.
Сирин, дева-птица печали, оплакивая гибель Сердца Ожерелья, рассказала, как пала Этерна. Один из молодых воинов был ранен на Рубеже, но счел, что во внутренних мирах сможет за себя постоять и отправился отдыхать не во Дворец Архонта, а в один из миров, что нравился ему. Страж развлекался и не заметил, что в мире уже стал появляться раттоны, вступившие в сговор с Чужим, что атакует Рубежи. Они дождались, когда Страж уснет и через раны впустили в тело паразита, затаившегося до поры. Когда же он вернулся во Дворец перед отправкой на Рубеж, тварь внушила ему желание подойти к самому Алтарю, на котором горело Пламя Этерны, сжигающее прошлую жизнь каждого нового Стража, даруя ему могущество. Пламя, почувствовав скверну, наполнявшую паразита, охватило Стража, выжигая врага. Пытаясь спастись, воин использовал свою силу, она вошла в резонанс с Пламенем и взорвала Стража вместе с паразитом. Увы, так и было задумано, ведь в тот момент во Дворце находилось много могущественных воинов. Паразит успел сплести потоки их сил и завязать на своего носителя, тем самым вызвав цепную реакцию. Стражи и Архонт, присутствовавшие ады – их тела и их магия и стали тем, что уничтожило Алтарь, погасив Пламя Этерны, а осколки Алтаря разбросало по многим мирам Ожерелья.
Руины Дворца Архонта стали братской могилой. Последняя ада уцелела, потому что была в поиске, когда пало Сердце Ожерелья.
Вещая дева-птица Гамаюн указала ей новую цель – разыскать и сложить воедино все осколки. Уцелевшие Стражи будут оберегать Границу, а она должна восстановить Алтарь. Осколки, по словам Гамаюн, очень опасны – они несут в себе частичку Изначального Пламени, которое в недобрых руках может причинить много бед – Пламя жаждет разгореться вновь и тянет осколки друг к другу. Пока все части Алтаря не займут свои места, они опасны для Стражей, так же несущих в себе частичку Пламени – они выпивают его из Стражей, причиняют им боль, подчиняя их волю и лишая их бессмертия и могущества. Именно так погибли Юсти и тот Страж, Одинокий, которого Юсти разыскивал.
- Но почему погиб Юстиниан? – торопливо спросил Валентин. – Если я все верно понял, то речь идет об одном из представителей моего рода, графе Васспарде, погибшем на охоте, а по неофициальной версии – убитом по приказу своего отца в конце Круга Скал. Он должен был стать выходцем, но его спасла магия луны, так? Так почему осколки Алтаря действовали и на него тоже?
- Ты прав, наследник Волн, речь идет именно о нем. Кстати, его младшего брата тоже звали Валентином и братья были очень привязаны друг к другу. Именно поэтому Юсти, которого часто называли Джастином, и выбрал путь Стража – он боялся, что став выходцем, утратит разум и убьет брата. И хотя Стражем его сделала магия луны, он был, как и другие, разделившие его участь, много слабее изначальных Стражей и сила Пламени, даже ее малая часть, действовала на него даже сильнее, чем на подлинных Стражей.
С тех пор ада ищет осколки и возвращает их во Дворец Архонта – руины восстановятся, как только снова вспыхнет Пламя. Тогда уцелевшие Стражи смогут напитаться силой, а те, кто был обращен луной, пройдут Костры и обретут могущество, отдав взамен память.
Алконост, дева-птица радости, посоветовала аде в каждом мире, который она будет посещать, находить мудрецов, пророков и хранителей, чтобы они помогали ей в поисках и несли весть о гибели и возрождении Этерны. Чем больше обладающих душой будут знать, как возродить Пламя, тем быстрее удастся это сделать. Именно Алконост и предрекла, что связанные воедино души сумеют это сделать. Но не все оказалось так просто. Истинная любовь мужчины и женщины вливает силу в уже имеющееся Пламя, но не способна возродить ее – ранее эта сила скрепляла между собой осколки Алтаря, по мере того, как ада находила их и приносила в Этерну, но лишь связь наследников богов смогла возродить Пламя. А наследники богов – мужчины.
Пять веков назад слились в одно души Повелителей Скал и Ветра, а также Ветра и Молний. Четыре века назад соединились Скалы и Волны, затем - Ветер и Волны. И, наконец, в прошлом столетии слились Скалы и Молнии. Каждый раз раттоны пытались остановить процесс, и каждый раз избранников защищали Стражи Этерны. Теперь, наконец-то, Волны и Молния завершили объединение сил и возродили Пламя.
Истинники хотели уничтожить именно тебя, вассал Молний, потому что твоя душа, наследник Волн, уже нашла свою половину и влила часть силы в угасшее Пламя Этерны. Но ты, вассал Молний, тогда еще не знал, что любишь и твое убийство могло остановить возрождение.
Фульга замолчала, внимательно глядя на них.
- Не понимаю, - растерянно протянул Валентин. - То, что таких подробностей нет в легенде – это логично. Легенду люди передают в устной форме, что-то добавляя, где-то приукрашивая, о чем-то забывая, поэтому необходимо было передать основное – возможность возрождения Сердца Ожерелья через союзы сердец. Но почему нет ни слова, ни намека на союзы наследников Абвениев? Это не могло быть случайностью или забытой за давностью лет частью легенды – в этом случае все равно остались бы хоть какие-то намеки и следы. Хотя… Ну, конечно, все очевидно! – Валентин в волнении выпустил руку Арно и зашагал по комнате. – Полтора Круга назад в Золотых землях уже повсеместно исповедовали эсператизм, а влияние Агариса мало с чем могло сравниться, к мнению Эсперадора и магнусов прислушивались и короли. Единственным исключением был Талиг, но и верхушке олларианской церкви совершенно не нужна была конкуренция со стороны тех, кого она объявила демонами. И уж тем более, они не были готовы подтвердить, что в крови потомков древних родов спит поистине божественная сила. Мужеложство объявили гайифским грехом и пытались уничтожить. Духовенство – через отлучения, а в свете подобные отношения осуждались и осмеивались. Тем, кто имел склонность к своему полу, приходилось скрываться. Одной из версий гибели того Джастина как раз и было ложное обвинение в гайифском грехе: якобы семье прислали картину, где он, обнаженный, был запечатлен в объятиях Первого Маршала – главы Дома Ветра Рокэ Алвы. Никаких доказательств не было, только слухи, никто даже не смог подтвердить существование картины «Марк и Лаконий», но графа Васспарда вызвали из Торки домой, где он погиб. Злые языки утверждали, что герцог Придд таким образом избавился от недостойного наследника.
- Ты прав, наследник Волн, обвинение было ложным. И с легендой ты все понял верно – раттоны к тому времени уже слишком свободно чувствовали себя в Кэртиане. Именно они придумали миф о Создателе, в котором объявили Ушедших демонами-захватчиками. Так они украли власть у подлинных наследников, заставили вас отказаться от своей сути, стыдиться своего наследия и забывать его. Конечно, не все монахи отдали свои жизни и души служению раттонам, многие из них подлинно верили, но даже искренняя вера не могла воплотить того, кого никогда не существовало. Их молитвы уходили в пустоту. Что до ордена Истины, то почти все, кто входил туда, быстро становился добычей и верными слугами раттонов, а верхушка ордена состояла только из них.
- Вчера в новостях сказали, что орден распущен, - вставил Арно. – Но мы сомневаемся, что они так легко сдались – столько лет лелеять злодейские замыслы и так получить по носу! Думаю, они захотят отомстить, но нам что делать? Это не тот случай, когда можно обратиться в полицию и потребовать защиты. У нас нет никаких доказательств, да и нельзя написать в заявлении, что нас магически похитили и пытали, чтобы захватить власть над миром и уничтожить его. Нас психами сочтут!
- Об ордене скоро можно будет забыть, - полыхнула взглядом фульга. – Кое-что произошло той ночью, когда вы завершили возрождение Пламени, вернув из небытия Этерну, не так ли?
- О чем это ты? – растеряно протянул Арно. – В смысле, произошло, конечно, но я тебе рассказывать не буду.
- Не думаю, что астэру может заинтересовать подробное описание нашей с тобой… Артефакт Стихий!
- Да. Вы, столь щедро делясь своей любовью и энергией ваших душ, зажгли Пламя и Этерна вернулась во всем блеске. Сейчас изначальные Стражи возвращаются с Границы, чтобы припасть к Алтарю, напитаться его силой и стать новыми Стратегами, а Стражи-новички один за другим проходят Костры, получаю всю силу, необходимую для защиты Рубежа. Стратег стал Архонтом, Этерна наделила его памятью и опытом его предшественников, скоро появятся новые ады, и вновь будут ходить по Ожерелью в поисках достойных. Этерна по-своему разумна и она использовала вашу связь для рождения воплощений ваших Стихий. Сейчас они очень заняты – Молнии выжигают раттонов, уничтожая взращиваемую ими скверну, а Вода исцеляет тех, в чьих душах начали было прорастать ее зачатки. Они не станут праведниками, но дальнейшую судьбу будут выбирать сами, отвечая за свой выбор.

[НеЛюбопытное созданье]

Покинувшие орден – это как раз и есть исцеленные. Пропали путы, удерживающие их в лапах раттонов. Что до оставшихся истинников - очень скоро Молнии избавят Кэртиану от этой мерзости. Но до тех пор, пока чумные крысы Ожерелья не будут уничтожены, вы должны быть осторожны, наследники Абвениев. Нет ничего опаснее крысы, загнанной в угол.
В комнате ненадолго воцарилось молчание. Фульга, устроившаяся на каминной полке, закуталась в крылья и казалась, задремала.
- И что, нам теперь на осадное положение переходить? – первым не выдержал Арно. – С начала следующей недели у нас вообще-то занятия – я и так из-за болезни и ссоры полмесяца прогулял, если не явлюсь, мой научный руководитель меня так приласкает – истинники к нему на мастер-класс записываться побегут.
- Успокойся, Арно. Никто не говорит, что нужно сидеть взаперти, да и занятия нельзя пропускать. Просто какое-то время будет необходимо соблюдать осторожность: не ходить в одиночестве, через всякие пустыри и скверики, где никогда никого нет и стражей порядка не докричишься, воздержаться от посещений всяких мероприятий, где много малознакомого народа и куда может попасть, кто угодно и не задерживаться допоздна. Это ведь не навсегда. Как вы думаете, госпожа, как скоро остатки ордена будут уничтожены Стихиями? Через месяц? Год?
- Месяц? Это целая вечность, наследник Волн. Ты сможешь соблюдать осторожность до конца этой недели, вассал Молний?
- До конца недели? Да это же всего три дня! Конечно, смогу. У меня и идеи есть, чем заняться. Вот, например…
- Тебе нужно серьезно отнестись к моему предостережению, вассал Молний. – Фульга взглянула прямо на Арно. – Страж… Юсти отдал жизнь за вас обоих и его смерть не была легкой. Я не желаю, чтобы жертва его была напрасной. Я потеряла бы его в любом случае – пройдя Костры, он забыл бы меня, но обрел бы бессмертие. Сейчас у меня нет и этого утешения.
- Мы не будем рисковать понапрасну, госпожа, – сказал Валентин, кладя руку на плечо замолчавшего Арно. - Мы ценим жертву Юстиниана и Вашу помощь. Что мы можем сделать в ответ?
Фульга прикрыла глаза.
- Живите. Юсти хотел только этого. Может быть, в вас он проживет ту жизнь, что когда-то у него отняли. Юсти умел находить красоту во всем: и в первом ливне, выманившем лягушек из их укрытий, и в пляске огня, когда за окнами завывает вьюга. Он умел радоваться – и хотел научить этому всех. Так радуйтесь. А я ухожу.
- Госпожа…
- Мне пора, наследники Стихий, я и так задержалась здесь дольше, чем могла. Я сделала это для него – и для вас, тех, кого он защитил ценой собственной жизни. Но слишком изменился мир, созданный некогда Ушедшими. Он больше не предназначен для нас, Кэртиана стала миром людей. Окну в Закат пора закрыться, иначе Жемчужина и ее Отражение начнут сливаться. Прощайте.
Вид зазеркальной комнаты в одно мгновение изменился: вся обстановка была соткана из пламени, принявшего форму различных предметов. Огненная кошка распахнула крылья и плеснула ими на зеркало. Волна огня хлынула на стекло, скрывая происходящее, а через мгновение в зеркале отражалась самая обычная гостиная, посреди которой в растерянности замерли двое юношей.
****
- Вот влипли…- протянул Арно.
- Почему? – сдержанно удивился Валентин. – На мой взгляд, мы, как ты выражаешься, «влипли» неделю назад, а теперь все уже почти закончилось. Осталось подождать совсем недолго.
- Ты прав, но… - Арно вдруг нервно рассмеялся. – Тин, да это же просто бред! Все вокруг спокойно ходят на свидания со всеми подряд. Да вон хоть Салина. Он уже год встречается со своим парнем, как его там звать, и все в порядке. И только нам с тобой «повезло». Даже переспать спокойно не можем! Только ради спасения мира!
Валентин крепко обнял его и прижал к себе. Арно и сам понимал, что его постепенно накрывает паника. У него всегда так было, мама с братьями рассказывали. Когда в четыре года за ним погналась здоровенная злющая псина, он остановился, поднял несколько камней и запустил в огромную лохматую голову. Собака заскулила и сбежала, а маленький Арно только через час испугался и расплакался. Вот и сейчас так же.
- Арно. Успокойся. Самое страшное уже позади.
- Я в порядке, - Савиньяк отстранился. – Правда. Но мне надо в магазин.
- Зачем? Еды в доме еще достаточно.
- Нет, мне для диплома, - Арно махнул рукой в сторону проекта водного парка, который так и стоял на его столе. – Я подумал – раз уж я теперь вижу цвета, почему бы не сделать воду в водопадах и фонтанах разноцветной? В детских бассейнах можно устроить радугу, а взрослые окрасить… ну, например, водопад в ярко-синий, а озеро в гроте – в зеленый. Если все это совместить с дневным и ночным освещением получится неплохо.
Любимое дело всегда помогало Арно воевать с хандрой и тоской. И сейчас он тоже не собирался сидеть дома и биться в истерике. Не трепетная барышня – справится.
- Должно быть красиво, - медленно кивнул Валентин. – Помнишь наш фонтан в Придде?
- Конечно.
- Он музыкальный. Может, и тебе сделать что-то подобное?
- Класс! – подхватил Арно.
Цветные музыкальные бассейны в Талиге были уже давно, но до целого парка еще никто не додумался. Если сделать все, как надо… Заведующего кафедрой, Ойгена Райнштайнера, впечатлить не удастся, это никому не под силу. Зато научный руководитель - Жермон Ариго будет в восторге! Тем более, он тоже уже десять лет различает цвета.
- Тин, я скоро вернусь, - Савиньяк зашнуровал кроссовки и нажал на ручку двери.
- Арно… - Валентин закусил губу и замолк, но Арно знал, о чем он думает.
- Я буду осторожен. Обещаю. А если что – ты знаешь, как меня найти.
Арно улыбнулся и кивнул на свои наручные часы, в которые встроил автоматический маяк с определением геопозиции и синхронизировал с часами Валентина так, чтобы они всегда могли легко найти друг друга. После того, как Тин больше часа разыскивал травмированного Арно в огромном Старом парке, он сам настоял на такой настройке. Конечно, точность сигнала была приблизительной, но он сужал радиус поиска до пары сотен бье, а это уже не так плохо.

Арно вышел на улицу и с удовольствием вдохнул прохладный осенний воздух. Стоило уйти из квартиры, как последние события стали казаться просто ночным кошмаром. Если фульга в зеркале права – скоро все это и впрямь рассеется, как дурной сон. Арно нетерпеливо тряхнул головой. Да, в детстве он, как и все остальные, мечтал попасть в легенду и стать героем. Но сейчас ему хотелось совсем другого – жить, закончить дипломный проект, развлекаться и ходить в походы. И быть с Тином. Кому нужны легенды и герои, когда рядом есть любящая семья, веселые приятели, любимое дело и самый дорогой человек на свете? Валентин... Арно улыбнулся. Больше всего он обрадовался, что ничего особо не изменилось. Конечно, теперь они спали вместе. Теперь появилось больше поводов для шуток. Теперь они полностью доверились друг другу. Но в остальном – их дружба осталась прежней. Все также эти дни они болтали о всякой ерунде. Все также Валентин готовился к своим астрономическим семинарам, а Арно все также упорно его изо всех сил отвлекал. Вдруг вспомнился первый день знакомства...

Арно быстро оглядел комнату, куда завели всех новичков. Ничего необычного, даже обидно. Только столы и скамейки. Тоска. Ну да ничего, после уроков им еще покажут комнаты, где все ученики самой лучшей школы Талина – Лаик, будут жить во время обучения. Может, там будет веселее? Да и Ли с Милем обещали к нему приезжать... Эй! Кто-то больно ткнул ему в ребра острой гранью портфеля и Савиньяк обернулся.
- Слепой, что ли?
- Прошу меня простить, видимо, я не рассчитал силу удара. Пожалуйста, подвиньтесь, чтобы я тоже мог сесть. Меня зовут Валентин Придд, рад познакомиться.
- Что? Ты на каком языке разговариваешь?
- На талиг, - пожал плечами будущий сосед по столу.
Э-э-э, нет, так не пойдет! Арно намеревался в Лаик как следует повеселиться, а с этим занудой ловить нечего.
- Я не хочу с тобой сидеть, - вскинулся Савиньяк.
- Я тебя не заставляю, - пожал плечами сосед. – Но мне подходит именно это место, и я намерен здесь остаться. Если ты хочешь выбрать другое – я тебе не мешаю.
Арно надулся и оттолкнул надоеду от стола. Валентин скрестил руки на груди и ничего не ответил. Довольный победой Савиньяк как раз собирался расположиться со всеми удобствами, когда Придд быстро схватился за край скамейки и дернул ее на себя. Арно плюхнулся на пол и вдруг расхохотался.
- Арно Савиньяк. Я передумал. Прости, что нагрубил. Мир?
- Мир, - кивнул Валентин.
- А почему ты так странно говоришь?
- Как «так»?
- Сложно. Будто тебе целых пятьсот лет.
- Не знаю, у нас дома так говорят все.
- Я тебя отучу! – пригрозил Савиньяк и заглянул в портфель соседа. – А что у тебя там?
- Учебники.
- Врешь! Учебники сами не шелестят страницами!
Валентин вдруг улыбнулся и открыл портфель шире.
- Ты обещаешь не выдавать меня учителям?
- Конечно!
- Это ежонок. Его зовут Павсаний. Я его несколько дней назад дома подобрал, думаю, он заблудился.
- Ух ты! – Арно сунул ладонь в чужую сумку и засмеялся, когда еж уткнулся в его палец носом. – А у меня дома есть целый конь! Его Кан зовут, мне брат подарил! В эти выходные за мной братья приедут, хочешь, поедем к нам? Я вас познакомлю.
- Хочу.
- А как ты будешь прятать ежа от соседа по комнате?
- Не знаю, еще не думал... – Валентин взглянул на дверь класса и быстро шепнул соседу: - Луиза Арамона! Павсаний, сиди тихо.

[НеЛюбопытное созданье]

Колючему малышу повезло – их с Валентином поселили вместе и Павсаний жил не хуже, чем король. Все самое вкусное, что удавалось незаметно утащить из школьной столовой, доставалось ежу. Арно беззвучно вздохнул. Еж прожил с ними почти четыре года, а потом умер от какой-то болезни. К пятому классу они с Валентином уже сдружились так, что все каникулы проводили вместе – то в Савиньяке, то в Васспарде. Павсаний умер летом, и Арно все еще помнил, как они вдвоем похоронили зверька под раскидистым кленом в Придде. Отец Валентина стоял рядом с ними и утешал. А потом отвел в библиотеку и целый вечер вместе с ними читал энциклопедию о ежах.
Арно резко остановился. Надо что-то сделать... поговорить с Вальтером, убедить его... Он же любит сына, Арно знал это совершенно точно, достаточно он видел их вместе в детстве. Почему Вальтер отреагировал так остро и глупо? Было бы понятно, если бы он возненавидел сына, живи они в Круге Скал, но сейчас? А Валентина ссора с отцом огорчает, хоть он и пытается не подавать вида.
Ладно, подождут магазины, подождет и диплом. Арно зашагал к железнодорожной станции. Дом Приддов всего в получасе езды из центра Олларии. Хуже уже явно не будет – некуда, а вот если удастся убедить Вальтера помириться с сыном – Тин будет счастлив.
Арно спрятался в дальнем углу, крепче сжал в руках билет и поёжился. В здании вокзала продувает сильнее, чем на вершине горы, куда они с Ричардом забрались в позапрошлом году. Арно покачал головой. И какой криворукий кретин составлял план? Зачем здесь, в Олларии, делать весь вокзал из прозрачных стен и перегородок, а пол покрывать гранитом? Здесь же не Багряные земли и не Марикьяра, тут бывают холода! Арно выругался про себя. Еще и платформы расположены так, что дойти до какой-то из них из здания вокзала – невыполнимый квест, как в компьютерной игре. Итак, перед нами босс сотого уровня – железнодорожный вокзал Олларии. Воспользуйся бонусом в виде крыльев и успей на электричку вовремя. Все это недоразумение надо перестраивать! А для начала – снести все к Закатным Тварям! Ведь можно сделать так удобно, чтобы и тепло было, и добираться легко и еще куча свободного места останется. Мысленно Арно начал чертить схему и составлять перечень необходимых материалов. В голове можно себе позволить, что угодно и Савиньяк постепенно расщедрился на такой удобный проект, что здесь не постеснялась бы жить и изнеженная королева Талига. Если вместе запутанной паутинной сети платформ сделать одну длинную аркаду, а из нее – крытые выходы к поездам... или лучше разветвить из самого вокзала? А может...
Эй! Арно попытался вырваться или закричать, но держали его крепко и тащили очень быстро. Что происходит?!
****
Валентин изо всех сил пытался сосредоточиться хоть на чем-то, но ничего не выходило. Арно нет уже больше четырех часов, не может же он так долго бродить по магазинам, пусть и по своим любимым? Сколько нужно времени, чтобы купить несколько проводов и цветных лампочек? Валентин мысленно дал себе пощечину, но не помогла и она. Если он станет сходить с ума из-за каждой задержки Арно, так дело не пойдет. Своенравный Олененок не терпел опеки даже от Лионеля, уж от Валентина не стерпит точно. Но почему так тревожно? Валентин включил экран и поставил любимый фильм-катастрофу. В северном порту – Хексберге, случилось извержение вулкана...

Звонок в дверь разбудил задремавшего в кресле Валентина. Он открыл глаза и зевнул. Фильм уже давно кончился, экран погас. Валентин взглянул на часы. Он проспал три часа. Наверное, Арно уже дома, но не стал его будить.
- Арно! Открой, пожалуйста, я сплю.
Никакого ответа. Не мог же он еще не вернуться? Звонок повторился и Валентин, улыбнувшись, выбрался из кресла. Этот балбес, что, опять ключи забыл? Но за открытой дверью никого не было. Валентин уже собирался захлопнуть ее, как услышал с пола тихое жужжание и опустил глаза. Мобильник Арно.
Валентин никогда не трогал без спроса чужие вещи, но сейчас схватил телефон и с ужасом прочитал смс-сообщение: «Мы просили Вас по-хорошему, Валентин Придд, однако, Вы сочли себя достаточно сильным, чтобы воспротивиться нам. Что ж, это Ваш выбор и Вам отвечать за него. Отчасти Вы оказались правы, Молния и Волны слились в одно. Пламя Этерны копило силу много веков, и теперь оно возродилось. Мы не можем уничтожить Кэртиану на этот раз, а возрожденные Стихии и Стражи могут уничтожить нас. Мы проиграли и мы гибнем. Полагаем, Вы можете поздравить себя с этим. Однако Вы упустили из виду одну маленькую деталь, Валентин Придд».
К сообщению прилагался аудио-файл, Валентин нажал на «Воспроизведение» и заледенел от ужаса.

- Нет! – голос Арно, хриплый, надтреснутый. – Больно! Я ничего не вижу!
- Вы испуганы, Арно Савиньяк? Ну что Вы, пока Вам нечего опасаться, прямо сейчас убивать Вас нецелесообразно и бессмысленно. Или Вы опасаетесь того, что, утратив зрение, больше не будете привлекать Вашего... уже можно называть его возлюбленным? Но я могу утешить Вас, Арно Савиньяк, утрата зрения – это ничтожная плата за спасение Кэртианы. Ведь Вы этого добивались? Вы же об этом мечтали с детства, верно? Стать героем, возродить угасший щит мира? Эту легенду Вы читали в детстве, затаив дыхание? Но, виконт Сэ, вассал Молний, Вы же не думали, что подвиги даются легко?
- Пошёл ты... – Валентин вдруг разом почувствовал весь страх, который испытывал Арно.
- Вы боитесь, Арно Савиньяк, не пытайтесь это скрыть. Собственно говоря, правильно боитесь. Теперь нам не хватит сил, чтобы претворить наши планы в жизнь, но отомстить мы ещё способны. Немногие остались верны мне до конца. Но и смертей этих немногих хватило, чтобы дать мне силы навсегда лишить Вас зрения и разбить Вам жизнь. Я погибну, Арно Савиньяк, радуйтесь. Но Вам придется хуже, чем мне. Я не желаю умирать, а Вы, о, Вы станете мечтать о смерти, даю Вам слово!
- Псих, - послышался слабый голос Арно. – Ты же убил своих сторонников! Принес в жертву, как животных! Ты – просто безумец!
- Отнюдь. Утешайтесь тем, что через много веков легенду сложат о Вас. И может быть, Ваша трагическая участь послужит урокам глупцам, которые в будущем посмеют воспротивиться Ордену Истины. Мне не уйти от мести Стихий и не скрыться от возрожденного Пламени Этерны – пусть так. Но Вы, Арно Савиньяк, Вы поплатитесь за то, что сделали, - знакомый голос истинника зазвенел от ярости.
- Почему?..
- Однако, как Вы любопытны. Даже сейчас, когда Вы искалечены и измучены болью, Вас интересует этот ничего не значащий вопрос? Что ж, извольте. Вам просто не повезло. Вы вместе с Вашим... другом оказались последним кусочком мозаики.
- Почему... – в дыхании Арно прорезались хрипы, - вы просто не убьете меня?
- О, так легко Вы не отделаетесь, вассал Молний, герой, возродивший Пламя Этерны! Смерть – слишком желанный исход для Вас. Я мог бы выколоть Вам глаза, но боль со временем уйдет, а ада позовет вас на Рубеж, где Вы обретете бессмертие и могущество. Я этого не позволю. Жертва моих последних сторонников не будет напрасной. Их гибель дала мне достаточно сил для заклятия.
Истинник помолчал, а потом из динамика донесся вопль:
- Ты, паршивый щенок, каждый день будешь мучиться от боли, ты никогда больше не сможешь видеть, ты слышишь меня?! Здесь тебя никто не найдет, мы слишком далеко от Олларии, ты сдохнешь здесь от жажды через несколько дней, но боль в глазах будет с тобой каждую минуту, гаденыш! Пламя Этерны уже сжигает меня, я умру через несколько часов. Но я отомщу тебе за все, слышишь, за все!
Раздались несколько глухих ударов и у Валентина затряслись руки. Арно...
- Жаль, у меня мало времени, мне некогда с Вами развлечься, как следует. Я должен еще порадовать Вашего друга. Вы не хотите попрощаться с ним, Арно? – снова донесся спокойный голос. - Как это невежливо с Вашей стороны. Тогда хотя бы спойте ему прощальную песню, я думаю, он будет рад получить её.
Что-то зашуршало, а потом из динамика донёсся отчаянный крик Арно. Валентин выронил телефон из рук.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 6

Нет... нет, нет, нет! Запах свежей крови, затхлости и мертвых тел сводил с ума. Арно зажмурился, обессилено сполз по стене на пол и уткнулся лбом в колени. На прощание магнус Ордена развязал его, заявив со смехом, что измученный слепец может идти ночью куда пожелает, если отыщет дверь.
Не может быть... Он распахнул глаза, потом сощурился, изо всех сил пытаясь различить хотя бы малейший отблеск света. Ничего. Густая темнота не рассеивалась.
Магнус исчез довольно давно, но у Арно до сих пор перед мысленным взором стояли картины жуткого убийства. Монахи, как зачарованные, подходили к этому психу, а он хладнокровно втыкал кинжал в сердце одному за другим. В ту минуту Арно страстно мечтал утратить не только зрение, но и слух, обоняние, разум. Но магнус заставил смотреть – магия парализовала так, что Арно мог только дышать. Даже не моргнуть.
Арно судорожно всхлипнул. Если ему удастся выбраться – Валентин останется рядом. За много лет он достаточно хорошо изучил друга. Но учеба... мечты о том, как он воплотит в жизнь свой дипломный проект... планы по перестройке железнодорожного вокзала... теперь все кончено.
Арно не знал, сколько пробыл в этом подвале. Казалось, прошли годы с той минуты, когда он решил поехать к отцу Валентина, чтобы поговорить с ним и все уладить. Арно вдруг затрясло, и он завалился на бок, больно приложившись лбом о холодный камень. Горло словно обожгло лавой, разом за разом подкатывала тошнота. Случись все это лишь несколько дней назад – Арно молился бы о смерти всем богам, каких только знал. Да и сейчас соблазн был слишком велик, но стоило подумать об этом, как из окружающей тьмы выступал Валентин и молча протягивал руку, взглядом умоляя: «Останься». Часы на руке издали тихий писк. Это значит, что Валентин включил синхронизацию и сейчас ищет его. Арно и сам не знал, чего хочет больше – успеть умереть, чтобы больше не мучиться в этой кромешной тьме, которая отныне с ним на всю жизнь, или все же дождаться и сказать...
****
- У нас так не принято, молодой человек. Вы называете точный адрес – я доставляю Вас туда в считанные минуты.
Улыбка таксиста взбесила Валентина, и он сжал кулаки.
- Плачу впятеро. За то, что Вы не задаете вопросов и везете меня туда, куда я скажу.
- Так бы сразу, - длинноволосый брюнет лихо улыбнулся и подмигнул Валентину, как доброму знакомому.
- Выезжайте из Олларии по северной дороге.
– Как пожелаете. Я в Эпинэ родился, а Вы-то откуда будете, такой нервный?
- Да помолчите же! - рявкнул Валентин.
Абвении, Леворукий, кто угодно, помогите! Только бы успеть! Валентин смотрел на часы и беззвучно молился об одном – лишь бы Арно был жив. Все остальное они исправят, найдут способ – только бы дожил, только бы дождался!
Отчаянный крик до сих пор стоял в ушах, в душе кипела ненависть. Впервые в жизни Валентин чувствовал, что готов убить. Но куда сильнее ярости был ужас. Арно там, в плену этих сумасшедших! Они лишили его зрения, он кричал от боли!
- Быстрее.
Водитель нажал на педаль. Дома проносились вокруг с чудовищной скоростью, но Валентину казалось, что они ползут медленнее знаменитых марикьярских черепах.
Арно, Арно, пожалуйста, умоляю, держись! Ты можешь, ты сильный, прошу тебя...
****
Арно попытался сглотнуть, чтобы промочить горло слюной, но это не помогло. Казалось, внутри кипит лава, обжигая, иссушая все вокруг – язык, глотку, желудок.
Арно снова прикрыл незрячие глаза. С болью он уже свыкся. Он готов был терпеть стократ большую, лишь бы снова видеть – пусть смутно, пусть в черно-белом цвете, как угодно, но только не жить в этом пугающем мраке. Липкий ужас от увиденного не отступал и Арно знал: пока еще все хорошо. Пока он сам не осознает, что случилось. Эмиль о таком рассказывал – иногда болевой шок бывает таким сильным, что солдат, лишившийся ноги, пытается встать. Арно знал и другое: если все закончится хорошо, если сейчас он выберется отсюда – это ненадолго. Он не может, не хочет жить слепым. Олларианцы проклинали самоубийц, но какая разница? Создателя нет, да он никогда в него и не верил. А если бы и был – они с Валентином прокляты уже за другое. Арно выпрямил ногу и услышал тихий скрип металла о камень. Он с трудом перевалился на другой бок, обшаривая все, до чего мог дотянуться. Неожиданно под пальцами оказалось что-то гладкое и холодное. Неужели ему так повезло? Истинник оставил тут кинжал! Последнее милосердие или злая издевка? Арно не знал, но это и неважно. Он сомкнул пальцы на рукояти. Валентин не простит ему этого. Но лучше так, чем он будет всю жизнь мучиться со слепым беспомощным инвалидом, у которого теперь никакого будущего – ни учебы, ни работы, ни друзей, никакой пользы. Тин знал его другим. Арно вспомнилось, как Валентин смеялся над его шутками, как стонал в его руках, как восхищался его проектами, какой радостью вспыхивали светлые глаза, когда Арно устраивал очередную костюмированную вечеринку. Но больше этого не будет. Наутро после той ночи Валентин сказал, что Арно дарит ему тепло, радость, счастье. Что с ним он чувствует себя живым и нужным. Но теперь он ослеп и ему больше нечего отдавать. Теперь он станет для Валентина не «его личным солнцем», как шептал тот в полудреме в последние дни, а тяжелым камнем на шее, цепями на руках. Мучением. Арно осторожно погладил лезвие и почти беззвучно прошептал:
- Тин... прости. Я люблю тебя.
****
- Мы кружимся здесь уже двадцать минут! – раздраженно заявил водитель.
- Нам нужно туда, - Валентин показал на каменные руины, видневшиеся в дальней части леса.
- Слушай, парень, я не согласен. В лес я не поеду. Не хочу, чтобы ты прикопал там меня и угнал машину.
Сил спорить больше не было.
- Прошу Вас... – Валентин едва сдерживал панику. – Там... мой друг, ему очень плохо, он ранен. Я безоружен, если хотите – обыщите меня. Я готов заплатить Вам, сколько пожелаете, но я прошу Вас! Если мы не успеем – он умрет!
- И за что ты свалился мне на голову, - проворчал брюнет, вновь заводя мотор. – Куда?
- К тем камням.
Навигатор на часах пищал уже так, что закладывало уши. Значит, они совсем рядом. Ну же, Арно... еще минуту... прошу тебя, пожалуйста!
- Стойте! – Валентин распахнул дверь и выпрыгнул. – Ждите меня!

Узкая и полуразвалившаяся лестница обнаружилась не сразу, но часы пищали то громче, то тише, указывая направление. Валентин сбежал вниз по скользким ступеням и задержал дыхание. Пахло кровью, нечистотами и плесенью. Валентин, стараясь остаться незаметным, шагнул вперед, споткнулся о чье-то тело и опустился на колени. Нет, не Арно! Звать его по имени он почему-то боялся, поэтому просто двинулся к дальней стене. В крыше имелось несколько дыр, луна вышла из-за туч и хотя бы немного осветила царивший мрак. И Валентин застыл. В трех шагах от него Арно стоял на коленях, приставив к груди кинжал.
- Не смей! – не помня себе от ужаса, он кинулся к Арно, вырвал из ладони клинок и отбросил его, словно гадюку.
Живой! Хвала Абвениям, Леворукому и всем богам, сколько их есть – живой! Валентин открыл было рот, но не произнес ни слова, услышав тихие беспомощные всхлипы.
****
Ужас объял все тело, парализовав.
- Не смей! - резкий рывок и спасительный клинок исчез.
Валентин. Нашел-таки. Значит, это его ужас он ощутил. Как же теперь объяснить? Как уйти от него, когда остаться невозможно? Как…
Внезапно горло перехватил спазм, и Арно расплакался, как в детстве.
- Арно…
Самые родные в мире руки обхватили плечи, зарылись в волосы. Олененок уткнулся носом в его плечо, слезы текли и текли, не принося облегчения.
- Ты ранен? Где? Арно… Арно, ответь мне!
Арно с трудом оторвался от Валентина.
- Зачем ты мне помешал?
- Что?..
- Тин, этот псих… Я никогда не смогу забыть. И смириться не смогу. Ты не понимаешь… Он их как животных, как крыс… а потом меня…
- Что? Что он с тобой сделал? Ты ранен? Или…
- Не ранен. Он говорил, что не прочь поразвлечься со мной, но времени нет. Это магнус принес всех в жертву. Снова какая-то магия – они подходили один за другим и сами ложились на алтарь, а этот сумасшедший вонзал кинжал в сердце. Потом подходил следующий, снимал труп, ложился сам и все повторялось. А я смотрел. Я не мог не то, что отвернуться, даже глаза закрыть. Он смеялся, смотрел мне в глаза и убивал. И говорил, что это только начало. Потом он приказал мне подойти. Я не хотел, Тин, не хотел, но… Меня, как куклу на веревочках, что-то притащило. Я думал, он меня тоже убьет. Уж лучше бы убил…
- Лучше?! Ты с ума сошел! Ты жив...
- Да, - глухо проронил Арно. – Но теперь я - бесполезный калека!
Арно рванулся из объятий, но Валентин держал крепко. Савиньяк закашлялся и обессилено затих.
- Я отвезу тебя в больницу. Вставай.
- Врачи мне не помогут, Тин. Он сказал, что выкалывать глаза мне не станет, что это можно будет исправить. Это магия.
- Но это не повод оставаться здесь. И уж тем более, это не повод сдаваться.
- Тин, мне больше нечего тебе дать…
- Что ты несешь?
- Ты говорил, что я твое личное солнце… Был. А теперь я камень у тебя на шее…
- Ты моя душа. А я стану твоими глазами.
Ставя точку в нелепом споре, Валентин обнял Арно и легко коснулся губами тонких век.

[НеЛюбопытное созданье]

****
Валентин вел Арно к выходу и никак не мог успокоиться – еще бы несколько минут и он потерял бы его навсегда. Как он мог подумать, что нужен только здоровым и веселым? Неужели совсем не доверяет, неужели думает, что увечье оттолкнет Валентина?
Да нет, это просто шок… Арно не может сейчас мыслить здраво, никто бы не смог после пережитого.
Арно споткнулся и Валентин закинул его руку себе на плечи, обхватив за талию.
— Оставь его. — Негромкий женский голос был красив и равнодушен.
Валентин развернулся так быстро, как только смог, закрывая Арно собой. На них внимательно смотрела очень красивая рыжеволосая женщина с золотистыми глазами и чувственными ярко-алыми губами. Ее безупречную фигуру с тонкой талией и пышной грудью окутывал струящийся переливчатый шелк, аквамариновый на плечах и переходящий в фиалковый ближе к низу одеяния - казалось, незнакомка завернулась в волну. Длинные серьги и массивные перстни, соединенные с бесчисленными браслетами, завершали причудливый образ.
Валентин не сразу сообразил, что его так насторожило, но стоило скользнуть взглядом ниже, как он увидел тело истинника рядом с изящной ножкой, зазывно выглядывающей из складок ткани. Он никогда не жаловался на зрение, но сейчас, во тьме подземелья, слегка рассеянной слабым лунным светом, проникающим через дыры в просевшей крыше, сложно было рассмотреть даже собственную руку, если вытянуть ее, но женщина была видна так отчетливо, словно все вокруг было залито полуденным солнечным светом. Ни он, ни Арно не услышали шагов и трупы ее не смущали.
- Ты должен уйти со мной.
Леворукий, да когда же это кончится?! Ну что еще надо?!
- Кто Вы и что Вам нужно?
- Я – ада, посланница Этерны, Валентин Придд. Ты избран стать одним из защитников Рубежа, это большая честь. Этерна восстала из небытия благодаря тебе и ты встанешь плечом к плечу с ее Стражами, оберегая внутренние миры от внешнего зла, бессмертный и всемогущий. Идем.
- А как же Арно? Этерну возродило соединение наших душ, почему Вы зовете меня одного?
- Он бесполезен теперь. Я не могу вернуть ему зрение, а Страж-калека – это невозможно. И я не проведу в Сердце Миров пораженного проклятием. Мы учимся на своих ошибках и не допустим нового падения. Идем.
- Я не брошу его. В таком положении я не бросил бы без помощи даже врага, а сейчас речь идет об Арно.
- Этерна зовет только раз, сын Волн. Подумай. Ты получишь силу, могущество, бессмертие и верных друзей. Я буду рада позаботится о тебе. Я буду встречать тебя из битв, и воплощать любые твои мечты и желания. – Ада скользнула к нему, обвивая шею и призывно улыбаясь, окутывая томительным и волнующим ароматом пряностей и цветов. – А в знак особой признательности за воскрешение Пламя Этерны, наделив тебя могуществом, не заберет твою память.
- Я не оставлю Арно.
- Иди.
****
Арно мучительно вслушивался в бархатный голос, томно искушающий Валентина. Ада. Та, о ком предупреждала фульга. Она пришла за Валентином, но не за ним. Истинник все рассчитал верно, калека, пораженный заклятием, да еще и постоянно корчащийся от боли – какой он защитник? Кому он вообще такой нужен? Обуза.
Что?! Да, он больше не может стать воином, но даже не поблагодарить его? Впрочем, привыкай, Арно Савиньяк. Со слепым калекой считаться не станет никто. Если только Тин не... Нет, нельзя. Нельзя быть таким... эгоистом. Тин заслужил все это – Этерну, бессмертие, счастье. Тин не заслужил жизни рядом с бесполезным слепцом, который за четыре года даже не давал себе труда присмотреться и понять, что мучает самого дорогого человека в жизни. Нечего возмущаться тому, что эта бессмертная сразу разглядела достоинства Валентина и зовет его. Он почувствовал аромат благовоний и касания бархатистой кожи и шелковых прядей, словно ада обняла его самого. На мгновение почудилось, что полная грудь прижалась к его груди, горло обожгло.
- Иди.
- Что? Арно, тебе плохо?
- Ты должен пойти с ней, ты заслужил. Она права, я бесполезный калека, а у тебя впереди целая жизнь, которая может быть вечной. Ты всегда хотел знать как можно больше, теперь сможешь изучать все миры Ожерелья…
- Арно, я четыре года умирал от неразделенной любви, а теперь ты предлагаешь мне вечную разлуку?
- Послушай своего возлюбленного, Валентин из Дома Волн. Ты сможешь узнать все загадки Ожерелья, ты сможешь зажигать и гасить звезды и создавать миры. Я воплощу все твои мечты. Хочешь, я приму его облик?
- Не смей! Уходи. – Властные нотки делали родной голос совсем незнакомым.
- Подумай, ты можешь…
- Я подумал. Я не предам свое сердце. Ты говоришь, что я буду жить вечно, и мне сохранят память. Ты думаешь, я соглашусь на вечность в разлуке с Арно, вечность с мыслью о собственном предательстве? Как ты и Этерна сможете доверять мне миры, если для того, чтобы стать Стражем, я должен буду предать? Как остальные Стражи согласятся делить хлеб и битву с изменником? Наши друзья-бергеры, рассказывая старинные предания, говорили, что в древности никто не подавал руки запятнавшему себя супружеской изменой, говоря, что тот, кто предал женщину, тот предаст и вождя. Арно не женщина, но я люблю его. Уйти – значит предать его и себя. А ты, к тому же, предлагаешь мне бросить его беспомощным. Уходи.
- Нечасто избранные отказываются от столь высокой чести. Ну что ж, я услышала тебя. Прощай, сын Волн. Мое восхищение, сын Молний – так привязать к себе, что твой избранник отказался от стольких возможностей… Тебе следовало родится адой.
****
- Тебе следовало родиться адой.
Да что эта бессмертная себе позволяет?!
Валентин открыл было рот для гневной отповеди, но сказать ничего не успел. Ада бархатисто рассмеялась и, повернувшись, исчезла, словно растаяв в воздухе.
Темнота сразу стала гуще, снова стала различима омерзительная вонь. Смутный силуэт Арно был едва различим – он стоял и напряженно прислушивался, не зная, есть ли кто-то рядом и куда идти.
- Арно, я здесь. – Валентин обнял любимого и почувствовал, как тот судорожно сглотнул, тяжело дыша. – Идем, выход рядом.
Спотыкаясь, они поднялись по лестнице и пошли к машине, ориентируясь на шум мотора и свет фар.
Валентин открыл заднюю дверцу и помог Арно улечься, потом оббежал машину и сел с другой стороны, устроив голову Олененка на своих коленях.
- Спасибо, что все-таки дождались нас. Пожалуйста, в ближайший госпиталь или клинику и поскорее, ситуация критическая.
- Да я уж вижу. Сейчас… Вот, ближе всего – Первый Военный госпиталь, но там не лечат наркоманов.
- Он не наркоман! Это было нападение. Военный госпиталь подойдет, быстрее, пожалуйста. Доедем меньше, чем за двадцать минут – вписывайте любую сумму в счет. И… у вас есть вода?
- Понял. Извините, я не хотел никого обидеть. Держите.
Пластиковая бутылка с минералкой перекочевала на заднее сидение и Валентин приподнял голову Арно.
- Пей. Осторожно, не облейся. Потерпи, мы скоро будем на месте.
- Они все равно не смогут мне помочь, Тин. Я теперь до конца жизни беспомощный слепец. Я даже диплом доделать не смогу.
- Прости, но мне кажется, у тебя бред, вызванный травматическим шоком. Еще воды?
- Нет.
- Тогда лежи спокойно, мы скоро будем на месте. Я позвоню твоим братьям, чтобы нас приняли без проволочек.
Арно промолчал, и у Валентина сжалось сердце. Что, если это правда? Что, если ему нельзя помочь? Он знал, что будет рядом с Арно, видят Абвении, не за способность видеть он любил его, но как убедить его самого жить дальше? Как помочь не рухнуть в отчаяние? Валентин видел, что с каждой секундой Арно все хуже и хуже – ничего удивительного. Он не понимает, как жить дальше. Валентин зарылся пальцами в его волосы. Арно, пожалуйста. Мы справимся и с этим, только не сдавайся. Позволь мне остаться рядом.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 7

Водитель уложился в пятнадцать минут. Валентин едва закончил разговор с Лионелем и снова напоил Арно, как впереди показались огни госпиталя, но и эта четверть часа показалась ему вечностью. Арно всю дорогу лежал неподвижно и лишь коротко вздрагивал временами. Наверное, это те самые приступы боли, о которых говорил истинник. Отчаянно хотелось, чтобы Арно заговорил. Крик, истерика, любая несусветная чушь лучше, чем это молчание.
На посту, предупрежденные людьми Эмиля охранники сверили номер машины, пересчитали всех, находящихся в салоне и убедились, что юноша, лежащий на заднем сидении, как две капли воды похож на генерала Лэкдеми, чей командирский рык, перекрывающий обычно даже шум заходящих на посадку штурмовиков, доносился из телефонной трубки.
- Арно! Арно, ты слышишь меня? Все будет хорошо, братишка, держись там! Все будет в порядке, только дождись!
- Хорошо, Эмиль. Все в порядке. Я просто ослеп. – Безжизненный голос, равнодушное лицо, механические движения.
Валентин до боли прикусил внутреннюю поверхность щеки. Арно... где ты? Солдат, встретивший их на КПП – судя по наградам, о которых три года назад подробно им рассказал Эмиль, не новичок, видевший до этого только учебный лагерь – вздрогнул, услышав эти страшные слова, которые мертвым голосом произнес двадцатилетний мальчишка.
Такси пропустили на территорию, у главного входа их уже встречала бригада экстренной помощи. Арно быстро уложили на каталку и повезли на осмотр. Рядом с Валентином остался стоять немолодой мужчина в форме.
- Как это понимать? Военный госпиталь стал санаторием для малолетних родичей генералов и кансилльеров? Вы не могли отвезти его вынуть занозу в косметическую клинику? Граф Савиньяк, видимо, полагает, что заслуги его отца и брата на военном поприще…
- Мэтр, я прошу Вас! – взмолился измученный Валентин. – Я готов ответить на все Ваши вопросы. Если Вы считаете, что так будет правильно, то сдайте меня военной полиции. Делайте со мной, что хотите, но помогите Арно! Ему очень плохо.
- Молодой человек, Вы понимаете, где находитесь и с кем разговариваете? – очень спокойно осведомился врач.
- Да. – Валентин глубоко вдохнул и попытался собрать в кулак ускользающее самообладание. Паника Арно не поможет. - Вы – генерал медицинской службы Лизоб, главный хирург Западной армии, лауреат нескольких государственных премий за достижения в области травматологической и военно-полевой хирургии, кавалер Ордена Франциска за заслуги перед Отечеством и спасение нескольких тысяч раненных в ходе ряда приграничных конфликтов на границе Северной и Южной Марагоны и природного катаклизма в Надоре. Доктор медицинских наук, заслуженный профессор, директор Королевского клинического Института при Академии наук имени святой Октавии, автор ряда монографий по медицине катастроф и военно-полевой хирургии, главный врач Первого Военного госпиталя. Пожалуйста, профессор, я расплачусь с человеком, довезшим нас сюда, и отвечу на любые Ваши вопросы. Если Вы сочтете необходимым, то повторяю – я подчинюсь Вам и сдамся полиции, гражданской или военной.
Немолодой военный врач задумчиво пожевал губами и кивнул.
- Отпустите таксиста, он Вам сегодня больше не понадобится. Если Вы думаете, что идею о военной полиции я спущу на тормозах, то глубоко ошибаетесь. Обследование быстро покажет, что за катастрофа приключилась, и если там не стоящая внимания ерунда, вроде застрявшего в слизистой века осколка, попавшего туда в результате какой-нибудь шалости, несдобровать вам обоим.
- Благодарю Вас, мэтр.
Валентин подошел к таксисту, смотревшему на него круглыми глазами.
- Ничего себе! Вот так просто пропустили сюда? Да это почти то же самое, как на такси в королевский парк заехать. Честно говоря, даже знать не хочу, кто вы оба такие и что произошло. Надеюсь, состояние вашего друга не такое тяжелое, как он сказал. А то у меня аж мурашки по спине пробежали, когда он по телефону ответил.
- Если бы не Вы, я бы не успел и Арно... Сколько я должен за поездку?
- На счетчике накрутило 325 таллов.
- Я не спрашиваю, сколько показывает счетчик. Я обещал Вам сначала, что заплачу впятеро, но, когда обстоятельства изменились, я сказал, что Вы вправе требовать любую сумму – Вы спасли ему... нам жизнь. Так сколько?
- Я… нет, я так не могу! По счетчику – и я поеду.
Валентин вытащил из бумажника несколько тысячных купюр – удачно, что пока ждал вызванное такси, успел снять деньги с карточки – и протянул водителю.
- Я очень прошу, возьмите.
- Что здесь происходит? – негромкий суровый голос заставил таксиста подпрыгнуть, а после и вовсе вытаращить глаза, едва ли не роняя челюсть: не каждый день вот так запросто можно увидеть кансилльера Талига вживую, на расстоянии руки.
- Здравствуйте, эр Лионель, - сдержанно поздоровался Валентин. – Я как раз пытаюсь хоть как-то расплатиться с человеком, который спас Арно.
- Вы спасли моего младшего брата?
- Да нет, молодой человек шутит. Я просто довез… до госпиталя.
Лионель молча взял купюры у Валентина, опустошил свой бумажник и протянул водителю деньги вместе со своей визиткой.
- Не все можно измерить и оплатить деньгами, но я прошу Вас их принять. И прошу запомнить, что человек, который спас жизнь Арно, вправе в любое время рассчитывать на мое содействие.
Не смея больше возражать, таксист принял объемистую пачку, скомкано попрощался и уехал. Лионель повернулся к генералу.
- Здравствуйте, мэтр Лизоб. Я понимаю, что у Вас есть все причины быть недовольным моим вмешательством, но я хотел бы знать, что с моим братом. Дело в том, что Валентин – истинный Придд, если Вам это о чем-то говорит и попусту паниковать не умеет. Он позвонил мне и сказал, что Арно едва не погиб, что он потерял зрение, ему постоянно плохо и что ближайшее медицинское учреждение – Первый Военный. Вы уже обследовали Арно?
- Бригада дежурных медиков как раз этим сейчас и занимается. Пройдемте, возможно, уже есть какие-то результаты.
Генерал Лизоб развернулся и направился вглубь здания. Лионель отставал всего на шаг, давая этим понять, что во владениях профессора распоряжаться не будет. Валентин замыкал импровизированную колонну.
Когда они пересекли приемный покой, направляясь в кабинет главврача, к ним подбежал взволнованный медик.
- Господин генерал!
- В чем дело?
- Господин генерал, я такого никогда не видел!
- У нас массовые роды, осложненные пулевыми ранениями и переломами на фоне эпидемии во время землетрясения? – нахмурился мэтр Лизоб. – Нет? В таком случае, капитан, извольте взять себя в руки и докладывать спокойно.
- Господин генерал, мы провели первичное обследование поступившего пациента. Его симптомы… Я никогда с таким не сталкивался. Он говорит, что через равные промежутки накатывают тошнота и жжение и он ничего не видит. Мы обследовали глазное дно, там нет ни катаракты, ни отслоения сетчатки, оба хрусталика в порядке, никаких кровоизлияний в глаза. Сейчас мы готовим его к исследования нервных волокон и к МРТ, чтобы проверить, как проходят сигналы по зрительному нерву к затылочной доли мозга, но никаких внешних признаков черепно-мозговых травам нет. Мы взяли пробы для анализа на отравление или заражение, но… профессор, это вообще ни на что не похоже. Картина еще неполная, но при других обстоятельствах я бы сказал, что с молодым человеком все в порядке и по всем признакам он должен видеть.
- Делать выводы, не имея на руках полных данных – верх непрофессионализма. Возьмите так же пробы для генетической экспертизы, возможно, это какой-то скрытый дефект, до поры не проявлявший себя.
Отдав необходимые распоряжения, профессор повернулся и внимательно оглядел Валентина.
- Ну что же, по крайней мере, это не ерунда. В таком случае, молодой человек, Вы поступили совершенно верно, не допустив промедления. Да и оснащают нас на порядок лучше, чем гражданские объекты, так что в случае заражения или сложной травмы мы можем реагировать более оперативно и адекватно. Однако, мне требуются Ваши объяснения. Надеюсь, Вы понимаете, что рассказ о том, как вы гуляли по городу, ваш друг споткнулся и перестал видеть, меня не устроит. Точно так же Вы должны понимать, что чем больше мы будем знать о том, что предшествовало слепоте, тем точнее сможем поставить диагноз и назначить лечение.
- Разумеется. – Валентин воззвал к последним остаткам хладнокровия. - Арно похитили, когда он был в городе – он сейчас готовит свой дипломный проект к первой сдаче и… не так давно Арно начал видеть в цвете. Похищение организовали по приказу магнуса ордена Истины за несколько дней до официального объявления о роспуске организации. Это настоящие фанатики. Они были уверены, что исполняют какое-то пророчество, приближая гибель мира. Магнус хвастался, что они отслеживают тех, кто начинает видеть в цвете и уничтожают их, чтобы помешать возрождению Пламени Этерны.
- Молодой человек, я просил сообщить мне предысторию травмы, а не рассказывать древние легенды!
Валентин едва сдержал порыв нагрубить. Неужели непонятно, что сейчас он не станет шутить?!
- Я не прошу Вас верить в них, господин профессор, достаточно, что верили они. Вы же не будете отрицать, что сумасшедшие слышат голоса, которых нет, и делают все, что эти голоса им велят – вплоть до ритуальных убийств?
- Валентин прав, профессор. Орден, действительно, уже давно привлекал внимание спецслужб своей подозрительной активностью. Но мне очень интересно, почему я узнаю о похищении постфактум?
Давно привлекал внимание? Валентин рассердился. Вот когда не надо, так спецслужбы готовы хватать невиновных по малейшему подозрению, а как доходит до серьезных дел – их не докричишься. Если бы они обратили свое драгоценное внимание на орден Истины хотя бы на месяц раньше – Арно сейчас не был бы слеп, он не лежал бы в больнице, он бы не рвался покончить с собой! Вспышка ярости миновала, и Валентин благодарно кивнул Лионелю. Сейчас неважно, кто и в чем виноват. Главное – помочь Арно. Как угодно, любыми средствами.

[НеЛюбопытное созданье]

- Я подробнее отвечу Вам потом, эр Лионель, если не возражаете. – Валентин с самого детства звал братьев Арно просто по именам, а сейчас отчего-то не выходит. Наверное, усталость сказывается. - Арно… помогли. Один… человек пожертвовал своей жизнью, но спас его. Мы думали, что все закончилось, и Арно отправился за деталями для своего дипломного проекта. Вечером в дверь позвонили, когда я открыл, никого не было, на пороге лежал мобильник Арно. Там было послание. Я нашел Арно, вы же знаете, они вместе с вашим кузеном Франсуа создали программу для синхронизации и определения геопозиции, поместив ее в часы. Магнус ордена совершил жертвоприношение, убив оставшихся сторонников, а потом что-то сделал с Арно. В той записи, что я получил, он говорил, что обязательно должен отомстить, но убить Арно было бы слишком просто, а выколотые глаза не помешают ему стать Стражем Рубежа – повторяю, они верили в эту легенду и делали все, чтобы помешать – поэтому, он решил применить магию, чтобы Арно не только ослеп, но и постоянно мучился от боли. Когда я нашел его в тех развалинах, все были уже мертвы, а Арно собирался покончить с собой.
- Мой брат?!
Такое искреннее изумление в голосе Лионеля Валентин не слышал за все четырнадцать лет, которые знал его. Хотя, ничего удивительного. Невозможно поверить, что жизнерадостный, никогда не унывавший и улыбчивый Арно всерьез вздумал расстаться с жизнью.
- Он сказал, что не хочет быть беспомощной обузой – видимо, это последствия шока, убийства происходили у него на глазах. Я не знаю, что именно с ним сделали, но когда мы шли к такси, фары светили прямо в лицо, а Арно даже ни разу не моргнул. Сожалею, господин профессор, но больше мне нечего сказать. Эр Лионель, я готов предоставить всю имеющуюся у меня информацию, правда, ее не очень много.
- Я проверю лично, что произошло с юным Савиньяком. Видимо, в ближайшее время стоит ожидать визита генерала Лэкдеми? Да и графиня Савиньяк – очаровательнейшая женщина, я помню, как она навещала после ранения вашего батюшку – полагаю, не останется в стороне?
- Да, я уже распорядился арендовать частный самолет – так быстрее всего добраться из Сэ в столицу. Мэтр, прошу вас… Арно еще ребенок, он очень талантлив, у него вся жизнь впереди – помогите ему.
- Это мой долг. И, кстати, я ценю, что не стали давить авторитетом – не люблю. Про Вас правильно говорят, что вы белокурый Рафиано. Господа, я Вас оставлю. В приемном покое есть шадди-автомат и кресла.
По-военному четко развернувшись, генерал Лизоб отправился вглубь госпиталя.

Лионель повернулся к Валентину.
- Пожалуй, нам стоит переместиться в приемную. Ты ужинал?
- Что?..
- Ты выглядишь вымотанным и голодным. В последний раз я видел тебя таким, когда вы с Арно полезли на каникулах исследовать подземелья на Марикьярском холме – хорошо хоть, прислуга увидела, как вы с фонарями спускались в подвал, а обратно уже не вылезли. Вы заблудились и мы с Эмилем, Робером и Джастином искали вас почти всю ночь. Правда, тогда не было этой безнадежности. Я понимаю, что ты рассказал не все, но, зная тебя, полагаю, утаенные сведения все равно не помогли бы нашему почтенному доктору медицины.
- Да.
- Тогда мы сейчас возьмем шадди, я сделаю несколько звонков и ты мне все расскажешь.
Лионель отошел, вернувшись через некоторое время с двумя дымящимися стаканчиками.
- Держи. Двойной. Пока мы ожидаем, ты можешь рассказать хотя бы в общих чертах? Если речь зашла о ритуальных убийствах, жертвоприношениях и похищении людей, то это уже не частное дело нашей семьи и вашей дружбы. Это, как минимум, уголовное преступление, а, как максимум, религиозный экстремизм с прицелом на покушение на основы государственности.
- Я…
- Ли!!! – в приемный покой ворвался белокурый вихрь, из-за спины которого был слышен рев двигателя мощного вертолета и шум лопастей – генерал Лэкдеми не разменивался на мелочи, когда речь шла о безопасности его семьи, и использовал самые быстрые и эффективные средства. – Ли, что с Арно?! Я говорил с ним, он был сам не свой. Он что, под какими-то препаратами?
- Миль, успокойся. – Властный голос графа Савиньяка заставил графа Лэкдеми поперхнуться и замереть на месте, словно он налетел на невидимую стену. Не давая брату возмущенно вскинуться, Лионель подошел и положил руку ему на плечо. – Мы еще ничего не знаем. Пойдем.
Близнецы подошли к Валентину и Эмиль от души его обнял.
- Ты как?
- Валентин нашел и привез сюда Арно, Милле, дай ему перевести дух и собраться с мыслями, - вместо Валентина ответил Лионель.

Они успели выпить по паре чашек шадди, а новостей все не было. Наконец, профессор Лизоб снова вышел к ним.
- Необычный случай, должен признать, - хмуро проговорил он. – Обследование мозга и сосудов отклонений не выявило, никаких травм, вызывающих слепоту, также не обнаружено, хотя на всякий случай мы провели полное обследование. Сейчас мы ждем результатов генетической экспертизы и исследований на поражение ядовитыми и радиоактивными веществами. Мы пока не рискуем давать ему обезболивающие препараты, они могут дать неожиданный и нежелательный эффект, однако, ваш брат смог уснуть. До утра вы ничего не сможете сделать, поэтому лучше будет поехать домой.
- Домой? – вскинулся Эмиль. – Да…
- Мэтр Лизоб прав, Милле. Пожалуй, мы сейчас вернемся домой, вернее, я отправлюсь на службу – необходимо проконтролировать начало расследования, изъятие и экспертизу тел погибших, а так же полное обследование их резиденции. А ты отвези домой Валентина – он едва стоит на ногах. Не возражать! - Лионелю пришлось чуть повысить голос. – Эмиль, останься в квартире и проследи, чтобы Валентин поспал. Переночуешь в комнате Арно, чтобы не ездить напрасно, а утром я пришлю за вами машину, сам встречу мать и мы все поедем в госпиталь. Я сообщу Рокэ, что в ближайшее время ты будешь недоступен по семейным обстоятельствам, думаю, он пойдет нам навстречу.

Эмиль, действительно, отконвоировал Валентина домой, запихнул в душ, а сам отправился грабить холодильник. Стоя под тугими струями, Валентин пытался осознать произошедшее. Арно похитили, потом ослепили, потом он пытался покончить с собой, потом эта ада... Наверняка ее слова убили у Арно волю к жизни! Она сказала, что он бесполезен и не нужен! Как она могла? Неужели думала, что Валентин бросится за ней, забыв об Арно, отбросив его, словно ненужную вещь? Он выключил душ и вздрогнул. Нет. Виновата не ада. И не спецслужбы Лионеля.
Размышления были прерваны самым бесцеремонным образом – Эмиль, не утруждая себя стуком, зашел в ванную комнату и вытащил Придда из душевой кабины.
- Я за тобой присматриваю и не хочу потом объяснять Арно и Ли, как в моем присутствии тебя засосало в сливное отверстие. Вытирайся и топай на кухню.
На столе уже стояли тарелки, разогретая пицца и бутылка. Валентин горько усмехнулся: он собирался достать ведьмовку в другой раз – вот другой раз и наступил.
- Пей. Залпом. А потом ешь, - распорядился Эмиль. – На тебя смотреть страшно, кажется, что вот-вот умирать ляжешь.
- Я не голоден, эр Эмиль, - покачал головой Валентин.
- Неважно. – Савиньяк усадил его за стол. – Завтра ты будешь нужен Арно. А если сдохнешь от голода и переутомления – ты ему не поможешь. Пей.
Валентин послушно выпил, не почувствовав ни крепости, ни вкуса, генерал последовал его примеру. После того, как пицца была съедена, он заставил Валентина выпить еще стакан и чуть ли не силой уложил в кровать.
- Спать. Завтра тебе понадобятся все силы. И не смей ни в чем себя винить. Не спорь! - прикрикнул Эмиль, когда Валентин открыл рот, чтобы возразить. – Ты, можно сказать, мой второй младший брат, причем очень давно – даром, что ли, каждое лето метались оба между Сэ, Савиньяком, Олларией и Васспардом? Забыл, сколько раз я вас вытаскивал из подвалов, снимал с деревьев и вынимал из колодцев, а потом еще и ссадины замазывал? И я точно помню, что какую бы авантюру не затевал Арно, ты всегда извинялся и всегда чувствовал себя виноватым за то, что не уследил и не остановил. – Голос Эмиля вдруг смягчился. – Так ты ему не поможешь. Не казнись. Спи.
Едва закрылась дверь, Валентин провалился в глубокий сон без сновидений.

Утро началось с ароматов шадди и тушеных овощей с мясом. Валентин направился на кухню.
- Иди в душ, потом завтрак. – Эмиль попытался ему улыбнуться, но вышло неудачно.
Быстро приняв душ и побрившись, Валентин вернулся. Эмиль щедро раскладывал по тарелкам немаленькие порции.
– Ешь, вкусно. И шадди я, в отличие от Арно, варить умею – без него иной раз никак. Вообще, странно, что он не подсадил тебя на свой любимый шоколад за столько-то лет.
- Я столько не съем.
- Конечно, не съешь, пока не начнешь. Да что ты боишься этой тарелки? Стандартная армейская порция пайка. Говорил же, сегодня бегать много придется, а когда еще поесть толком сможем – неизвестно. Вполне возможно, что даже ужинать будем в завтрак.
Валентин приступил к трапезе.
После Лэкдеми спровадил его собирать вещи Арно и его документы, заявив, что раз уж ему доверяют безопасность границ Талига, то и с парой грязных тарелок и чашек он справится.
Валентин быстро собрался, взял свой ноутбук, куда сбросил всю информацию, что удалось получить из древних легенд и от фульги. Осталось записать «показания» ады – и… А что «и»? Как предъявить все это Лионелю? Впрочем, другого выхода все равно нет – невозможно обойтись полуправдой, а на создание правдоподобной лжи, к которой бы не смог придраться старший-старший Савиньяк, уйдет не один день. Да и зачем? Если его сочтут сумасшедшим, то так тому и быть.

[НеЛюбопытное созданье]

Подъезжая к госпиталю, он увидел, как из машины, остановившейся напротив входа, выходит графиня Савиньяк. Несмотря на бессонную, полную волнений ночь, проведенную в самолете, Арлетта, облаченная в элегантное платье-футляр винного цвета и классическое черное пальто с укороченными рукавами, выглядела безупречно. Завершали образ длинные перчатки и шляпа с мягкими полями.
Подождав при входе, пока Валентин и Эмиль подойдут, Арлетта по очереди обняла обоих.
- Лионель сказал, что Арно привез ты. Валентин, ты и так нам уже давно не чужой, но теперь я прошу, чтобы ты запомнил – ты так же часть семьи Савиньяк, как и все мои сыновья.
Валентин внутренне сжался. Все это дружелюбие, благодарность и теплота ровно до той минуты, пока они не узнают, что их отношения с Арно изменились. А потом... мало того, что он поссорился с собственным отцом, так еще и послужит причиной разрыва отношений Арно с семьей. Прекрасно.
- Благодарю вас, эреа Арлетта, это очень много значит для меня. Мне нужно с вами серьезно поговорить, в том числе и о случившемся.
- Хорошо, мы поговорим, но сначала давайте все же навестим Олененка, - сказала Арлетта, на ходу стаскивая перчатки.
****
Арно лежал в залитой солнцем палате, опутанный бесчисленными проводами, совершенно неподвижно и от этого становилось страшно. Арлетта закусила губу, глядя на сына через прозрачное стекло. Многочисленные приборы бесстрастно фиксировали малейшие изменения в организме, они могли уловить любые нюансы, но были бессильны помочь. Внезапно раздался писк, кривая кардиограммы резко скакнула, изменились показания еще нескольких приборов.
- Что происходит? Что с моим сыном и почему вы ему не поможете? – решительно развернулась она к сопровождающей их медсестре, властно сверкнув глазами за стеклами чуть тонированных очков в тонкой оправе.
- Думаю, на это вопрос смогу ответить я. И, хотя поводы для встречи каждый раз весьма печальны, я все же несказанно рад вас приветствовать, несравненная графиня Савиньяк, - неслышно подошедший профессор Лизоб склонился к руке Арлетты.
- Несмотря на обстоятельства, я всегда рада видеть вас, генерал, - тепло ответила графиня. – Так что с моим сыном?
- Этого, увы, мы пока не выяснили. По всем показателям, юный Арно совершенно здоров. Но время от времени у него возникают эти приступы – сейчас реже, чем ночью и они уже не такие ритмичные. Но, боюсь, это не результат наших усилий. И, хотя исследования по нескольким направлениям, в том числе и генетическое, еще не завершено, я решительно не вижу причин ни для болей, ни для слепоты. Сожалею, эреа, но раз нам неизвестна причина, то мы не можем назначить лечение. Но я отправил образцы тканей и результаты уже проведенных тестов в Академию. Мы не сдадимся.
- Арно был прав, - тихо проговорила Арлетта, имея в виду мужа. – Каждый пациент – Ваш личный бой, верно?
Суровый профессор ничего не ответил.
- К нему можно?
- Разумеется. Я не буду мешать, но если что-то потребуется, сообщите дежурной медсестре – меня немедленно оповестят.
- Благодарю вас, мэтр.
Близнецы и Валентин прошли за Арлеттой в палату.
- Здравствуй, мой хороший. – Арлетта осторожно поцеловала сына в лоб и провела рукой по непослушным прядям, отводя их от лица.
- Здравствуй, мама.
- Как ты, Арно?
- Нормально.
****
Арно односложно отвечал на расспросы матери, не уклонялся от проявлений нежности, не требовал немедленно убрать от него врачей. Это было так не похоже на него, что становилось страшно.

Валентин отлично помнил, как они оба простудились, когда Арно впервые приехал в Васспард на зимние каникулы. Они едва ли не ныряли в сугробы, гонялись за белками и умывались снегом, а потом, распарившись, поснимали теплые куртки. На следующий день у обоих поднялась температура, но если маленький Валентин терпеливо сносил лечение, как и подобает настоящему Придду, то Арно брыкался, отказывался пить горячее молоко с пенками и требовал выпустить его из постели. Ангелика, глядя на это, вздохнула и, неожиданно улыбнувшись, сказала, что ей кажется, будто Джастин снова стал ребенком. Брат на это ответил, рассмеявшись, что он никогда не грозился никого забодать, ведь у него нет рожек. Арно надулся, но надолго его не хватило, и вскоре он снова попытался вылезти. Джастин тогда до вечера просидел с ними, читая легенды об Изначальных Тварях.

Из воспоминаний его вырвал голос Арлетты.
- Держись, милый, мы верим в тебя. И мы все здесь, рядом с тобой. Мы тебя не бросим и не сдадимся.
- Да, мама. Спасибо. Присмотри за Валентином. Пожалуйста.
- Валентин, теперь ты под моим личным наблюдением, - нарочито беспечно сказала графиня. – Так что приготовься к тому, что я начну проверять, мыл ли ты уши и дописал ли диплом.
Арно болезненно поморщился, и Валентин мысленно обозвал себя идиотом. Они еще не привыкли к его слепоте, и никто даже не подумал возвестить о своем присутствии голосом. Когда Арно просил мать об этом, он думал, что они в палате вдвоем.
- Так точно, эреа, - подхватил игру Валентин. – Ожидаю дальнейших распоряжений.
- Ожидай, - милостиво кивнула мать Арно, снова поворачиваясь к сыну. – Нам разрешили зайти ненадолго, тебе нельзя сейчас переутомляться. Скоро я снова приеду.
Она вышла и поманила Валентина за собой. Ему ничего не оставалось, кроме как, осторожно взяв руку Арно в свою, пообещать приехать как можно скорее, уточнить, нужно ли что-то привезти и выйти следом. Арно ничего ему не ответил.
- Прости, Валентин, но мне показалось, что он не горит желанием общаться. От братьев он отделается парой фраз, это привычно, так что нет повода для беспокойства. Но мне бы не хотелось, чтобы сейчас вы поссорились. Арно умеет бить наотмашь, он мог сейчас сказать что-то обидное, чего на самом деле не думает. Я никогда не видела таким. Я не знаю, на что он сейчас способен. Тебе лучше навестить его позже.
Мать Арно боялась дурных проявлений характера сына, а Валентин больше всего боялся, что их не будет. Уж лучше бы Арно сказал ему гадость, оскорбил, обидел, даже ударил, только бы разбить эту неподвижность, эту безжизненность.
- Да, эреа Арлетта.
- Прошу тебя, просто Арлетта. Ты хотел со мной поговорить.
- Да. Я должен многое вам рассказать, полагаю, услышанное вам не понравится. Наверное, будет лучше дождаться эра Эмиля и эра Лионеля, это касается их и как братьев Арно, и как генерала и кансилльера.
- Что ж, подождем.
Близнецы присоединились к ним через несколько минут. Обычно спокойный Лионель был мрачен, а жизнерадостный Эмиль – полностью подавлен. Он не привык чувствовать себя беспомощным, но сейчас все его навыки и войска были бесполезны, он никак не мог защитить младшего брата от обрушившегося на него несчастья.

[НеЛюбопытное созданье]

****
Ожидавший их в холле профессор Лизоб тепло попрощался с графиней, пожал руки близнецам и Валентину и заверил их, что с Олененка не спускают глаз ни днем, ни ночью.
- Еще два-три дня Арно пробудет здесь, под наблюдением – это может дать нам ключ к пониманию происходящего. После того, как будут готовы результаты всех анализов и можно будет полностью исключить версии отравления и заражения, вы сможете забрать его домой. В привычной обстановке, рядом с дорогими людьми ему будет полегче.
- Благодарю вас, мэтр, - ответила графиня, протягивая руку, которую генерал, грустно улыбнувшись, поднес к губам.
Это была старая игра: когда впервые юная Арлетта встретилась с ним – как раз в Первом Военном – она навещала раненого мужа и очень испугалась, увидев того опутанного капельницами, проводами и забинтованного, как холтийская мумия. Позже выяснилось, что бинты наложил новенький медбрат, решивший перестраховаться, но тогда нужно было срочно успокаивать беременную молодую женщину, решившую, что овдовеет до того, как родятся близнецы. Молодой военврач подошел к ней, представился и начал флиртовать прямо в палате, осторожно прикладываясь к ручке и честно отвечая на вопросы супруги пациента. Немного придя в себя, Арлетта попробовала было возмутиться и отчитать нахала, но тот сделал страшные глаза и преувеличенно громко зашептал: «Тише, эреа, умоляю вас, не прерывайте сеанс, лечение идет полным ходом». Растерявшись от такого поворота, она смогла только спросить, о каком сеансе идет речь и услышала в ответ, что о сватовстве графа Савиньяка и его любви к молодой жене в армии все наслышаны, а потому самая действенная метода лечения – еще несколько раз демонстративно поцеловать тонкие пальчики его возлюбленной прямо у него на глазах. Уж после такой наглости бравый офицер точно восстанет с одра болезни, дабы поквитаться с мерзавцем. Первым тогда засмеялся как раз раненный Арно. Из-за ушибленных ребер ему было больно даже дышать, но он никак не мог остановиться. С тех пор Арлетта всегда при встречах и прощаниях протягивала мэтру руку для поцелуя и безоговорочно доверяла его суждениям.
****
- Валентин, ты не возражаешь, если разговор мы отложим до дома? – уточнила Арлетта, садясь в машину. – Ты выглядишь очень напряженным и усталым, надеюсь, ты хотя бы поспал сегодня?
- Да, благодарю, эр Эмиль позаботился.
- Каким образом?
- Альберто привез ведьмовку, когда Арно простудился. Эр Эмиль ее нашел и заставил меня выпить вчера два стакана.
- Эмиль!
- Что? Зато помогло. И перестань обзывать меня эром.
- Эмиль, два стакана – это перебор. Не равняй всех с собой и Рокэ.
В такой полушутливой, домашней пикировке время в дороге пролетело быстро. Даже Лионель высказался пару раз, а Валентин только слушал, понимая, что после предстоящего разговора, его, скорее всего, вежливо, но непреклонно попросят более никогда не появляться рядом с Арно.

Валентин сварил на всех шадди с корицей и кардамоном, разлил по чашкам и отнес в гостиную. Арлетта рассматривала модель парка, временами осторожно поглаживая детали.
- Арно… он хотел сделать разноцветными бассейны и водопады с помощью подсветки. И добавить музыку, как в городских фонтанах.
- Разноцветными? Да, Нель, ты же говорил, что Арно начал видеть цвета. Как я могла забыть! Но… Валентин, ты знаешь… кто?
- Да. Я.

Валентину казалось, что его рассказ длится целую вечность. Он говорил, не упуская ни малейших деталей: о ссоре, о том, как мир снова выцвел в серое, о появлении в зеркале Арно, о своих поисках, о появлении монаха и последующих пытках. Потом рассказал то, что знал со слов Арно и фульги, об их спасении огненной кошкой и о том, что до вчерашнего дня они оба видели мир цветным. Вместе.
Когда он закончил, Арлетта взяла его за руку и заглянула в глаза.
- Насколько я помню, ты уже четыре года видишь цвета. Я права, Валентин?
- Да.
Вот и закончилась очередная сказка. Эти люди четырнадцать лет принимали его, как своего, любили и защищали. А в ответ он навлек позор на их семью. Пусть даже его чувства взаимны и Арно счастлив, но никто из этих трех хороших людей не заслужил этого. Отец был прав. Лучше бы он молчал.
- Ждешь, что я разозлюсь, возьму свои слова назад и потребую, чтобы ты держался подальше от нашей семьи? Напрасно. Так поступили бы многие наши знакомые и, если я правильно понимаю, так поступил твой отец – ведь последние годы ты не общаешься с ним, а с самим Вальтером лучше вообще не заговаривать о тебе: он тут же мрачнеет и замолкает. Но я помню, как увидела цвета. И помню, как мир потерял краски. А то, что ты рассказал об истинниках и остальном... Это безумно настолько, что может быть только правдой.
Валентин сидел в кресле, боясь пошевелиться.
- Вас не было рядом, - повернулась Арлетта к близнецам, - но то, что написали в официальном отчете о гибели вашего отца, не совсем соответствует действительности. Сначала я хотела потребовать, чтобы был публичный процесс, но Гектор и Бертрам убедили меня, что Арно столько сил приложил для процветания Талига, что сделать обстоятельства его гибели достоянием гласности было бы предательством по отношению к нему. Тогда я долго не соглашалась, возмущалась, но со временем признала их правоту – правда, всплыви она наружу, пошатнула бы сами устои, разрушив все то, что он и его соратники создавали.
- Мама?..
- Арно вернулся с границы, где как раз удалось погасить разгорающийся конфликт, причем он сумел избежать кровопролития, маневрируя до прибытия старшего Валмона, немедленно переведшего ситуацию в дипломатическую плоскость. Мы гуляли в Старом парке, я хотела бросить монетки в Драконий источник, на счастье. Арно всегда это забавляло, и он согласился. День был такой солнечный и теплый, несмотря на осень, что я предложила пообедать в кафе на набережной и дойти туда пешком, просто прогуляться.
В сквериках и на набережной играли оркестры, Арно подхватил меня и закружил, прямо посреди улицы. Мы смеялись и танцевали, а прохожие, среди которых было много солдат, получивших отпуска и увольнительные, смеялись вместе с нами и поздравляли нас и друг друга. Набережная была уже видна, оставалось пройти совсем немного, когда из-за поворота вылетела машина. Арно отшвырнул меня в сторону, прямо на руки своим бойцам, но сам... Он ведь был не кабинетным генералом, он выдерживал темп марш-бросков наравне со своими подчиненными. Но… это не был потерявший управление автомобиль, как заявили впоследствии. За рулем была Каролина Борн, моя приятельница. Она бросала автомобиль из стороны в сторону, была готова врезаться в ограждение набережной, но убить Арно. И ей это удалось. Она даже не пыталась бежать, сидела за рулем и… скалилась. Я не могу подобрать другого слова. Когда солдаты вытащили ее из машины и скрутили, в первые мгновения мне показалось, что я вижу огромную крысу, вставшую на задние лапы и одетую в платье. Она щерилась и визгливо хохотала, а по мостовой расплывалось ярко-алое пятно. Это был последний цвет в моей жизни: алая кровь в становящемся серым мире.
Психиатрическая экспертиза признала ее невменяемой и произошедшему присвоили гриф секретности. Если бы стало известно, что мать королевы – сумасшедшая и что она преднамеренно убила национального героя, которому со дня на день должны были присвоить маршальское звание… Это, действительно, могло привести к катастрофическим последствиям для страны, чем не преминули бы воспользоваться Гайифа и Агария, да и внутренние враги. Маршальскую перевязь несли перед катафалком.
Оглядываясь назад и сопоставляя воспоминания с тем, что ты сейчас рассказал, Валентин, я понимаю, что возможно, облик крысы мне тогда и не примерещился. Каролину поместили в специализированное учреждение для особо опасных душевнобольных, но она не пробыла там долго. Насколько мне известно, еще до конца обследования она окончательно вообразила себя крысой и вела себя соответственно. Во время осмотра она попыталась загрызть врача и, спасая его, ей свернули шею.
Я не отрекаюсь от своих слов – ты, действительно, часть нашей семьи. Тем более, в некотором смысле, меня можно назвать теперь твоей… даже и не знаю, тещей или свекровью?
Эмиль, услышав такое, громко фыркнул, немного разрядив атмосферу.

Лионель встал и прошел по комнате.
- Матушка права – это безумие настолько логично, что не может быть выдуманным. И оно многое объясняет. – Он остановился посреди гостиной и обвел всех внимательным взглядом. – Я не буду говорить о режиме секретности, все здесь присутствующие достаточно разумны, чтобы не кричать об услышанном на каждом углу. За последние несколько дней было зарегистрировано достаточно много необъяснимых с точки зрения официальной науки случаев, причем как в Талиге, так и в сопредельных государствах. Я говорю о случаях самовозгорания людей – чаще всего они происходили при свидетелях, а несколько случаев были даже зафиксированы камерами наблюдения. Люди разных возрастов и профессий без видимых причин вдруг вспыхивали, как факелы, и сгорали за считанные минуты. Обследовавшие останки паталогоанатомы в один голос твердят, что термическое поражение шло изнутри наружу, так что ни о каких актах самосожжения или убийства с помощью горючих веществ речи не идет. В нескольких случаях было даже не сожжение, а почти мгновенное обугливание тел. Мы изучили имеющиеся записи и на двух удалось различить вспышку, словно крошечная игла прошивала тела людей, а потом они вспыхивали. Полагаю, в данном случае мы имеем дело с воплощением Стихии Молний. Проверки погибших показали, что всех их трудно назвать добропорядочными гражданами. Так или иначе, они были виновны в различных преступлениях, даже если окружающие и считали их приличными людьми.

[НеЛюбопытное созданье]

Печально знаменитый Айнсмеллер сгорел заживо, когда полиция окружила заброшенный склад, переоборудованный им под пыточную, где он засел с малолетним заложником. Это произошло во время штурма, причем спецназовцы в один голос твердят, что они даже огонь открыть не успели. По их словам, там произошло еще кое-что – похищенного ребенка вдруг окутала пленка воды, а когда она исчезла через минуту, то малыш был здоров, от ран не осталось и следа, а похищение, пытки и гибель маньяка он просто забыл. Специалисты единодушны в том, что там нет и намека на психологическую травму.
Так же зафиксированы случаи исцеления от эпилепсии и выхода из многолетней комы, и несколько случаев, когда люди, потерявшие рассудок после насилия и катастроф, полностью пришли в себя. Видимо, это проявление целительной силы Стихии Волн.
- Я тоже видел, - тихо сказал Эмиль. – Я хотел рассказать тебе, но по телефону не решился. Думал, приеду на выходные, тогда и поговорим, а тут такое.
- Эмиль, ты сейчас о чем? – осторожно уточнил Лионель.
- Во время штатных тренировок в учебном лагере у новичков упала граната с выдернутой чекой. Капрал, присматривавший за курсантами, отшвырнул их и лег на неё. Он должен был погибнуть, но когда медики прибежали, они увидели, что тело окутано жидкостью, причем она была как гель – никуда не стекала, оставаясь на месте. Через пару минут она исчезла – не испарилась, не растеклась, просто исчезла, а капрал был совершенно здоров.
****
Арно изо всех сил попытался вернуть сон, но ему не удалось. Врачи не озвучивали ему диагноз, а он не спрашивал. О том, что сегодня его отпускают домой, Арно знал. Чтобы сделать правильные выводы, медицинские карты и итоги анализов просматривать не надо, тем более, теперь ему это и не удастся.
С самого начала он ни на что не рассчитывал. Арно хорошо понимал, почему все они надеялись – Валентин, мать, Ли, Эмиль, мэтр Лизоб. Их не было в том подвале. Они не видели, как по мановению руки тщедушного монаха почти десять человек добровольно возлегли на алтарь и даже не кричали, когда кинжал вонзался в сердце. Этот... человек был способен на все, его проклятия не смогла снять даже всемогущая ада, медицина тем более окажется бессильной.
Накатил новый приступ боли, но Арно не пошевелился. За три дня он уже привык. Боль стала слабее, чем была в самом начале, и причина, наверняка, в магнусе. Пока он был жив – проклятье действовало в полную силу. А сейчас ослабло. Но за последние двое суток ничего не изменилось.
- Вижу, Вы уже проснулись.
- Доброе утро, профессор.
- Через час приедут Ваши родные и отвезут Вас домой.
- Хорошо.
- Если хотите, медсестры помогут Вам выйти погулять в сад.
- Благодарю.
Врач помолчал несколько минут.
- Мне очень жаль.
- Мне тоже.
Дверь закрылась бесшумно. Арно откинул одеяло и медленно сел на кровати. Длительные обследования дали ему много времени на размышления. Отец оставил каждому из сыновей счет в банке, на котором хранилась достаточно крупная сумма. До сегодняшнего дня Арно к ней почти не прикасался, оставляя деньги матери и рассчитывая встать на ноги самостоятельно. Но теперь все изменилось и именно наследство, полученное от отца, позволит устроить все так, чтобы он мог хотя бы не отравлять жизнь близким.
Мысли о смерти все еще казались соблазнительными, но на второй день Арно решил, что не желает причинять такой боли. Мать уже потеряла мужа, а Ли с Эмилем – отца. Не стоит заставлять их переживать самоубийство младшего сына и брата. Средств на счету хватит для того, чтобы он мог позволить себе отдельную квартиру, помощника и пропитание до конца жизни. Большего ему теперь не требуется, а жизнь бесполезного калеки вряд ли будет слишком долгой. Все уже решено. Осталось последнее и самое важное. Валентин.
Арно стиснул зубы. Валентин. Проклятье, лучше бы этот подонок убил его и не заставлял сейчас выбирать между собой и самым любимым человеком. Мысленная пощечина последовала тут же. Хватит! Сколько можно? Неужели даже сейчас он не способен подумать о любимом, а не о самом себе?
Перед таким выбором Арно стоял впервые в жизни. Правильное решение одно, но принять его невозможно. Месть магнуса оказалась верной. Слепота отнимет у него все – любимое дело, учебу, мечты. Счастливые дни, когда они вдвоем проказничали, а мать делала вид, что сердится. Ничего больше не будет. Арно еще до конца не осознавал, какой будет дальнейшая жизнь и как будет трудно, но даже сейчас сама мысль о том, что Валентина больше не будет рядом, жгла каленым железом. Придд слишком честный и слишком хороший человек – он никогда не бросит искалеченного любовника или друга, но это не повод заставлять его всю жизнь мучиться. Игры кончились. В Сэ Арно был знаком с сыном тамошнего садовника Люсьена, жена которого утратила зрение после автокатастрофы на десятом году брака. И он достаточно наслушался рассказов о том, как Люсьен постепенно впал в отчаяние, старался пореже бывать дома, начал пить, чтобы забыться. Садовник безумно любил жену и все равно не смог смириться с ее увечьем. У них с Валентином за спиной нет десяти лет брака, им точно не выдержать.
Арно сжал руку и со всей силы стукнул по простыне. Он пойдет на что угодно – но такого будущего Валентин не заслужил.

- Арно? Это я – приехал пораньше, чтобы помочь тебе собраться.
Валентин. Дыхание перехватило. Все эти дни он даже не говорил с любимым, опасаясь не сдержаться и выложить ему все сомнения, все страхи, попросить остаться, не уходить, не оставлять одного. Но прятаться дольше невозможно.
- Спасибо, что приехал. Ты один?
- Да.
Он почувствовал, как Валентин опустился на кровать и невидяще протянул руку в нужную сторону, нащупал его ладонь и крепко сжал.
– Я попрошу их отвезти нас домой. Нам нужно поговорить.
Валентин молчал, лишь медленно и нежно поглаживая его пальцы. В груди Арно будто оборвалось что-то. Как отказаться от этой любви, от невероятной нежности, от дружбы, без которой он себя не мыслил прямо с шести лет? Стражи, ады, фульги, кто-нибудь, дайте сил!

Всю дорогу до дома братья нарочито беззаботно болтали, и Арно был им искренне благодарен. С детства они привыкли утешать друг друга именно так – перебранками, шутками, весельем наперекор всему. Но Арно знал – стоит им вернуться домой, как мама запрется в спальне и будет беззвучно плакать всю ночь, Ли уйдет в кабинет и будет несколько часов молча смотреть в окно, а Эмиль... Арно крепко зажмурился, но видение не пропало. Эмиль выпьет касеры, а потом отправится на задний двор, и долго будет палить из старинного морисского пистолета по мишеням.
Новый приступ оборвал размышления, и Валентин тут же прижал его к себе, поглаживая по волосам. В последних минутах счастья Арно себе отказать не смог. Уже через несколько часов они расстанутся, но хотя бы эти короткие прощальные ласки он может себе позволить. Машина мягко притормозила и Арно беззвучно вздохнул. Вот и все.
Он почувствовал, как Валентин взял его за руку. Наверное, сложись все иначе, его бы это огорчило и напомнило о собственной беспомощности, но сейчас, перед расставанием даже эта невинная нежность доставляла удовольствие. Арно горько усмехнулся. Вот с этими воспоминаниями ему теперь жить, может, год, а может – десять.

Валентин бережно усадил Арно в кресло и тот снова проклял свою слепоту. Кто в комнате, кроме них? Где стоят Ли и Милле? Где мама?
- Арно, я продолжу поиски.
Лионель. Арно повернул голову на голос и медленно кивнул.
- Я знаю, Ли. Спасибо. Мама, Миль, пожалуйста, простите, я ценю все, что вы сделали, но сегодня я устал. Вы приедете завтра?
- Конечно, – глухо отозвался Эмиль, и у Арно петлей перехватило горло. Милле, ты еще улыбнешься? Я этого не увижу, но, может быть, через несколько лет снова услышу твой громогласный смех? Помнишь, как я впервые улыбнулся, Миль, когда меня взял на руки именно ты? Мама говорила, что ты – сердце нашей семьи. Прости, что я причинил тебе такую боль.
- Отдыхай, мой хороший. – Судя по звукам, мать подошла с другой стороны кресла, и Арно медленно обернулся, выставив вперед ладонь, чтобы найти ее и обнять. Почти сразу она перехватила его руку и крепко прижала к себе. Спасибо, мама. Тебе больно видеть меня таким, я знаю. – Завтра мы приедем ближе к вечеру.
К тихим голосам, доносившимся из коридора, Арно не прислушивался. Валентин просто прощается с его родными. Подробностей он не знал, но еще вчера понял, что они все знают, Валентин рассказал. У Арно потеплело на сердце от того, что его семья, в отличие от Вальтера, не оттолкнула их, а приняла и готова защищать. Впрочем, если сегодня все получится, у Вальтера пропадет повод для ссор с сыном.

[НеЛюбопытное созданье]

Щелкнул замок, и он внутренне подобрался. Пора.
- Арно, если ты устал, тебе лучше поспать.
Валентин коснулся его руки и от ставшего таким родным запаха Савиньяк едва не растерял всю свою решимость.
- Позже. Тин, надо поговорить.
- Хорошо.
Чужая теплая ладонь не исчезла, послышался шорох ткани о ковер и вскоре Арно почувствовал, как Валентин прижался головой к коленям. Абвении, да за что же?! Он чуть не застонал. Сейчас он отдал бы полжизни, чтобы хоть на минуту увидеть Валентина таким – близким, домашним, он прижимается с полным осознанием, что имеет на это право. Он так мечтал научить Валентина быть откровеннее и увереннее в прикосновениях и вот, пожалуйста - научил. За час до расставания. Арно готов был поклясться, что Тин сейчас запрокинул голову и любуется его лицом, а на родных губах обязательно играла бы улыбка, если бы он так не боялся за него, Арно.
- Валентин, нам надо расстаться. Мы дружим много лет. Я не стану устраивать спектаклей, чтобы обидеть тебя и не буду лгать. Я люблю тебя. Но именно поэтому прошу уйти. Я рассказывал тебе о Люсьене – не хочу превращать твою жизнь в Закат. Ты видел, чем все кончилось, ты знал его. Не справились даже они, мы не выдержим точно.
- Нет, – уверенный, спокойный голос словно принадлежит кому-то другому.
- Тин, не спорь.
- Я не спорю, просто отказываюсь.
- Да не будь ты идиотом! – Арно перешел на крик. – Ты не понимаешь, что спускаешь свою жизнь в канализацию? Ты не понимаешь, что это – уже не шутки? Я останусь слепым на всю жизнь! Не будет больше магических зеркал, Закатов, Рассветов и Леворуких! Я не могу учиться, не могу работать, ты возненавидишь меня! – Запал вдруг бесследно испарился и Арно закончил, едва слышно: – Без меня твоя жизнь будет легче и лучше, Тин. Уходи. Пожалуйста.
- Неважно.
- Что?
- Все, что ты говоришь, Арно. Это неважно. Даже если ты прав и моя жизнь станет легче и даже лучше без тебя. Знаешь, почему? Без тебя мне жизнь не нужна. Понимаешь? Ужасная и тяжелая или радостная и счастливая – просто не нужна. Мне нужен ты.
- Валентин, ты не знаешь, о чем...
- И ты не знаешь. Мы оба никогда так не жили. Но я рискну.
Арно молчал и не знал, что сказать.
****
Валентин продолжил задумчиво перебирать и гладить пальцы Арно. Он понимал – бой еще не выигран. Савиньяк уперся и так просто его с места не сдвинешь. Но он даже не знал, что еще сказать. Как объяснить?

Валентин вполз в квартиру, и устало прислонился к двери. Сегодня его день рождения, но праздник отложен на завтра, а день в Университете выдался просто сумасшедшим. Судя по царящей тишине, Арно еще нет. Валентин разулся, прошел в комнату и рухнул на диван.
- Твоя любимая гадость, - улыбаясь, вошел Арно и протянул горячую кружку.
Валентин отхлебнул и жить стало легче.
- Торжественно объявляю сегодня катастрофический вечер! – Савиньяк уселся прямо на ковер и откинул голову на диван. – Я купил три диска. Валяйся и отдыхай. Сегодня больше никаких дел. Все потом.

Тот вечер он до сих пор вспоминал с удовольствием. Отдых ему был совершенно необходим, причем именно такой – с шадди, всякой всячиной вроде сушеных щупалец, и бессюжетными зрелищными фильмами. Как Арно тогда понял?
- Тин... – тихо позвал Арно и Валентин насторожился. Когда у него такой тихий и спокойный голос – жди беды.
- Слушаю тебя.
- Я себя не прощу, если ты...
- Арно, не уподобляйся своему земляку. Робер Эпинэ тоже что-то вздумал насчет родового проклятия и разошелся с Марианной. Напомнить, чем кончилась история?
Тем же, чем и любая глупость такого масштаба. Обиженная Марианна с отчаяния вышла замуж в Гаунау и отказывается даже говорить с Робером. К счастью для нее, Хайнрих был умным мужчиной и знал, как завоевать женщину – брак, в итоге, удался. А герцог Эпинэ теперь походит на призрака и занимается только своей конюшней, лишь изредка общаясь с Эмилем.
- Я помню, - медленно кивнул Арно. – Но сейчас все иначе. Это не глупости и не выдумки. Все это происходит на самом деле. Я не могу до конца поверить, но это правда. Если ты останешься моим другом...
Валентин быстро вскочил и прижался к губам Арно. Другом?! Савиньяк замер, а потом попытался отстраниться, но Валентин не позволил. Он целовал так, чтобы и тени сомнений не оставить в своих чувствах. Арно, что, решил, что он теперь не нужен ему?! Вскоре Савиньяк поддался и начал отвечать. Сначала нерешительно, а затем все увереннее. Как раньше.
- Мы прояснили наши отношения? – чуть задыхаясь, спросил Валентин.
- Да.
За что Валентин уважал Арно – тот всегда знал, когда выбросить серый флаг. Спорить об этом они бы могли бесконечно, но зачем, если оба и так все понимают? Савиньяк поверил ему и позволил решать самому. А он все решил еще четыре года назад, когда осознал, что влюблен и скрыл свою тайну, лишь бы не потерять Арно.
- Теперь об остальном. – Валентин присел на подлокотник и прижал к себе Арно, перебирая его волосы. – Ты невероятно талантлив и ты это знаешь. Ты закончишь учебу и найдешь работу. Я помогу. Помнишь, ты как-то в ресторане на салфетке за пару минут набросал проект нового торгового центра? А помнишь, когда проект Салины не приняли, ты, даже не взглянув на схему, только по его сбивчивому рассказу, мгновенно отыскал ошибку?
- Конечно. - Арно пожал плечами. – Я вечно рисую в голову проекты, схемы и все такое. Но теперь я не вижу. Слепой архитектор и инженер – чушь.
- Зато ты можешь быть консультантом. Ты можешь проверять проекты. Я буду пересказывать тебе их, ты привыкнешь. И твой дипломный проект мы закончим. Начнем прямо сейчас. Ты скажешь мне, что сделать.
- Остановись, - вдруг усмехнулся Арно. – Я лампы не купил. И проводов нет.
- Я все купил. Утром. Просмотрел твои заметки и продавцы подсказали, что взять, когда я сказал, что это для тебя. Давай попробуем?
Валентин со страхом ждал ответа. В Талиге все знали поговорку о том, что упав с лошади нужно тут же сесть обратно, иначе потом страх разрастется так, что его не победишь. Сейчас Арно упал и больно ударился. Но если не заставить его сейчас вернуться к работе, если позволить ему выпасть из обычной жизни – он больше не сможет преодолеть себя. Отчаяние и страх постепенно убьют его вернее пыток. Ну же, Олененок, давай. Мы справимся, если ты этого захочешь. Позволь помочь тебе.
- Дай лампочки, – медленно произнес Арно. – И назови цвета, которые купил. Читай прямо с этикетки, важен оттенок. И слей из бассейна и водопадов воду.
Валентин легко коснулся поцелуем родинки над его губой и улыбнулся. Им будет трудно. Очень. Предстоит сжиться со слепотой. Предстоит снова доказать Арно, что он любит его и хочет, несмотря ни на что. Предстоит как-то объясняться с однокурсниками и преподавателями. Но самое главное сделано – Арно решил сражаться. У того, кто вступает в бой, вполовину больше шансов на победу, чем у того, кто сдался с самого начала.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 8

Арлетта на мгновение прикрыла глаза. Полдень уже миновал, а проснулась она рано. В последние дни вообще не удавалось толком выспаться, разум искал и не находил решения, но отступить, бросить младшего во тьме? Невозможно. А раз так – поиски будут продолжены. Положив на бортик каменной чаши букет белых лилий и роз, перевитых алой лентой и бросив в Драконий источник несколько монет, она направилась к старому знакомому, чья обширная коллекция древностей и рукописей соперничала с его же собранием вин и шадди.
«Звезда Олларии» давно и по праву считалась одной из достопримечательностей столицы – это был фешенебельный клуб для самых сливок общества. Попадали туда по приглашению хозяина или по протекции одного из постоянных гостей. Те, кто оказывались там впервые либо становились завсегдатаями, либо больше никогда не переступали порог особняка.
Клуб принадлежал барону Констансу Капуль-Гизайлю – известному сибариту, коллекционеру и знатоку древностей и красоты. Собственно, у барона было несколько особняков и все тематические: небольшое шале в северном пригороде, где все было выдержано в стиле псевдобергерского охотничьего домика, очаровательное шато неподалеку от Кольца Эрнани, навевающее воспоминания о частных винодельнях и, немного, об Алате и вилла в Приморской Эпинэ, призванная изображать расцвет гальтарского периода. Барон появлялся то там, то тут, устраивал костюмированные вечера и всегда был рад гостям, даже если они появлялись в его отсутствие – правда, при условии, что эти гости входили в круг постоянных.
Заведение было все таким же аристократически-уютным: нежное чириканье морискилл, звуки арфы и флейты, журчание маленьких фонтанов, искусно вписанных в островки зелени, и коллекция антиков создавали ощущение литературного салона. Что ни говори, а барон знал толк в радостях жизни и делал все, чтобы его посетители возвращались снова и снова.

- О, Создатель, какие гости! – Капуль-Гизайль уже спешил навстречу. – Я сплю или брежу? Не смею надеяться на это чудо, но… Неужели сама Арлетта Савиньяк вспомнила о моем скромном заведении?
- Ваши глаза, Констанс, верны Вам. Это, действительно, я.
- Ни слова более! Я не прощу себе до конца своей жизни, если сегодня не сумею угодить Вам! То, что представлено на первом этаже, я предлагаю только самой невзыскательно публике, собравшейся ради партии в тонто или глупых политических интриг. Молю Вас следовать за мной и Вашему вниманию будут представлены истинные жемчужины моего заведения!
На втором этаже были расположены каминный и бильярдный залы, огромная библиотека, несколько небольших уютных гостиных и приватные кабинеты, в которых можно было без помех насладиться изысканной кухней и неспешной беседой. Барон привел ее в маленький зимний сад, где среди растений притаились плетеные кресла с пухлыми подушечками и резной столик.
- А теперь я внимаю Вам, о, прекраснейшая! – торжественно возвестил он.
- Констанс, я… вернее, вся наша семья нуждается в Вашей помощи. Полагаю, мимо Вас не прошла новость о роспуске ордена Истины? Как оказалось, их заявленные цели отличались от реальных. Декларируя стремление к знаниям и возрождение традиционных ценностей, они практиковали… не сочтите меня сумасшедшей, но кроме определения «черная магия» на ум не приходит ничего.
Барон чуть вскинул пухлую ручку.
- Графиня, я могу назвать безумцем кого угодно, когда угодно и по какому угодно поводу. Но если речь идет о вас, то Ваше самое немыслимое суждение или самый иррациональный поступок продиктованы разумом – и никто не убедит меня в обратном. Прошу простить меня за то, что осмелился перебить Вас, но, судя по всему, разговор предстоит долгий. Позвольте, я распоряжусь подать шадди и десерт. А может быть, Вы согласитесь отобедать?
- Благодарю, но я не голодна. Шадди с корицей, пожалуй. А что до десерта, то я полностью полагаюсь на Ваш вкус и любовь к экспериментам. Иной раз невероятные, казалось бы, сочетания рождают подлинные союзы на века.
- Тогда я на мгновение Вас покину.
Арлетта откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. В этом доме время пренебрегало привычными законами – даже не принимая участи в захватывающей дискуссии или сложной карточной партии, невозможно было понять, сколько часов прошло с того момента, как гость перешагнул порог.

- А вот и шадди! Я позволил себе выбрать для Вас две интересных новинки: пряные груши, фаршированные мягким сыром из Валмона и инжир с бакранским козьим сыром, оттененным перцем, медом и мятой. Они подчеркивают крепость шадди и нежность корицы просто бесподобно.
- Вы будете придирчиво выбирать меню даже накануне Последнего суда? – иронично приподняла брови Арлетта.
- А как же иначе, графиня? Представ перед столь внушающей трепет комиссией голодным или недовольным поваром, я вряд ли смогу думать о высших материях. Но о кулинарных изысках говорить можно часами, а Вы упоминали, что я могу быть Вам полезен. Я весь внимание.
Арлетта посмаковала горячий напиток.
- То, что я расскажу сейчас, проходит у моего старшего-старшего под грифом «совершенно секретно». Но никто лучше Вас не разбирается в старинных преданиях и мистических учениях.
Магнус ордена Истины похитил и ослепил моего младшего сына. Эти фанатики мечтали о конце мира, они методично уничтожали любую возможность возрождения легендарного Пламени Этерны. По их сведениям, Арно и его пара должны были стать ключом, завершающим элементом. Предотвратить слияние душ им не удалось, и они нанесли последний удар, желая хотя бы отомстить. Был проведен некий ритуал – жертвоприношение, если быть точной, позволивший магнусу отнять зрение Арно. Мэтр Лизоб лично обследовал моего сына и заявил, что по всем показателям он должен видеть. Должен, но не видит.
Констанс, Ваша коллекция манускриптов огромна. Я уверена, в ней обязательно отыщется хоть какой-то намек, ключ к спасению Олененка. Вы же знаете, мы не останемся в долгу.
- Я к Вашим услугам, несравненная Арлетта. Клянусь, я отменю все дела до тех пор, пока не будет найдено средство. И умоляю, ни слова о долгах – Ваш визит уже сам по себе награда, жаль только, что вызван он столь печальными событиями. Но я верю, что пройдет совсем немного времени и я буду иметь честь приветствовать Вас по более радостному поводу.
- Благодарю, барон. И Ваш шадди, по-прежнему, лучший в Олларии. Я не могу задерживаться дольше, прошу меня простить. С нетерпением буду ждать от Вас вестей – любых.

Подходя к лестнице, Арлетта услышала знакомый голос:
- …Клаус и Питер. Им не дают покоя истории старшего брата. Помнишь, как Валентин пронес в школу ежа? Мои сыновья решили продолжить славную традицию и подошли к вопросу весьма творчески. В конце весны Штефан навещал Джастина на раскопках и привез им разнообразные сувениры, в том числе, клетку с киркореллами – в этой их археологической экспедиции такой интернациональный состав, нашлись и фельпцы с урготами. Они и держали в качестве то ли питомцев, то ли талисманов несколько этих… существ.
Младшие, разумеется, пришли в дикий восторг и принялись их дрессировать. Оказалось, пауканы достаточно разумны – по крайней мере, они как-то уяснили, что за пределы спален мальчиков им лучше не высовываться и на руки не прыгать. И все бы ничего, но Клаус в конце прошлого года готовил доклад о животном мире Багряных земель, в том числе и о «радужной смерти». Так что очень быстро им в голову пришла гениальная, как им показалось, идея – покрасить киркорелл.
На одной из перемен Питер прогулялся по школьным коридорам, неся на плече отвр… кхм, волосатое чудовище, которое, к тому же, щелкало жвалами рядом с его лицом и ластилось, словно щенок.
Преподаватель, увидевший это, осел на пол в обмороке, другой попытался спасти неразумного ученика, но едва успел отдернуть руку. И тут появился Клаус, спокойно взял паукана на руки и отчитал брата за то, что он снова гуляет с чужим питомцем. Немая сцена.
Поверишь ли, я сама почувствовала себя напроказничавшей девчонкой, пока директор, глотая настой кошачьего корня, расписывал мне эту историю. О, разумеется, теперь эти двое – просто-таки школьные герои, но преподаватели единодушно потребовали избавить школу от нашествия опасных существ. Я с трудом убедила директора в том, что пауканы не представляют опасности ни для учеников, ни для персонала. В итоге, мы пришли к согласию – до конца недели эти «радужные» создания живут в комнатах мальчишек, а когда те поедут домой на выходные, то заберут их с собой и больше в школу не притащат. Мне все же удалось доказать директору, что мой естественный женский страх перед пауками не позволяет мне тут же забрать их в особняк. Правда, для этого пришлось к одному из них прикоснуться. Даже не знаю, кто из нас испугался больше – я или киркорелла. Вот, видишь, руки до сих пор дрожат?
Невольно усмехнувшись, графиня вспомнила проделки своих близнецов, а затем и Арно с Валентином. Олененок… Сердце уже привычно сжалось.
Впрочем, встреча с Ангеликой тоже весьма кстати. Пора Приддам понять, что их сын – достойный человек и отказываться от него только потому, что он решил слушать свое сердце – огромная ошибка.
Тряхнув головой, Арлетта, нарочито постукивая каблуками, направилась к небольшой гостиной, откуда слышались голоса.

[НеЛюбопытное созданье]

- Какая приятная неожиданность! Столица, наконец-то, удостоилась визита великой затворницы Сэ! – Ангелика Придд встала с диванчика, протягивая руки навстречу. - Здравствуй, дорогая! Мне кажется или мы не виделись что-то около Круга?
- Здравствуй, Ангелика, – Арлетта тепло улыбнулась давней приятельнице. – Ты прекрасно выглядишь! Добрый день, графиня Гогенлоэ.
- Рада видеть вас, графиня Савиньяк, - кивнула невестка герцогини.
- Возвращаю комплимент, - улыбнулась Ангелика. – У меня создается впечатление, что ты моложе с каждым годом. Поделишься секретом?
- Нет секрета, просто живу. А какими судьбами ты оказалась здесь в это время?
- Была в Лаик, решила выпить чашечку шадди с пирожным, прежде чем ехать домой. Мне совершенно необходимо успокоиться после всего. Составишь компанию или ты торопишься? Скажу тебе по секрету, этим летом барон полностью обновил меню десертов – это нечто умопомрачительное! Иногда я приезжаю сюда специально ради сладкого. – В подтверждение своих слов герцогиня отсалютовала источавшей аромат шоколада и шадди чашечкой, увенчанной пышной горкой сбитых сливок. – И не смотри на меня так, я не южанка и не переношу твою любимую горечь.
- Благодарю, шадди и десерты я уже отведала. Я немного тороплюсь, но мне нужно поговорить с тобой – буквально пару слов. Ты проводишь меня до лестницы? Прошу меня извинить, графиня, через несколько минут я верну вам вашу золовку.
На лестнице Ангелика пристально посмотрела на собеседницу.
- Арлетта, я не стала задавать вопросы сразу. Выглядишь ты великолепно, но я чувствую, что что-то произошло. В последний раз ты была столь отрешенной и целеустремленной одновременно после…
- После гибели Арно. Мой младший сын ослеп, Ангелика. Валентин нашел его в развалинах, в окружении мертвых тел, когда Олененок собирался покончить с собой. Твой сын спас моего и теперь заботится о нем – Арно наотрез отказался переезжать в фамильный особняк.
- Что?! Арлетта… О, Создатель, Арлетта…
- Арно сказал, что закончит обучение и завершит свой дипломный проект. Метр Лизоб делает все, чтобы найти средство… - Голос сорвался, перед глазами все поплыло. Арлетта провела рукой по щеке и с удивлением увидела влагу на пальцах. – Ангелика…
- Почему ты сразу не позвонила? Мы с Вальтером приложим все усилия, хорошие врачи есть и за пределами Талига. Ты слушала мои глупости в то время, когда…
- Спасибо за поддержку. Я только хотела поблагодарить тебя за такого сына. Рада была повидаться, передавай привет Вальтеру и передай мои извинения графине.
****
Валентин устало опустился на диван. Последняя неделя выдалась на редкость суматошной – нужно было наладить быт так, чтобы Арно было удобно ориентироваться в квартире, закачать в его компьютер программы, переводящие напечатанный текст в аудио-файлы и обратно, договориться с преподавателями… Это отнимало много времени и сил, но все усилия окупались сторицей – любимый воспрял духом и даже периодические приступы боли не могли ввергнуть его в уныние. Поразительно, но, даже полностью утратив зрение, он безошибочно собирал и разбирал все свои модели, не задумываясь. С новинками было чуть сложнее, но внимательно ощупывая детали, Олененок быстро находил решения по сборке и даже улучшению предложенных конструкций.
Самым сложным оказалось черчение схем под диктовку, но примчавшийся Салина клятвенно пообещал, что вычертит все, что будет нужно – пусть только будет описание. Кажется, у них все получится.
Спали они по-прежнему вместе, в комнате Арно, где тому был знаком каждый квадратный бье. Валентин обнимал Олененка, дожидаясь, когда он заснет и подолгу рассматривал любимое лицо, осторожно разглаживая пальцами наметившиеся морщинки на переносице, а по утрам будил ласками и поцелуями. Сегодня они слегка увлеклись и, когда Эмиль позвонил в дверь, только-только вышли из душа, хотя обычно к этому времени успевали позавтракать. Увидев их чуть смущенные, но довольные лица, генерал фыркнул и прошел на кухню, дав им время одеться. Завтракать пришлось в спешке, но эта сцена сломала тот ледок, что начал появляться в глазах старшего-младшего Оленя. Дружелюбно потрепав на прощание Валентина по макушке, он потащил брата к машине в охапке, преувеличенно сокрушаясь о том, что обречен быть вечной нянькой для всякой мелочи. Арно, тут же подхватив игру, то обвисал в могучих руках, изображая замученного детьми кота, то начинал брыкаться, требуя, чтобы его несли бережнее, немедленно поставили, где взяли – и все это одновременно.
Раздавшийся звонок был полной неожиданностью. Гадая, кто бы это мог быть, Валентин открыл дверь и замер в изумлении.

- Дорогой, ты позволишь нам войти?
- Д-да… То есть… Матушка, отец, я рад вас видеть, проходите.
Ангелика порывисто обняла сына.
- Мы все знаем.
Все? Неужели отец, узнав, что Арно теперь его пара, перешел к более решительным действиям? Или мама имеет в виду что-то другое?
- Я встретила Арлетту и она рассказала, что случилось с Арно. Она говорила, что ее сын остался жив только благодаря тебе, а я не знала, что ответить. Всегда думала, что только в романах можно потерять дар речи от неожиданного известия, а оказалось, в жизни так тоже бывает.
Родители прошли в гостиную и Ангелика огляделась, садясь на диван.
- Неожиданно уютно. Кажется, это называется «приютом молодых дарований», я права? А где Арно? Если мы не вовремя…
- Арно в Университете, мама, он утрясает детали программы обучения на этот год. Его научный руководитель пообещал, что сам привезет его обратно.
Валентин покосился на замершего у окна отца. Тот тяжелый разговор, когда Вальтер объявил, что больше не желает его видеть и редкие последующие встречи… Как он ни пытался себя убедить в том, что мнение отца ему безразлично, в глубине души до сих пор тлели боль и обида – ведь всегда, что бы ни случалось, он приходил на помощь, почему отверг в самый трудный миг? За что так жестоко вышвырнул из жизни, почему приравнял его любовь к проступку?
Внезапно захотелось, как в детстве, подойти, обнять и поговорить. Раньше Вальтер никогда не отмахивался от сына, даже будучи занят, находил несколько минут, чтобы рассказать что-нибудь интересное или достать увлекательную книгу, которая занимала Валентина до того момента, когда отец мог с ним поиграть или побеседовать. А сейчас между ними пропасть.
Или… Неужели сейчас Вальтер приехал, чтобы убедить в том, что его присутствие никак не поможет Арно, что он приносит любимому человеку только несчастья и должен его оставить?
- Отец… - Слова давались неимоверно тяжело, осознание, что он окончательно порывает с семьей оказалось неожиданно болезненным, но дольше тянуть было нельзя. Никому не дано усидеть на двух стульях. Он выбрал любовь и должен оставить родных, раз его выбор неприемлем для них. – Отец, я очень люблю и Вас, и маму. Я очень уважаю Вас обоих и бесконечно благодарен за все, что Вы для меня сделали, но… Я не могу предать свое сердце.
Если Вы считаете, что я поступил недостойно потомка Дома Волн, я официально откажусь от фамилии и уйду из семьи. Я не буду претендовать даже на малейшую часть наследства и никогда не напомню о своем существовании. Только, пожалуйста, не надо сейчас возвращаться к тому разговору. У меня нет ни сил, ни желания ссориться и от своего решения я не отступлю.
Тишину, воцарившуюся в комнате после этих слов, казалось, можно было потрогать. Герцогиня растеряно переводила взгляд с мужа на сына.
- Вальхен, что ты такое говоришь? Какое предательство? Что значит «уйду из семьи»? Я ничего не понимаю… Вальтер, о какой ссоре идет речь?
- Я… матушка, боюсь, я очень сильно разочаровал отца… и Вас тоже… Просто Вы об этом еще не знаете… Я…
- Валентин! – Вальтер резко отвернулся от окна. – Не смей разбивать сердце матери!
- Вальтер, - Ангелика поднялась. – Мне неприятно осознавать, что в нашей семье какие-то темные тайны. Ты уже давно не отвечаешь на мои вопросы, и я не помню, когда в последний раз наш сын появлялся дома, а теперь речь зашла об отречении. Эти недомолвки – вот что действительно разбивает мне сердце. Я не понимаю, почему должна разрываться между любовью и уважением к мужу и любовью к сыну. Валентин, что ты хотел сказать?
Как же тяжело говорить эти честные, правильные слова, которые для близких людей звучат, как признание в преступлении.
- Матушка, я люблю Арно. Отец считает, что эта связь позорит как семью Придд, так и семью Савиньяк. Поэтому я принял решение уйти – я не могу отречься от своей любви. Мы… мы вместе…
Вот и все. Сейчас мама расплачется, будет мучительно подыскивать слова, убеждать, что это все юношеская глупость. А потом опустит глаза и уйдет. И этого отец тоже ему не простит.

[НеЛюбопытное созданье]

Теплая рука, робко погладившая его по лицу, стала полной неожиданностью.
- Я не намерена отказываться от своих детей. Признаться, я не ожидала такого поворота событий. Я не могу сказать, что мне все равно, кто твой избранник, но, выбирая между риском тебя потерять и принятием твоих чувств… Ты мой сын, Вальхен, и я всегда буду тебя поддерживать. И… я так боялась, что ты никогда никого не полюбишь…
Валентин замер посреди гостиной, боясь поверить услышанному. В маминых глазах сверкали слезы, но она пыталась улыбаться.
На плечо легла неожиданно тяжелая рука.
- Валентин, совсем необязательно было устраивать… все это. Да, я не одобряю подобную связь, да, я надеялся, что со временем ты выбросишь эту блажь из головы, встретишь достойную девушку. Мне… по ряду причин нелегко принять текущее положение вещей, но я никогда не хотел, чтобы ты покинул род. Наоборот, я боялся, что твой выбор сделает тебя изгоем.
Арно не чужой нам человек и дело не только в том, что ваши матери давно знакомы и даже дружат. Это, как раз, была одна из причин, по которой я просил тебя хорошенько подумать о твоем выборе – мне ни в коем случае не хотелось бы, чтобы твое признание стало оскорблением для Савиньяков и послужило бы причиной раздора между нашими семьями. Вы оба росли на два дома, и тебя, и Арно одинаково встречали и в Васспарде, и в Сэ. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь. Я сегодня же свяжусь с Лионелем и подключу все свои связи. Совместными усилиями мы найдем выход.
Я прошу тебя только об одном. Если, как ты говоришь, ты любишь и уважаешь свою семью, своих родителей… Я прошу тебя не рассказывать про ваши отношения. Возможно, я слишком консервативен, но я хотел бы сохранить иллюзию, что вы просто друзья. Прости мне эту слабость.
- Папа…
Неужели это не сон? После стольких лет отчуждения они, наконец-то, помирились? И мама… Плохо только, что она плачет.
- Мама, пожалуйста, не плачь. Я обещаю… я… Папа, прости…
Судорожно сглотнув, Валентин, как в детстве, уткнулся лбом в плечо Вальтера и, неожиданно для себя, разрыдался от облегчения.
****
Наконец-то дома! Арно устало выдохнул и прислонился спиной к двери. Жермон Ариго, как и обещал, доставил его домой, даже помог добраться до нужного этажа, а убедившись, что подопечный в безопасности, уехал. Олененок искренне уважал своего научного руководителя, но сейчас сил не было ни на что, поэтому мысль, что не придется из вежливости приглашать на чашку шадди или розового настоя, принесла облегчение.
- Тин, я приехал!
Тут же послышались торопливые шаги.
- Арно? Я даже не услышал, как дверь открылась.
- Неудивительно. Если бы ты был лошадью, я бы сказал, что тебя загнали.
- Почему?
- А ты себя слышишь? Голос усталый и… - Что-то странное исходило от Валентина, кроме усталости. Опустошенность? - Тин, ты… плакал?
- Нет… да… Родители приезжали.
Арно мгновенно подобрался. Вот только еще одной ссоры с отцом Тину не хватает для полного счастья! И как назло, его не было рядом – не поддержал, не заслонил, не объяснил, что они друг для друга значат. Снова любимый борется за них двоих. Несправедливо.
- Тин, я сейчас же твоему отцу сам позвоню и все ему скажу.
- Не надо. – Валентин аккуратно стянул с него куртку, присел и стал расшнуровывать кроссовки.
- Надо! Ты же мучаешься из-за вашей ссоры.
- Не надо. Я очень ценю, что ты за меня тут же взял рога наизготовку, но все уже позади. Мы поговорили и пришли к согласию.
- Правда?
- Да. Мама узнала, что произошло, и они приехали. Отец пообещал, что тоже подключит все связи, но обязательно вытащит тебя. Честно говоря, сначала я был уверен, что он потребует, чтобы я от тебя отказался, даже сказал, что уйду из семьи, если его такой сын не устраивает. Тут вмешалась мама и потребовала объяснений. Я признался, что люблю тебя, а отец вдруг сказал, что он меня не презирает. Он боялся того, что от меня все отвернуться, когда узнают, а наши семьи это рассорит. Он сказал, что не отказывается от меня, только не хочет знать про наши отношения.
Думаю, это условие довольно простое – мы в любом случае не собирались расписывать на каждом углу нашу личную жизнь. Так что все прекрасно.
- Здорово! Ты знаешь, я так за тебя испугался, что забыл, как устал и проголодался. А теперь вот снова вспомнил. Давай что-нибудь закажем – не нужно сегодня на кухне возиться. Мне от голода уже запах домашней выпечки и шоколада мерещиться.
- Не мерещиться. Мама привезла огромную корзину со всякими вкусностями. Помнишь Анхель?
- Вашу домоправительницу? Конечно, помню.
- Она сама эту корзину собирала, вспомнив все лакомства, которыми пичкала нас в детстве. Так что там чего только нет: и домашние сладости, и коктейль из морепродуктов, и запеченные фаршированные куропатки, не говоря уже о горе фруктов. А еще мама привезла целую коробку десертов из «Звезды Олларии» - по ее словам, узнав, что все это предназначается тебе, барон Коко лично собирал, хотя обычно категорически против того, чтобы гости что-то брали «на вынос». Такое ощущение, что накормить собирались целую роту после марш-броска.
- Чудесно! А вино у нас осталось?
- «Змеиную кровь» мы всю выпили, но твой брат «забыл» пару бутылок молодого вина с ваших виноградников. Случайность выглядит притянутой за уши, учитывая, что сам он этот «компотик» не пьет.
- Тогда празднуем.
- Что именно?
- Во-первых, профессор Ариго поможет мне доучиться этот год, а во-вторых – и это главное! – ты помирился с родителями. Где корзина?
- Я на кухню отнес.
- Тащи в гостиную! Расстелим плед перед камином и устроим пикник.

Арно откинулся на плечо Валентина и довольно вздохнул.
- Вот теперь я знаю, что чувствует ящерица, когда налопается так, чтобы неделю переваривать.
- К утру это пройдет. Налить еще вина?
- М-м-м… пару глотков. У меня уже глаза слипаются и я готов уснуть сидя. И ты тоже, я чувствую.
- Да, бурный выдался денек.
- Давай посуду на утро оставим? Иначе мне придется сидеть на кухне и ждать, пока ты закончишь. А я сейчас ощущаю и твою усталость тоже, так что засну за столом и тебе придется нести меня в постель на руках.
- На такие подвиги я сейчас не способен. Давай я отведу тебя в душ, а сам пока уберу остатки ужина?
- Давай я тебя подожду, а в душ пойдем вместе? – сонно улыбнулся Арно.
- Провокатор…
- Ошибочка – эксплуататор. Кто мне спинку потрет и проследит, чтобы я не упал, если ты будешь в кухне?
- Это вопрос. Я быстро.

Устраиваясь поудобнее на плече Валентина, Арно чутко вслушивался в его эмоции. Только после примирения с семьей стало понятно, как ему было тяжело на душе все это время – когда пропали обида и тревога, а на смену им пришли покой и умиротворение.
- Мы вместе, Тин. Навсегда.
- Да.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 9

Ласковые руки растрепали волосы, погладили лицо и… зажали нос.
- Доброе утро, Тин!
- М-м-м…
- Ти-и-ин, просыпайся. Я и так милосердно позволил тебе поспать на пару часов дольше, так что вставай.
- Да, сейчас... Как пару часов?!
- Будильник отключил, вот как.
Валентин потянулся и обнял Олененка, нашаривая мобильник.
- С ума сойти! Половина десятого… Почему я не услышал, как ты его отключал?
За эти месяцы Валентин вместе с Берто встроили аудио-меню во все, во что оно в принципе встраивалось. Даже в раскладной столик. Слишком страшно было видеть, как Арно упорно раз за разом попадает не в то меню в телефоне.
- Ты вымотался, так что я дал тебе возможность отоспаться. Занятий сегодня нет, но денек будет насыщенным.
- Это точно.
Валентин улыбнулся. Сегодня вечером начинается празднование Зимнего Излома. За эту неделю в гостях побывала куча народа – дарили подарки, поздравляли с наступающим, помогали с подготовкой. К счастью, обоим удалось отвертеться от официальных мероприятий, в которых пришлось участвовать их родителям и старшим братьям Арно. Кансилльеру Савиньяку не привыкать, как и графине Арлетте, а вот Эмиль отчаянно жалел, что ни малейшей возможности улизнуть с торжеств не предвидится – генерал Южной армии, в числе прочих должен был «подводить итоги года» вместе со всеми, раздавая и получая награды и поздравления. По идее, Джастин, как наследник одного из влиятельнейших родов Талига тоже должен был «присутствовать, представлять и олицетворять», но хитрый братец сообщил, что никак не может оставить раскопки, ведь они только-только нашли «артефакт, имеющий огромную историческую и культурную ценность». Впрочем, это не помешало ему явиться в столицу, как только торжественный прием был окончен. На вопрос отца о ценной находке наследник глубоко вздохнул, всем видом показывая, как он расстроен несовершенством мира и со всей доступной ему скорбью в голосе ответил, что поначалу казавшийся таким перспективным объект исследований был признан самым заурядным предметом своей эпохи. Вальтер, прекрасно осведомленный о нелюбви старшего сына ко всяческому официозу, усмехнулся и сделал вид, что поверил, посоветовав в следующий раз сначала все-таки произвести точный анализ, чтобы исключить возможность ошибок и не пропускать обязательные мероприятия. Джастин покаянно покивал, пообещал, что больше не повториться – тут ему можно было верить, братец всегда придумывал новые проделки – и ускользнул из родового особняка в гости к Валентину и Арно.
Впрочем, удрать незаметно и налегке ему не удалось – внизу поджидала засада в лице решительной Анхель с огромной корзиной и парой сумок наизготовку. Получив подтверждение, что граф Васспард держит путь в гости к брату, он был оповещен о том, что машина из гаража уже подогнана и полностью заправлена, а все эти вкусности надлежит доставить по известному адресу. Поскольку Анхель когда-то давно переехала вслед за герцогиней Ангеликой и нянчила всех ее детей, то спорить Джастин не стал.
Пересказывая в лицах сцены разговора с отцом и домоправительницей, брат хохотал так заразительно, что они с Арно тоже не могли удержаться от смеха и в ответ поведали, как «две Закатные кошки взяли их в оборот».
Как в столичном особняке Приддов всем заправляла Анхель, так ровно то же положение в доме на площади Оленя занимала Мирей. Именно они всегда первыми встречали маленьких Арно и Валентина, приезжавших в столицу и именно они всегда старались побаловать их чем-нибудь вкусненьким. Узнав о произошедшем несчастье, домоправительницы созвонились и взяли на себя все заботы по содержанию квартиры. Подопечным было объявлено, что их задача – учиться и заботится о здоровье, а не разгуливать по супермаркетам: Валентин один все равно не дотащит все покупки, а Арно не следует посещать места, где люди носятся как безумные в поисках скидок.
Теперь, пока они были на занятиях, прислуга, присылаемая по очереди то Анхель, то Мирей, убирала квартиру и готовила обеды и ужины, а так же привозила продукты. Сначала предполагалось, что кто-то из слуг будет присутствовать постоянно, но Олененок взбунтовался, и домоправительницы отступили, отстояв право на уборку и обеспечение продуктами. Впрочем, это не мешало время от времени находить в холодильнике домашние деликатесы, которые были приготовлены «специально для молодых господ».

Джастин, улыбаясь, сидел на полу возле камина и потягивал вино.
- А сидеть в кресле по-человечески ты уже разучился? – поддел брата Валентин.
- Так интереснее. Вы здорово смотритесь вместе, я очень рад, что ты, наконец-то, решился.
- Та-а-ак, - протянул Арно, - значит, и ты был в курсе? Короче, знали все вокруг, одного меня в известность не поставили!
- Был. И даже советовал Валентину с тобой поговорить, но он все тянул и тянул. Боялся, видимо.
К тому времени Валентин уже рассказал ему полную версию того, через что им пришлось пройти, и Джастин пообещал обследовать все храмы Гальтар, начиная с тех, что в Городе Волн, в поисках подсказки.
- А ты не в курсе, откуда ваш отец узнал? Вальтер с Валентином несколько лет не разговаривал, они помирились только после нападения.
- М-м-м, боюсь, это я виноват. Валентин приходил ко мне посоветоваться вскоре после того, как стал различать все цвета. Он сказал, что любит тебя и что очень боится потерять твою дружбу, а я ответил, что он должен рискнуть и сказал, что он умеет держать лицо с кем угодно, но не с тобой и рано или поздно все равно выдаст себя. Валентин не послушался – все-таки, когда с самого рождения учат просчитывать риски, это даром не проходит. Перед тем, как уезжать в экспедицию, я напомнил ему о том разговоре и снова посоветовал поговорить с тобой откровенно. Видимо, я неплотно прикрыл дверь в комнату, и отец услышал часть разговора. Так он и узнал, что Вальхен влюблен в тебя и что до сих пор не признался. Он потом несколько месяцев не отвечал на мои письма, а когда написал, наконец, я за голову схватился – он так меня с самого детства не отчитывал. Чего там только не было: и дурные советы, и развращение младшего брата, и то, что он был лучшего мнения обо мне… Короче, отчихвостил по полной. Еще почти год общался со мной исключительно официально, но теперь все-таки оттаял.
Джастин помолчал, смакуя вино.
- Вальхен, знаешь, у меня ощущение, что отец не говорит всей правды. Оглядываясь назад, я понимаю, что в некоторые моменты он был в самой настоящей панике, хотя причин, вроде бы, не было. То, что он говорит о давней дружбе наших матерей, о нежелании портить отношения с Савиньякам и о том, что ты мог стать изгоем в обществе… Да все это всегда можно обыграть, при желании. Сейчас даже забеременевшая девица не повод для разрыва отношений – либо женятся, либо алименты выплачивают, а тут… В конце концов, даже если бы Арно тебе не ответил, я не думаю, что Лионель Савиньяк бегал бы вокруг нашего особняка и вопил о попытке совращения младшего брата. Отшить поклонника или поклонницу ты бы сумел и сам, верно, Олененок? А в вашем случае можно говорить о достаточно демократических взглядах для представителей старой аристократии, но при этом достаточном воспитании, чтобы не выставлять ваши отношения напоказ.
Тут что-то другое. Если вспомнить, то отец примерно так же реагировал, когда я лет в шестнадцать подумывал о военной карьере. Я тогда между кадетским корпусом и археологией метался, но все же склонялся к последней: сам знаешь, дисциплина и я – понятия несовместимые. А когда я подал документы в Университет, он на радостях мне тут же машину подарил, такую, чтобы проходила где угодно и в багажник много всего влезало. Словом, хоть сразу в экспедицию.
Конечно, лицо он держать умеет получше нас с тобой, вместе взятых, но в тот день едва ли не подпрыгивал от счастья. Я еще удивился, когда машину увидел – я именно такую хотел, но отец столько раз повторял, что «неприлично по столице в танке ездить» и вдруг ее и подарил. Мне кажется, что он одновременно обрадовался тому, что не армия – надо бы, кстати, узнать, почему такая реакция – и всячески поощрял увлечение археологией.

- Что приготовить на завтрак? – поинтересовался Валентин, выныривая из воспоминаний и душевой кабины.
Арно отложил бритву – он довольно быстро заново научился с ней обращаться, порезавшись всего несколько раз – и забавно наморщил нос.
- А зачем готовить-то? У нас снова холодильник ломится от всякой всячины, осталось только выбрать. Но предупреждаю сразу, я хочу шоколад.
- Все, что пожелаешь. Сам оденешься?
- Ну, кое-что я за прошедшие месяцы освоил, так что штаны через голову надевать не стану. Иди, разогревай.
Валентин поцеловал улыбающегося Олененка и отправился на кухню.

[НеЛюбопытное созданье]

****
- Пахнет вкусно.
Арно устроился на своем любимом табурете и алчно принюхался.
- Еще пару минут, почти готово. Хочешь, я тебе пока сока налью?
- Нет, подожду тебя.
Кажется, Валентин разогревает овощное рагу и готовит-таки шоколад. Поведя носом еще раз, Арно расплылся в счастливой улыбке. К отсутствию зрения он почти привык, но все же всякий раз, слыша голос Валентина, он жалел, что не может увидеть его, хоть на секунду, просто, чтобы не забыть каково это – смотреть ему в глаза, видеть улыбку...
- Судя по твоему лицу – угодил.
- Как ты это сделал?
- Разумеется, я прикинулся фамильным гербом, под видом продукта проник в кухню «Звезды Олларии», запытал шоколатье, для верности взломал сейф барона, где он хранит рецепты…
Арно рассмеялся.
- Похоже, ради меня ты готов на любые безумства!
- А ты во мне сомневался? – Любимые руки нежно взъерошили пряди, скользнули по щеке, погладили родинку. – А если серьезно, то расспросил барона. Точной рецептуры он мне не выдал, но подтвердил, что основные ингредиенты я угадал. А дальше просто поэкспериментировал с сочетаниями.
- Я тебя люблю!
- Гнусная ложь. Ты любишь шоколад.
Арно, притянув к себе любовника, снова рассмеялся.

- Арно, милый, какой сюрприз! Валентин, рада видеть! – графиня Арлетта быстро подошла и расцеловала по очереди сына и его избранника.
- Мам, ты извини, что мы без предупреждения, я просто…
- Арно, это же твой дом, ты не визит наносишь, - мягко пожурила мать. – Я очень рада, что вы пришли.
- Мы гуляли, и я понял, что уже сто лет дома не был. А чем это так вкусно пахнет?
- Вы зашли удивительно вовремя – только что прибыл барон Капуль-Гизайль с новостями и шоколадной новинкой. Идемте.
В гостиной витали умопомрачительные ароматы шоколада и чего-то еще.
- О, юный виконт Сэ, как кстати, что вы пришли – воистину, сама судьба озаботилась нашей встречей! Позвольте поинтересоваться вашим самочувствием и заметить, что вы выглядите очень бодрым. Добрый день, эр Придд.
- Здравствуйте, господин барон, - улыбнулся Арно. – Самочувствие отличное, наверное, такое же бодрое, как и вид. Точнее сказать не могу – мне не видно.
- Добрый день, господин барон, - придворная вежливость Валентина всякий раз возвращалась, стоило ему оказаться рядом с теми, кто хоть чуть-чуть старше. Справедливости ради, стоит отметить, что на этот раз вежливость была не ледяная.
Судя по всему, владелец «Звезды Олларии» разве что не бил крылышками, как его любимые морискиллы.
- Это очень удачно, что вы пришли именно сейчас. Дело в том, что я явился не с пустыми руками. Недавно мне в голову пришла интереснейшая идея для нового рецепта горячего шоколада – уверен, он будет иметь оглушительный успех. Прошу вас всех отведать и вынести вердикт, после чего можно будет переходить ко второму поводу моего присутствия здесь.
Арно уютно устроился на диване, притянув к себе Валентина – смущаться и прятаться он был не намерен.
Раздался умиленный вздох барона и звук разливаемого по чашкам напитка, мгновенно распространившего сладко-пряный запах по всей гостиной.
- Необычно, но очень приятно, - послышался голос матери. – Я очень спокойно отношусь к сладкому, но это просто восхитительно. Вам снова удалось соблюсти баланс и не сорваться в приторность, за которой вкус уже неразличим.
- Если я не ошибаюсь, вы добавляли лесные орехи? – А вот это уже Валентин. – Ваниль угадывается на самой границе восприятия.
- О, Вы тонко чувствуете вкусовые нюансы. Да, орехи, Вы угадали.
- Очень вкусно. И никакие тона и нюансы я угадывать не буду. А что это? Какой-то необычный шоколад.
- Это напиток из белого шоколада, Арно, - сказал Валентин.
- Белого? Здорово! И почему раньше никому не приходило в голову, что его тоже можно растопить и выпить?
Некоторое время они наслаждались напитком, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Наконец, барон торжественно возвестил:
- Несравненная графиня, юные господа, мне удалось отыскать кое-что, что может быть полезным. Более того, поиски принесли удивительные открытия.
Если я не ошибаюсь, то Вы, Валентин, пара виконта?
- Не ошибаетесь, - невозмутимо подтвердил Валентин.
- Это прекрасно! Дело в том, что тщательное изучение и анализ старинных преданий дали весьма неожиданные результаты. Вам никогда не казалось странным, что во всех легендах герои спокойно определяют, кто какому Дому принадлежит, даже до того, как встречают свою пару? Или что они понимают, как называются родовые цвета и различают их, хотя, по идее, не должны? Дело в том, что изначально черно-белое зрение нам несвойственно. Во времена Абвениев и в период расцвета Гальтар под предводительством подлинной династии Раканов люди видели цвета. Они с рождения различали, где красный, а где голубой, просто не видели полутонов, оттенков, да и сами цвета были приглушенными. Полностью весь спектр зрения становился им доступен после обретения пары – это было, своего рода сигналом, что вмешиваться в отношения двоих не следует, раз уж их души соединились и теперь они видят мир таким, каким сотворили его Ушедшие.
Эсператизм, как и выросшие из нее эгидианство и олларианство, по сути – искусственные религии, созданные для управления. Астэры любой стихии очень четко чувствуют нечисть и не стали бы помогать тем, кто вступил в сговор с раттонами – пока не совсем понятно, кто они, древние описывали их как «чумных крыс Ожерелья, вступивших в сговор с Чужим, что атакует Рубеж извне». Можно сделать вывод, что Ожерелье Миров подвергается открытым атакам на Границе – ее защищают Стражи Этерны, и изнутри – правда, эти удары наносятся исподтишка. Я так же встретил упоминание о том, что раттоны убивают чужую радость, будучи сами на нее не способны, и это объясняет, почему среди приверженцев церкви в таком почете аскеза – трудно радоваться, будучи голодным, невыспавшимся и замерзшим.
Постепенно усиливающееся влияние раттонов, прочно обосновавшихся в церкви – основным их оплотом был, конечно, орден Истины, противостояли которому Милосердие и Слава - стало разрушать основы мироздания. После гибели Сердца Миров этот процесс, можно сказать, понесся вскачь: если при Эрнани Святом, перенесшем столицу в Кабитэлу, цветовое зрение было нормой, то уже к середине Круга Волн большинство людей почти не различали цвета, а к 364 году – то есть, на момент признания Адриановых откровений ложными – цветовое зрение было доступно только соединившимся душам. Очень многие за всю жизнь так и не видели цветов, особенно, в высшем свете, где после перехода в эсператизм большое распространение получили договорные браки. Одно время даже пытались ввести эдикт, который бы приравнивал возможность видеть цвета к одержимости демоническими сущностями. К счастью, сделать этого не удалось, но до самого падения Кабитэлы, да и позднее, среди аристократии бытовал мнение, что таковая возможность – удел плебеев, которые женятся, не думая об ответственности перед родом и сюзереном.
Первой ласточкой, если можно так выразиться, был герцог Алва, взявший в жены Октавию – доподлинно известно, что они видели цвета. Хроники умалчивают о том, видела ли цвета королева Октавия Оллар, но то, что Франциск I видел в цвете до самой смерти жены – неоспоримый факт.
Барон перевел дыхание, отпил еще шоколада и задумчиво продолжил:
- Мне удалось найти несколько упоминаний об одном то ли пророчестве, то ли магическом изыскании… само оно, к сожалению, недоступно – возможно, утеряно. Согласно нему, если раттоны будут уничтожены, а основы мира – восстановлены, мирозданию удастся залечить нанесенные раны и люди снова получит возможность различать цвета.
- И как скоро? – заинтересовался Арно.
- Что именно? – уточнил барон.
- Как скоро все станут видеть цвета? Раттоны уничтожены, Пламя Этерны возродилось, аватары Волн и Молний восстановили основы мира. Так когда?
- Кхм… Точные сроки неизвестны, но если это произойдет при нашей жизни, я уже ничему не удивлюсь.
- Что? Так долго?!
- Это мое предположение. Вряд ли мы все однажды проснемся и поймем, что видим в цвете, пусть и неярко. Скорее всего, процесс будет постепенным. Так же могу предположить, что в первую очередь он затронет молодых – они открыты всему новому, их души всегда жаждут чуда, даже если они и притворяются умудренными жизнью циниками.

[НеЛюбопытное созданье]

Но, - значительно произнес Капуль-Гизайль, - это еще не все. Эта новость касается всех, а значит, никого в отдельности – ее можно назвать приятным дополнением к спасению мира. Однако, есть кое-что и лично для вас двоих.
Я недаром спросил, друзья ли вы или же пара. Дело в том, что слияние душ дарит не только возможность видеть мир во всем его многообразии, но и стать единым целым. Возможно, вы и сами стали замечать это.
- Я чувствую Валентина, - тихо сказал Арно. – Я ощущаю его эмоции и состояние, как свои. Знаю, когда устал, когда расстроен… Значит, это тоже часть слияния?
- Не только. А Вы, Валентин? Проявилась ли у Вас такая способность?
- Нет, - тихо ответил Валентин и Арно ощутил, как его обожгло виной и стыдом. Он что, винит себя за то, что ему что-то недодали?
- Это прекрасно! – обрадовался ценитель древностей. – Это просто восхитительно!
- Чему Вы радуетесь? – буркнул раздосадованный Олененок. Опять Тин себя накручивает. Утащить бы его сейчас из комнаты и… Не пойдет ведь, как же – приличия не позволяют, барон ради них столько копался и теперь еще приехал.
- А радуюсь я тому, что, если верить легендам, ваша связь активирована не до конца, - довольным голосом ответил барон. – В истинных парах очень редко были одинаковые способности, чаще всего, кому-то доставалась способность ощущать партнера, а вот другому… Валентин, вы уже пользовались вашей связью?
- Да, когда Арно был в Закате, а я – в плену у истинников, на помощь нам пришла фульга, исконная обитательница Отражения. Она не могла вывести Арно, но вытащить меня ей было по силам. Арно позвал меня душой, и астэра увидела путь.
- Вы так же можете позвать, молодой человек. А еще вы можете через эту связь разделить то, что с вами обоими происходит.
- То есть, через связь я могу разделить проклятие с Арно?
- Не смей! – Ужас от одной только мысли, что Тин… что этот повернутый на благородстве и долгах идиот решит, что должен разделить слепоту на двоих… - Я тебе запрещаю!!!
- Арно, послушай…
- И слышать ничего не хочу! Ты о родителях подумал?!
- Олененок, успокойся, возможно…
- Мама, ты что, тоже думаешь, что это хорошая идея?!
- Я думаю, милый, что сначала необходимо дослушать господина барона, а потом уже делать выводы, - спокойный уверенный голос матери чуть остудил его пыл.
- Ладно. Извините, что перебил, господин Капуль-Гизайль.
- Ничего страшного, Ваша реакция вполне объяснима. Но вы неверно меня поняли. Ваша достойная всяческого восхищения матушка сообщила, что, помимо слепоты, проклятие причиняет Вам боль – это верно?
- Ну, да… Но это терпимо. Сначала было трудно выносить, но через несколько дней приступы стали слабее и реже – наверное, когда магнус умер.
- Вы можете разделить эту боль на двоих. Для этого Вам, Валентин, нужно позвать это проклятие, притянуть своей душой – точнее, к сожалению, я сказать не могу, но…
- Не волнуйтесь, господин барон, я знаю, как это сделать.
- Нет!
- Не стоит волноваться, виконт, Вы снова не дослушали. С глубокой древности известно выражение: «Разделить горе на две души – уменьшить его, разделить счастье на две души – умножить его». Теперь это рассматривают как пословицу, но что, если это прямое указание? Вполне возможно, что боль, которую Вы вполне способны переносить и в одиночку, будучи разделенной пополам, попросту истает?
- Мы должны попробовать, Олененок. Я должен.
- Нет, Валентин. Слишком рискованно. Что, если боль потянет за собой и слепоту?
- Арно...
- Я тебе запрещаю это делать.
- Ты не можешь мне запретить!
Арно почувствовал нарастающую злость Валентина, его страх, его вину. В иное время он бы на все согласился, но сейчас все слишком серьезно. Он тоже начал злиться.
- И то правда. Зачем тебе считаться с моим мнением, верно? Да делай, что хочешь. Но я не отзовусь. И ты знаешь, что тогда ничего не выйдет.
- Арно, не глупи.
- Я не дам тебе ослепнуть, ты меня понял?!
- Арно, - Валентин сжал его руку. – Арно, пожалуйста. Даю слово – я не попытаюсь разделить с тобой слепоту. Даю тебе слово – я позову только боль. Даю слово – если что-то пойдет не так, я разорву связь. Но мы должны попробовать, Арно. Прошу тебя.
Тин уперся рогом не хуже потомственного оленя. На сей раз он не уступит.

- …задумался?
- А?.. Ты что-то сказал? – Арно чуть виновато улыбнулся. – Я тут вспомнил, как мы маму навещали и отвлекся.
- Теперь понятно, почему я не могу тебя дозваться уже несколько минут. Хорошо, что мы тогда не разминулись с бароном.
- Хорошо… А если бы не получилось? Или если бы ты тоже ослеп?
- Это было бы ужасно, - тяжело вздохнул Валентин. – Как представлю: беспомощные мы и кружащиеся вокруг с приборами, тарелками и прочими доказательствами заботы Анхель и Мирей, а моя мама ими командует, так сразу мороз по коже.
Арно чувствовал, что к концу Валентин уже с трудом сдерживал смешок, вообразил описанную сцену и едва не упал с табурета от смеха.
- Мне теперь тоже очень страшно – у них же ключи от квартиры есть. Давай замки сменим?
- Думаю, это нас не спасет, поэтому лучше не рисковать – сейчас-то они еще смирные. - Валентин взял его руки в свои и поцеловал. - А если говорить серьезно, то я рад, что мне удалось избавить тебя от этих приступов. Жаль, что я сразу не сообразил, а ведь ответ лежал на поверхности. Прав все-таки отец, говоря, что паника – злейший враг, хуже подлости. Если бы эмоции не затмили здравый смысл, я смог бы помочь тебе раньше.
- Не смей себя винить. Виноват не ты, а эти сумасшедшие крысы, но они свое уже получили.
- Знаю. Но если бы я мог…
Валентин не договорил, но Арно понял без слов: если бы можно было разделить зрение на двоих или поменяться местами с ним, Тин не колебался бы ни секунды. Хвала всем Стражам вместе взятым, что это невозможно!

[НеЛюбопытное созданье]

****
- Скорее, неси боеприпасы!
- Они атакуют!
- К бою! За Талиг!
- Агмар-р-ре-е-ен!
Вопли разносились далеко в морозном воздухе, свистели снаряды, царили неразбериха и безудержное веселье.
Нагрянувшие из Торки близнецы заявили, что им через многое пришлось пройти, чтобы непарный Катершванц согласился отпустить нерадивых потомков справлять Зимний Излом в Олларии, приняв лишь полную сдачу всех боевых нормативов и аргумент о нуждающихся в помощи и поддержке друзьях. В качестве ответной любезности Арно с Валентином согласились участвовать в этом… шабаше – и не пожалели.
Как оказалось, в Старом Парке их уже поджидали друзья и соученики: Берто со своим парнем, представившимся Кантором – тут девушки заметно приуныли, Франсуа Рафле, Паоло, Айрис с братом, Бласко Дельгадо, с интересом поглядывающий на Селину, Герард и Мэллит, а так же сестрички Дорак и Гизелла Ноймаринен.
Недолго погуляв по аллеям, компания разбилась на две неравные группы и затеяла бой в снегу. Арно был назначен призом турнира, и бергеры с Валентином засели в глухую оборону в одной из беседок, не подпуская противников к «боевому знамени». Компанию им составили герцогиня Ноймаринен и шустрый Паоло, явно решивший покорить сердце северной красавицы.
Бой шел с попеременным успехом, но тут Окделл решил применить военную хитрость и зашел с тыла. К сожалению, он не вспомнил о том, что следует соблюдать осторожность и был прицельно сбит с ног крепко слепленным снежком, залепившим ему все лицо.
- Это нечестно! - попробовал было возмутиться граф Горик.
- Я ОЧЕНЬ боевое знамя, - значительно проинформировал его Арно, расслышавший «подкрадывания» Дика шагов за двадцать и уже давно выучившийся определять направление по звуку.
Вскоре нападавшие сдулись и были вынуждены принять условия победителей, выкупая незадачливого лазутчика горячим глинтвейном.
Вино со специями примирило проигравших с победителями и друзья толпой двинулись на поиски приключений.
Валентин с удивлением понял, что уже давно так не веселился – пожалуй, с самого детства. Можно было открыто обнимать и целовать Арно. Можно было валяться в снегу и смеяться во все горло.

Из Старого Парка они отправились на площадь Фабиана, где были установлены экраны, по которым крутили веселые песни и забавные ролики, прерываемые сообщениями, как в разных провинциях справляют Излом. Незадолго до полуночи королевская чета поздравит с них подданных, а кардинал в очередной раз благословит страну.
На площади гуляния тоже шли полным ходом: незнакомые люди поздравляли друг друга и желали счастливого года, многочисленные палатки торговали выпечкой, горячими напитками, сладостями и запеченным мясом для тех, кто не считал слойки и медовые орешки за еду.
Валентин с согласия Арно покружил в танце Гизеллу, словно бы невзначай задерживаясь возле букетов с омелой. Герцогиня, прикрыв смеющиеся глаза, чуть кивнула, пара развернулась и «нечаянно» налетела на застывшего Паоло.
- Прошу меня простить, Гизелла, я очень неловок – сказывается отсутствие практики. Возможно, кавалер, не допустивший падения, станет лучшим партнером?
Не давая Куньо сказать ни слова, Валентин вложил в его руку узкую ладонь северянки и отошел к Арно. Паоло проводил его непонимающим взглядом, после чего резко развернулся к улыбающейся девушке.
- Так-так-так, - весело протянул Олененок, - кажется, кто-то становится записным сводником?
- Думаю, они прекрасно обойдутся без четырехлетних менуэтов вокруг да около – поверь мне, это время можно потратить с большим толком. А кто меня сдал?
- Во-первых, я прекрасно тебя чувствую, во-вторых, Гизеллу на танец ты приглашал, стоя рядом со мной и я все слышал, в-третьих, она смеялась так счастливо, словно ей предложение сделали. Ах, да, еще Паоло... Он собирался тебя убить сразу после праздников.
- Никакой благодарности, - преувеличенно сокрушенно вздохнул Валентин. – Погуляем?
- Давай. Я тут примерз.
Валентин выискивал взглядом омелу, и вскоре остановился под маленькой веточкой. Арно повернулся к нему.
- Она здесь, да?
- Омела? Здесь.
- Тогда с Изломом, – улыбаясь, Арно подставил губы для поцелуя.
- Все в порядке? – уточнил Валентин, с трудом разрывая поцелуй.
- Знаешь, я немного устал. Раньше сам бы до рассвета не ушел, а теперь, когда постоянно приходится вслушиваться, да еще в этой толчее и шуме… Поедем домой?
- Конечно.
- Эй, куда вы запропастились? Все веселье пропустите, - рядом с ними возникла запыхавшаяся Айрис, которую поддерживал под руку довольный Франсуа.
- Ребята, извините, я устал. Мы домой поедем.
Подтянувшиеся Паоло и Гизелла переглянулись и кэналлиец убежал ловить такси.
- Точно просто устал? Может быть, нужен врач? – тихо спросила блондинка.
- Точно, не переживай и веселитесь дальше.
- Гизелла, давай выходить к краю площади – сюда машина все равно не заедет, - предложил Валентин. – Пока мы дойдем, Куньо уже наверняка кого-нибудь остановит.
- Разумно. Арно, может хрупкая девушка опереться на твою руку? – поинтересовалась достойная дочь Ноймаров, подхватывая руку Олененка так, чтобы в случае необходимости удержать его от падения: старинная традиция преподавать всем женщинам Дома основы врачебного дела и ухода за раненными давала о себе знать.
- Конечно, на меня всегда можно положиться, - широко улыбнулся Савиньяк.
Когда они выбрались из толпы, то увидели, как Паоло о чем-то спорит с водителем, яростно жестикулируя.
- …совсем рядом!
- Парень, я уже в парк собрался, мне тоже Излом отпраздновать хочется. И двойной тариф у нас сегодня и так – все-таки праздники. Да и зарекся я еще куда-либо по двойному счетчику ездить: покатался уже один раз, на всю жизнь впечатлений хватило!
- Тин, а с кем это Паоло спорит? Голос знакомым кажется.
Валентин пригляделся.
- Арно, ты не поверишь. Это тот самый таксист, который возил меня за город, когда я тебя искал, а потом отвозил нас в госпиталь.
- Кажется, это судьба. Пошли?
- Нет, я сказал! У меня приятель на смене, всю ночь дежурить будет – хотите, я его вызову? Будет здесь через несколько минут, отвезет, куда скажете, может оставить свой телефон и развезет потом всю вашу теплую…
- Добрый вечер. Извините, что вмешиваюсь, но мой друг очень устал, и мы не можем ждать другую машину. На этот раз ехать за город не нужно, тут рядом – буквально десять минут.
- Вы?.. - таксист помотал головой. – Ну, точно… Садитесь, отвезу!
- Большое спасибо, Вы нас снова выручаете, - серьезно ответил Валентин.
Подтянувшиеся друзья быстро попрощались с ними, помогли Арно устроиться на заднем сидении и долго махали вслед. Валентин назвал адрес и машина, постоянно лавируя среди веселящихся горожан, двинулась с места.
Арно, устало улыбаясь, прижался к Валентину и положил голову ему на плечо.

Остановившись у подъезда, водитель повернулся.
- Помочь выйти?
- Не нужно, все в порядке. Сколько с нас?
- Нисколько. После той гонки мне словно поворожил кто: на каждой смене попадаются несколько богатых клиентов, которых нужно далеко отвозить, да еще и ждать, а пару раз вообще на весь день нанимали как личного водителя. Так что вы мне ничего не должны.
А еще я тогда не извинился. То, что я ляпнул… Короче, нельзя такое говорить, никогда - мне до сих пор очень стыдно. Простите.
- За что? – поинтересовался Арно. – Это из-за того, что вы приняли меня за наркомана? Да я не в обиде, видок, наверное, у меня после всего был тот еще. Но раз уж перед Изломом все долги закрывать нужно, то я на вас зла не держу. С праздником и спасибо, что тогда успели. И за сегодняшнюю поездку спасибо.

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 10

Валентин
Валентин прикрыл глаза и глубоко вдохнул теплый пряный аромат. После напряженного и веселого дня в снегу хотелось как следует отогреться, поэтому он почти сразу запихнул Арно в ванну, а сам присоединился чуть позже, когда приготовил горячий глинтвейн и вытащил из холодильника оставшиеся закуски. Есть хотелось так, что он бы проглотил и слона, но слона в кухне не оказалось. Пришлось довольствоваться морепродуктами и бананами в шоколаде.
Опустившись в горячую ванну с солью, Валентин немного расслабился. Мама часто шутила, что они с отцом его выловили в море. Воду Придд обожал, и находиться в ней мог часами, размышляя о своем, читая книги. Удивляло то, что вот уже полчаса молчит сидящий напротив Арно. Валентин ласково массировал его ступни, лишь изредка отвлекаясь, чтобы протянуть ему глинтвейна или закуски.
Странно, раньше Арно не сидел на месте и минуты, а уж тем более, не сидел молча. Во рту появился противный горьковатый привкус. После увечья Арно изменился. Внешне он оставался таким же, как и всегда – работал, учился, шутил и умудрялся оставаться душой компании. Даже с матерью и старшими братьями он вел себя по-прежнему. И только здесь, дома, Арно позволял себе расслабиться и не убеждать никого, что все как всегда. Валентин ценил такое доверие, но его тревожило, что Арно слишком часто стал подолгу молчать, думая о чем-то своем.
Коснувшись пальцами подъема стопы, Валентин на мгновение остановился. Знакомый маленький шрам от того, что год назад он в море поранил ногу об острую ракушку, вросшую в коралл. Арно... Так, Валентин, прекрати. Немедленно. Надо взять себя в руки. Они не были вместе с того самого дня, когда Арно потерял зрение. Если бы не частые ласки и поцелуи, Валентин бы решил, что Савиньяк просто передумал. Но Арно всякий раз целовал так, что становилось ясно – он хочет, хочет отчаянно, но почему-то не позволяет себе. Сначала Валентин пытался пойти дальше, но всегда кончалось тем, что Арно, неуверенно опускаясь на колени, долго и самозабвенно ласкал его губами, потом позволял довести себя до разрядки руками и засыпал, прижимаясь всем телом. Такие ласки не могли быть неприятными, и Валентин не мог отказать себе в них, хоть и видел, что Арно все время что-то гложет. Но, в конце концов, не пытать же его раскаленными клещами? Захочет, сам расскажет.
Валентин открыл глаза, отпил вина и взглянул на Арно. Тот сидел, откинув голову на бортик и прикусив губу. С тех пор, как Савиньяк утратил зрение, они часто купались вместе. Арно болезненно реагировал на собственную беспомощность, и проще было превратить все это в еще одну игру, чем всякий раз с замиранием сердца прислушиваться, все ли с ним в порядке и не вывихнул ли он снова ногу, выбираясь из ванны, как случилось пару месяцев назад. Валентин знал, что можно переделать ванную, да и всю квартиру под нужды незрячего, однажды он это и предложил, но Арно отказался наотрез. Валентин знал, почему, и именно поэтому не стал возражать. Сейчас сохраняется пусть призрачная и сумасшедшая, но все же надежда, что проклятие спадет. А переделать квартиру для Арно означает признать, что он останется в этой тьме навсегда. Может, и глупо, но возражать Придд не решался. Для такого увечья Арно и так приходит в себя достаточно быстро – большего требовать не стоит.
Валентин попытался отвлечься и мысленно вернуться к своему диплому, но это не помогло. Слишком давно разгоралось неудовлетворенное желание, слишком близко сейчас Арно, слишком... Поглаживая маленький шрам на ноге, Валентин чуть не застонал. Невовремя вспомнилось, как Арно кусал губу от боли, как сам он с трудом вытащил острые осколки, как перевязывал ему ступню, как потом Арно встряхивал влажными волосами и, смеясь, говорил, что без него погиб бы в море смертью храбрых. Он тогда даже не понимал, каким сокровищем стали эти слова для втайне влюбленного Валентина...
Так, хватит. Ничего хорошего из этого не выйдет. До невозможности захотелось вдруг коснуться маленького шрама губами, и Валентин торопливо поднялся ладонями чуть выше по ноге. Надо отвлечься. Срочно. Неожиданное прикосновение заставило его подавиться очередным вдохом. Свободной ногой сумасшедший Олененок погладил бедро, чуть задевая живот и... Он что, издевается?
- Арно?..
- М-м-м?
- Ты… Что ты делаешь?
- А так не понятно? Пристаю к тебе.
Такая родная хитрая улыбка, совсем как в детстве. Арно...
- Ты же говорил, что устал?
- Ну, ты так хорошо снимаешь мою усталость. И вообще, я намерен сделать этот праздник незабываемым. Есть возражения?
- Никаких.
Валентин улыбнулся. Все верно, Арно, возвращайся. Истинники отняли у тебя зрение, но не позволяй им отнять тебя самого. Валентин сделал то, чего так хотел всего лишь мгновение назад – наклонился и прижался губами к шраму на подъеме стопы, рядом со щиколоткой. Арно вздрогнул, и ровная гладь пошла мелкими волнами, заставив Валентина фыркнуть. Щекотно.
- С ума сошел?
- Давно. Тебе не нравится?
- Нравится, но это как-то…
- Я люблю тебя и мне приятно прикасаться к тебе.
От сочетания вспыхнувшей надежды и давнего желания слегка закружилась голова, и Валентин впервые в жизни не успел вовремя прикусить язык:
- Если бы только знал, как мне хотелось целовать все – губы, шею, руки...
Арно засмеялся – тихо, необидно и очень смущенно. Забавно – из них двоих именно у Савиньяка самый богатый постельный опыт, но порой он смущается от самых обычных вещей. Почему? Валентин выдохнул и продолжил нарочито-серьезным тоном:
- Я не то, чтоб очень большой специалист, но, как мне кажется, все, что происходит между любовниками, уместно и допустимо до тех пор, пока обоим это приносит удовольствие. А если тебя волнует гигиеническая сторона вопроса, то я лично тебя выкупал. Только что.
- Ты сумеешь обосновать все, что тебе будет нужно, да?
- Теоретически.
Хотелось уже так, что перехватывало горло. Валентин подался вперед и поцеловал. Савиньяк тут же перехватил инициативу, принялся покусывать его губы, облизывать их, пощипывать, руками вплетаясь во влажные волосы. Здесь зрение не требовалось и чужие движения были уверенными. Валентин потянул любимого к себе на колени, обхватил ладонями его лицо и углубил поцелуй. Арно... Арно, пожалуйста... Он притягивал его ближе, обнимал и прижимал к себе так, что несколько раз Савиньяк болезненно охнул.
- Признавайся, ты с самого начала это затеял? – выдохнул Олененок, прикусывая ухо и потираясь всем телом.
- Что?..
- Не притворяйся: закуски из морепродуктов, бананы в шоколаде, горячее вино с медом и специями – все, что нужно для бурной ночи.
- Просто сделал глинтвейн и опустошил холодильник.
- И ничего такого?
Жаркий шепот приятно щекотал ухо. Таким голос Арно не был уже давно.
- И ничего такого.
- Зря. Но так даже интереснее.
Арно снова втянул его в поцелуй, теперь уже вторгаясь глубоко, лаская языком, с силой прижимал к себе, путаясь пальцами во влажных и растрепанных прядях. Когда чужая ладонь коснулась поясницы, Валентин не выдержал – самоконтроль смело лавиной острого удовольствия.
Опять! Как в первую их ночь... Да сколько же можно так – от одних лишь поцелуев и ласк?
- Прости…
- За что? – голосом довольного кота мурлыкнул Арно, медленно потираясь носом о ключицу.
- Я… мы так давно не были вместе… я немного растерялся и не смог сдержаться.
- Я бы и не дал тебе сдерживаться. И просить прощения должен я – не представляю, как ты все это выдержал. Сначала молчал четыре года, потом еще несколько месяцев терпел мои глупые отказы.
- Мне ты никогда не отказывал, - Валентин поднес к губам его руку, целуя ладонь и пальцы. – Только самому себе. И ты зря думаешь, что я этого не понял.
Арно промолчал, только вскинул голову и у Валентина снова внутри защемило. Черные глаза, такие родные, такие любимые, прежде такие живые... а сейчас в них ничего не отражается, они пусты.
- Помоги мне выбраться, и мы продолжим.
Валентин касался полотенцем осторожно, ласково. Первая страсть была удовлетворена, теперь волнами накатывала нежность.
- Я не хрустальный, - вдруг выдохнул Олененок. – Идем в постель.

[НеЛюбопытное созданье]

В спальне, где Арно ориентировался уже куда лучше, он толкнул Валентина на постель и лег рядом, целуя и лаская.
- Тин…
Горячий выдох прямо в губы. Как тогда, в первую ночь. Возвращайся, Арно. Пожалуйста.
Арно снова поцеловал, мягко, нежно, будто извиняясь за что-то и Валентин вдруг все понял. Так вот почему Арно доставлял удовольствие ему, почти всегда отказываясь от собственного! Он просит прощения за свою беспомощность, за то, что не может быть равным партнером. Несусветная глупость, неужели он не понимает?! Ну как же ему объяснить, как?..
Удачная мысль заставила Валентина фыркнуть. Давно надо было это сделать!
- Подожди… Олененок… остановись…
- Ты не хочешь?
«Не хочешь?» Арно, Арно... да когда же ты поверишь?!
- Очень хочу, просто дай мне минуту. Это важно для меня, для нас.
Валентин встал и вышел в другую комнату. Для пиратской костюмированной вечеринки они вдвоем покупали плотный шелковый шарф, он как раз подойдет – сквозь эту ткань не разглядеть ничего. Должно получиться. Валентин обшарил несколько ящиков и, в лучших законах кинематографа, нашел его в последнем.
- Вернулся, спрут-гулена?
- Я всегда возвращаюсь к тебе. От всех подарков к Излому ты отказался, поэтому я решил, что хотя бы так мы должны соблюсти традицию.
- Какую именно?
Арно забавно склонил голову к левому плечу. Когда он делал так раньше, в его глазах всегда искрилось веселье. Валентин беззвучно вздохнул. Ужасно отказываться от этого зрелища. Лишать себя возможности видеть Арно в такой момент, после стольких месяцев, когда они не... Это почти физически больно. Но иначе нельзя.
Валентин затянул последний узел и сердце сжалось. Вокруг полный мрак. Он почувствовал себя совершенно беспомощным. Стало страшнее, чем когда в три года он потерялся на празднике на центральной площади и плакал, пока его не отыскал отец. Где Арно? Где его руки? Голова закружилась, кровать под коленями зашаталась, все привычные ориентиры в мире пропали. Абвении! Арно так чувствует себя... всегда? Каждый день? Нет, не так. Стократ хуже. Валентин ни на миг не забывал – он может сдернуть повязку. Но с Арно его «повязка» навсегда... В горле встал комок. Теперь он понял, почему Савиньяк порой отказывался от самой простой помощи, понял, почему эти месяцы дарил ему удовольствие, запрещая его себе самому. Арно каждый час старается доказать, что не бесполезен, не беспомощен, что он что-то может. Раньше Валентина удивляло то, что Савиньяк изменился так сильно. Теперь ему казалось, что слишком мало. Валентин подумал, что даже сейчас без колебаний забрал бы у него проклятие, если бы это было возможно, но теперь он не был уверен, что смог бы справиться с этим так, как справился Арно. Вспомнились слова о том, что Арно силен настолько, что Закате не выжил бы и недели. Кажется, теперь Валентин начал этому верить.
- Раз уж ты решил, что твоим подарком стану я, то подарок необходимо должным образом упаковать. И перевязать ленточкой, разумеется.
Валентин старался говорить весело и беззаботно, Арно лучше не знать, что он сейчас чувствует. Савиньяк гордый – жалости не потерпит. Он неуверенно повел рукой по кровати, пытаясь нащупать чужую руку.
- Это чтобы ты понял, наконец, что ты мне важен и нужен. Что я люблю тебя и приму любым. Что я доверяю тебе больше, чем самому себе.
Валентин притянул его ладонь к губам и ласково целовал после каждой фразы. Потом он поднес его руку к своим волосам и отпустил. Арно осторожно повел рукой вниз, пальцы скользнули по упавшим на лицо прядям и натолкнулись на повязку. Савиньяк замер, кажется, он даже перестал дышать.
- Мы теперь на равных, Арно. Вернее, теперь я беспомощней, чем ты – ты уже привык ориентироваться на звук, прикидывать расстояние. Что бы ты ни делал – я не сниму ее. Даю слово.
Арно обхватил ладонями его лицо – мягко и нежно. Он... согласен? Валентин опасался услышать, что он-то может снять повязку в любую минуту, что не стоит устраивать дурацкий спектакль, что надо смириться с ситуацией и не пытаться ничего исправить. Но Арно просто согласился.
- Я позабочусь о тебе.
- Верю.
Арно быстро мазнул языком по нижней губе и помог опуститься на кровать. Страх отступил, оставив странное ощущение полного доверия. Сейчас он полностью зависел от Арно, и почему-то это не казалось неприятным.
По спальне расплескалась волна волнующих ароматов, а потом теплые руки Арно коснулись ступни и принялись массировать пальцы. Щекотно и приятно.
- Нравится?
- Да…
- Подожди, то ли еще будет – пару лет назад меня научили одном фокусу, так что…
Арно резко замолчал и Валентин улыбнулся. Вспомнил бывшую? Ну и что с того? Это все уже давно неважно.
- Тин…
Голос звучал так виновато, что Валентин сжалился.
- Все в порядке, продолжай.
- Тин, я…
- Я понял, что учился ты у одной из своих подружек. У всех есть прошлое. А твое настоящее и будущее – я, ведь так?
- Да.
- Тогда мне не терпится узнать, что ты там с таким энтузиазмом изучал.
Рассмеявшись, Арно продолжил разминать стопу. Несмотря на то, что через повязку и так ничего не было видно, Валентин прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Мягкая нежность затапливала, согревая и возбуждая. Слишком много всего было между ними, слишком... Душевное напряжение, взаимная сдерживаемая страсть – все это сейчас выплескивалось в ласковых прикосновениях.
Больше всего Валентину сейчас хотелось, чтобы все драматические события кончились и чтобы они, наконец, вернулись к самой обычной жизни. Чтобы Арно видел, чтобы они оба защитили дипломы, получили бы любимую работу, чтобы вместе веселились и чтобы всякий раз их секс не сплавлялся с болью, со страхами, с отчаянной нежностью, которая горчит на кончике языка и сдавливает горло ледяной петлей.
Руки Арно уверенно поднялись от коленей выше, и Валентин задышал чаще. Мысли начали путаться. Он тянулся за любым прикосновением Арно, чуть слышно стонал сквозь зубы и изо всех сил старался не шевельнуться, чтобы не заставлять Арно снова ощупью искать себя. Когда чужие пальцы осторожно скользнули по бедрам и… ниже, Валентин выгнулся навстречу и застонал громче. Оставаться неподвижным больше не получалось, с пальцев Арно словно соскальзывали крошечные молнии, заставляя вздрагивать, метаться и тянуться навстречу. Дыхание сбилось окончательно. Арно, остановись, пожалуйста! Валентин чувствовал, что если он не прекратит, то все закончится прямо сейчас. Но произнести сейчас все это вслух он не мог. Валентин жалобно застонал. Пойми же!
Руки Арно на мгновение застыли, а потом скользнули еще дальше, поглаживая и успокаивая. Когда один палец оказался внутри, Валентин застонал от удовольствия.
- Так хорошо?
- Д-да…
Да, хорошо! Пожалуйста, еще... Валентин молчал, но ему самому казалось, что каждым движением он кричит. Как Арно это удается? Он будто разжег тлевшие угольки и теперь желание разгоралось все сильнее, грозя вспыхнуть пожаром и сжечь его без остатка. Потребность в нежности пропала, теперь хотелось другого – жара, страсти, ярости. Хотелось сойти с ума, потеряться в чужих руках, кричать и просить...
То ли Арно так хорошо читал его чувства, то ли просто помогал опыт, но нежные поглаживания и легкие ласки внутри сменились совсем другими. Когда добавились еще два пальца, Валентин задохнулся и хрипло застонал.
- Больно?
- Нет… - голова туманится, от каждого слова сжимается горло. - Хорошо… ты?..
- Не беспокойся.
Валентин огромным усилием воли заставил себя не трогать повязку. Этот голос Арно он знал слишком хорошо. Он сейчас тоже горит, и так хочется взглянуть хоть на секунду, увидеть снова... Нельзя.
Продолжая ласкать внутри, второй рукой Арно с силой гладил живот, то надавливая, то убирая руку. Хватит! Желание жгло, отчаянно хотелось, чтобы Арно... не надо больше массажа, не надо подготовки, ничего не надо, давай же!
- Понравилось?
В голосе слышится улыбка. Валентин глухо зарычал. «Понравилось?»
- Еще... больше понравится… если ты… наконец… возьмешь меня… - с трудом выдыхая, ответил Валентин.
- Как скажешь.
Легкий мазок языком по губам. Ну же, пожалуйста!
Валентин почувствовал, что Арно опустился рядом с ним. Тихий скрип. Кажется, Арно сел, опираясь на спинку кровати. Зачем? В чем дело?
- Иди сюда.
Нащупав чужую руку, Валентин попытался было встать на колени, но с первой попытки ему это не удалось. От простого массажа у него подгибались ноги. После стольких месяцев, когда он мог обнимать Олененка, но почти никогда не заходил дальше ласк – ничего удивительного. Наконец, опираясь на руку Арно, Валентину удалось подняться.
- Развернись. Я слева.
Валентин подчинился. Двигаться в пространстве, не видя ничего, кроме плотного пугающего мрака было неуютно, но ладонь Арно дарила уверенность. Савиньяк потянул его к себе.
- Ты понимаешь, где я?
- Да.
- Тогда садись сверху. Не бойся, я поддерживаю, ты не упадешь.
- Думаю, эта ночь уже может претендовать на звание нашей самой незабываемой.
- Тебе не нравится?
Арно помог Валентину перебросить ногу и притянул его ближе к себе, коснувшись губами соска.
- Немного странно, но интересно.
Валентин попытался немного отдышаться. Арно легко потянул его вниз и, начав опускаться, Валентин почувствовал, как член Арно касается его. Проникновение внутрь заставило обоих громко застонать. Валентин остановился, пытаясь привыкнуть. Сейчас было не больно, только слегка непривычно. Арно надавил на бедра, заставляя опустить ниже, до конца.
Возбуждение затапливало и Валентин, найдя пальцами чужие губы, впился в них поцелуем, высказывая в нем все, что не мог выразить сейчас словами.

[НеЛюбопытное созданье]

Валентин сделал несколько движений и застонал от острых ощущений. Сейчас они были ближе, чем в прошлый раз. Арно что-то неразборчиво пробормотал ему в губы, а потом попытался толкнуть его бедра не вверх, а в сторону. Он хочет так? Никогда раньше Валентин не делал такого, но почему бы и нет? Если уж сходить с ума – то с удовольствием.
Арно целовал уже изрядно припухшие губы, шею, соски, покусывал, шипел и рычал. Казалось, он снова превратился в воплощение Молнии – опасный, сильный, обжигающе-горячий. Повязка на глазах вдруг убрала весь стыд и смущение. Как в детстве – закрываешь глаза ладонями и кажется, что тебя никто не видит. Лишившись зрения лишь на одну ночь, Валентин словно лишился и всех запретов. Он стонал, двигался так, как никогда прежде, отдавался самозабвенно, откровенно наслаждаясь происходящим. Иногда он дразнил Арно, замедляя темп или приподнимаясь, а когда Арно рычал – с силой опускался обратно. Весь мир с его запретами, с его условностями, со смущением и стыдом провалился сейчас к Закатным Тварям. Ничего нет – только теплый, убаюкивающий мрак и они с Арно.
- Тин… Ти-и-ин… остановись…
Что? Остановиться? Сейчас? Как?
- Арно…
- Я… кончу сейчас… дай отдышаться…
Валентин жадно поцеловал его и приподнялся, выпустив Арно из себя.
- Так легче?
- Да… подожди…
Арно громко дышал, явно пытаясь хоть немного успокоиться. Валентин склонился к нему, ориентируясь на шумное дыхание, и губами нашел губы. Арно отдышался и они вернулись к тому, на чем прервались. Валентин ускорял темп, чувствую, что разрядка уже близка. Арно, ласково проведя ладонью по его животу, нащупал член и осторожно погладил его. Этого Валентин уже не вынес. Он хрипло застонал и перед тем, как утратить всякую связь с реальностью, почувствовал, как выплеснулся внутри Арно.

Валентин лежал на спине, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Все хорошо... Теперь все хорошо. Жаль только, что он не видит сейчас любовника, а снимать повязку почему-то не хочется. Он повернулся к Арно и застыл в ужасе. Он видел. Золотые волосы, припухшие алые губы, а главное – черные глаза, такие же осмысленные и зрячие, как раньше! Что это? Иллюзия? Посторгазменный бред? Еще дрянь какая-нибудь? Абвении, если и сейчас что-то случится, он больше в жизни не прикоснется к Олененку! Расплата за прошлый секс и так оказалась слишком дорогой.
- Ти-и-ин…
Сказать ему или нет?
- Арно… я…
- Тин, я вижу! – шепот звучал громче крика. – Я вижу тебя!
- Я тоже. Как это возможно, через повязку?
- Это связь, Тин, это…
Валентин вскочил на постели, рывком сорвал с глаз шарф и обхватил лицо Арно руками. Живой, осмысленный взгляд! Он смотрит не в никуда, он действительно видит! Абвении, возможно ли это? Валентин смотрел и боялся поверить в это оглушающее счастье.
- Я здесь, Арно.
- Все расплывается…
- Арно!
Нет, нет! Валентин почти физически ощущал, как гаснет осмысленность и свет в любимых глазах. Он снова погружается во мрак, снова слепнет. Абвении, Стражи, кто там еще – да за что ему это?! Неужели теперь всякий раз он будет получать столь желанное зрение, но лишь на миг? Эта пытка хуже орденских издевательств! Арно просто не выдержит, он сойдет с ума! Каждый раз после секса он будет получать то, о чем мечтает больше всего, лишь за тем, чтобы снова потерять через мгновение и вновь ощутить всю горечь своего увечья.
- Арно!
- Все пропало… зрение снова пропало…
Арно вжался лицом в его плечо и Валентин бессильно застонал. Арно не виноват... чем он заслужил все это? Изо всех сил все эти месяцы Валентин старался не задавать себе этого вопроса, потому что давно знал ответ. В том, что творится сейчас с Арно, помимо истинников, виновен и еще один человек. Тот самый, которого Арно целует каждый день, которому доверяет больше, чем себе, под чьими руками только что стонал в постели. Если бы не его глупая вспышка, он не подставил бы под удар Арно! Валентин отчаянно хотел забрать слепоту себе, это было бы хотя бы честно. Но им не удастся даже попробовать, любые подобные разговоры Арно пресекает сразу и резко.
Счастливый смех Олененка заставил Валентина вздрогнуть. Что смешного?
- Тин, ты же тоже видел? Мне не показалось – ты видел меня сквозь шарф?
- Да… но… Как это возможно?
- Наверное, это родство душ. То, что дарит нам цветное зрение. Нельзя было отказываться от любви, я просто болван! Мы оба видели – я сквозь проклятие, которое ты разделил со мной, ты – через шарф. Который час?
- Полночь.
- Излом миновал. Проклятие осталось в прошлом году. Я буду видеть, Валентин, я уверен. У нас все получится.
Арно так надеется... но что, если это ничего не значит? Что, если это лишь краткие секунды счастья, если это все, что им осталось? Что будет с Арно, когда надежда обратится в прах? Валентин решил попытаться еще раз. Арно сейчас такой... беззащитный перед этой бедой, такой трогательный в своей искренней надежде, он будто отказывается понимать, что мир несправедлив, что часто страдают невиновные. Он всегда был таким. И это всегда восхищало в нем Валентина. Всегда. Раньше. Но сейчас это губительно. Валентина затопили нежность и какая-то детская обида – ну почему именно Арно?
- Олененок… Солнце мое, а если прямо сейчас…
- Ты опять? Нет, Тин, ты не будешь ничего на себя перетягивать. Прекрати эти разговоры, я же просил. Да и нет необходимости. Я не думаю, что эта вспышка вышла просто так. Мы оба устали, так что давай отдохнем.
- Как скажешь.
- Только…
- Да?
- Тин, а глинтвейн еще остался?
Валентин вдруг рассмеялся.
- Немного и он безнадежно остыл.
- Неважно. Давай просто выпьем за удачу.
- Сейчас принесу.

- Налей в один бокал, Тин. Помнишь, как мы пили в самый первый раз?
- Такое забудешь. За удачу!

Валентин притянул Арно к себе и широко зевнул. Сон – это счастье.
- Я, между прочим, помню, что ты мне обещал. Утром?
В дремоте Валентин не сразу понял, что он имеет в виду.
- Ты о чем?
- Абвении, и этот человек говорил, что мечтал целовать все, до чего дотянется. Ну, так я - «за». Утром я сонный и беспомощный, так что буду в твоей полной власти. Делай все, что захочешь.
- Ловлю на слове.
- Кроме одного – не заставляй меня пить шадди!
- Посмотрим, посмотрим, - сонно отозвался Валентин. - Если будешь хорошо себя вести ночью, и не будешь лягаться, может, и не заставлю.
- Хочешь, чтоб я не лягался, убери от меня свои щупальца!
- Размечтался.
Валентин подождал, пока Арно удобно устроился в его объятиях и смешно засопел. А вдруг он прав? Может быть, и в этом не самом совершенном мире возможна справедливость?

[НеЛюбопытное созданье]

Глава 11

- Собирайся быстрее, машина прибудет через двадцать минут, - Валентин переводил взгляд с часов на дверь в комнату Арно, ставшую их общей спальней.
- Да успеваем мы, успокойся. Я ж не девица, которой в последнюю минуту нужно полностью сменить укладку, макияж, платье и украшения.
- И все же поторопись – думаю, у гостей возникнет к нам много вопросов, будет не очень хорошо, если мы спровоцируем появление толпы в холле. Лучше будет побыстрее пройти в гостиную.
- Как скажешь, - подошедший Арно легко поцеловал его. – Ну, что? Наследнику герцога Придда будет не стыдно появится со мной под руку на фуршете по случаю Весеннего Излома?
- Мне нигде и никогда не будет стыдно появиться с Вами, виконт Сэ, - Валентин улыбнулся и смахнул невидимую пушинку с лацкана его смокинга.
Зеркало послушно отразило двух молодых красавцев, готовых покорять сердца и веселиться. Точнее, только веселиться – чужие сердца обоим были без надобности. Они, не сговариваясь, отдали предпочтение фамильным цветам.
Олененок, получив приглашение на одно из самых желанных светских мероприятий – фуршет в «Звезде Олларии», сначала долго ругался, заранее представляя целый вечер в смокинге, а потом подошел к решению проблемы творчески. Взяв страшную клятву молчания с семейного портного, он заказал себе костюм, в котором сошел бы за фульгата. Брюки, жилет и бабочка были темно-красными, а муаровый смокинг был светлее, но мягкие переливы ткани рождали иллюзию рдеющих углей, по которым то и дело пробегают язычки пламени. Довершали образ художественно встрепанные волосы, запонки и два перстня: фамильный и тот, который вручался всем выпускникам Лаик, с гербом учебного заведения.
Костюм Валентина был лиловым, а жаккардовый смокинг с серебристой отделкой словно бы покрывали ледяные узоры. Волосы он, не изменяя себе, гладко зачесал назад и перехватил лентой в тон. Украшения зеркалили те, что надел Арно.
- Решил проводить зиму? Постарайся только весну не заморозить.
- Ты все растопишь.
Валентин улыбнулся, глядя в любимые глаза, в которых снова мягко сиял свет. С той памятной ночи встречи Зимнего Излома прошло четыре месяца, наполненных любовью и надеждами. После первого прозрения Арно, как безумный, старался наверстать все: ласки, возможность видеть, счастье. Первые проблески зрения появлялись, когда они доходили до оргазма, затем тьма стала рассеиваться, едва они только начинали любовные игры. Первый случай возвращения зрения, не связанный с занятиями любовью, был в тот день, когда Жермон Ариго и Ойген Райнштайнер, проверив расчеты и осмотрев модель парка, выразили одобрение и сказали, что работа Арно, вне всяких сомнений, лучшая на курсе. Не ожидавший, что заслуженная похвала произведет на него такое впечатление, Олененок замешкался с ответом, а потом и вовсе потерял дар речи, впервые за несколько месяцев воочию увидев свое творение. То прозрение длилось не более четверти часа, но именно оно уверило Валентина в том, что беды позади и зрение восстановится.
К середине зимы Арно видел уже иной раз по нескольку часов подряд, правда, не очень четко, да и цвета были размыты – но после стольких месяцев во тьме и это было счастьем. Постепенно продолжительность этих «периодов света» увеличивалась, улучшалась и фокусировка зрения. Последним, уже незадолго до весны, полностью восстановилось цветовое зрение.
- Нам пора.
- Ну что же, отправляемся шокировать благородное собрание. Раз уж пришлось влезть в смокинг и освежить свои знания по этикету, то я намерен отменно повеселиться – и ты тоже.
- Тогда вперед!
****
«Звезда Олларии» сияла. Барон приказал украсить и сам особняк, и сад мерцающими гирляндами, цветам и подсвеченными фонтанчиками. Музыканты были рассажены небольшими группами в альковах, так что создавалось ощущение, будто музыка просто разлита в воздухе. Подъезжающие гости раскланивались с хозяином и друг с другом и, традиционно повосторгавшись новыми антиками, растекались по бальному залу и гостиным, объединенным в единое праздничное пространство. Постепенно в легкое журчание и ненавязчивые напевы флейт, арф и скрипок вплетались раздающиеся то там, то тут взрывы смеха и голоса гостей.
- …прекрасно выглядишь, дорогая!
- …кто бы мог подумать, что столько оттенков…
- …оказывается, сирень – это не так скучно, как я думала…
- …волшебно! Я только-только стала различать цвета – еще и удивилась, ведь в моем окружении не появилось никого нового, да и вряд ли бы я не заметила, что влюбилась. И через неделю – ОН!
- …именно так все и было…
- …тогда-то мы и увидели настоящее буйство цвета – а ведь этот легкий флёр, который был доступен с наступления Зимнего Излома, казался настоящим волшебством!

Графиня Савиньяк переходила от одной компании к другой, приветствуя знакомых, принимая поздравления и пожелания счастья, отшучивалась в ответ на комплименты. В воздухе пахло весной, почки на деревьях выпустили первые листья, а нахальная трава уже зеленела вовсю. Оберегая от весенней свежести тех гостей, что ненадолго выходили на террасу, Коко обеспечил жаровни с огнем – правда, это было в большей степени декорацией – и приказал расставить по периметру инфракрасные обогреватели.
Арлетта поправила роскошный кружевной шлейф, превращающий лаконичный смокинг и классические брюки цвета старого золота в произведение искусства. Арно очень нравилось, когда она вот так, в брючном костюме, накинув на плечи его старую, еще капитанскую шинель, выбегала в сад, встречать его из командировок. А еще ему очень нравилось видеть ее в своих родовых цветах.
Она не думала, что после гибели мужа снова увидит краски, но чудо случилось и его даже не пришлось ждать долгие годы. Конечно, все было не таким ярким и многоцветным, как много лет назад, но роптать от того, что теперь она не различает полутона, когда совсем недавно ей были доступны лишь черно-белый спектр, она не собиралась. А все отвага и верность ее Олененка и его избранника.
Странно, сегодня мысли о младшем сыне не отдались привычной волной боли в сердце – напротив, в душе воцарились спокойствие и уверенность. И какое-то подзабытое ощущение праздника – еще из детства, когда ждешь не только подарков, но и самого настоящего волшебства и веришь, что оно непременно случиться.

- Арлетта, милая! – Ангелика Придд радостно улыбнулась, протягивая руки.
- Ангелика, рада видеть! Позволю себе заметить, что этот лазурный бархат чудно оттеняет твои глаза. А силуэт найери тебе по-прежнему идет, смотрится даже лучше, чем на иных дебютантках.
- О, ты преувелич… Лазурный?! Арлетта, но… Неужели это правда – то, что цвета стали доступны всем?
- Совершеннейшая правда, дорогая – и благодарить за это мир должен наших мальчиков. Сейчас я снова вижу цвета, пусть и не так четко, как прежде, но невероятно приятно снова любоваться миром во всем его многообразии.
- Ты должна мне все рассказать. Признаться, я несколько скептически относилась к этим восторгам, полагая их выдумкой, но не верить тебе я не могу.
- Разумеется, расскажу все, что знаю об этом. Добрый вечер, Вальтер!
- Арлетта, позвольте вашу руку! – герцог легко склонился в приветственном поклоне, целуя кисть по всем правилам этикета. – Если бы здесь не было моей несравненной Ангелики, я бы сказал, что имею честь приветствовать самую прекрасную даму на этом приеме.
- Учитывая, что о ваших взаимных чувствах в высшем свете легенды ходят, я принимаю этот комплимент.
Подозвав лакея, Вальтер предложил своим спутницам по бокалу вина. Пригубив, Арлетта окинула его внимательным взглядом и поинтересовалась:
- Вальтер, за уроженцами Дома Волн прочно закрепилась достаточно своеобразная репутация любителей двойного и тройного дна, намеков и не только. То, что сегодня вы отдали предпочтение готическому стилю что-то означает?
- Это выбор Ангелики, - сдержанно улыбнулся герцог. – Она сочла, что традиционный смокинг будет скучен, а для фрака мероприятие слишком неформальное.
- И я была права. Кто бы что ни говорил, я не откажусь от своего выбора. А в этом сюртуке и шейном платке ты только выглядишь не только очень стильно, но даже кажешься моложе. По крайней мере, уже несколько человек меня с недоумением спросили, откуда у тебя взялся младший брат, о котором никто ничего не знает, - рассмеялась Ангелика, поправляя цепочку его карманных часов.
****
Арно первым взлетел по ступенькам, Валентин отставал буквально на пару шагов.
- Добрый вечер, господин барон! Благодарим Вас за приглашения. Позвольте так же поздравить Вас с наступившим Весенним Изломом.
- Мой дорогой виконт Сэ, какое счастье принимать Вас в моем скромном доме! Благодарю и так же поздравляю и Вас, и Вас, мой дорогой эр Придд! – Коко, радостно улыбаясь, пожал обоим руки, с трудом удержавшись от порыва обнять. – Виконт… виконт, мне показалось или…
- Вам не показалось, господин барон – я, действительно, обошелся без подсказок. Вы были правы, связь нам помогла. А проклятие унес Зимний Излом.
- Это восхитительно! Я счастлив! Я… я был уверен… я знал… я предчувствовал… Прошу меня извинить, господа, я излишне расчувствовался и не в состоянии сейчас выразить свою радость от этого известия. – Констанс, в костюме цвета белого вина, как никогда похожий на встревоженную морискиллу, так разволновался, что, доставая платочек, чтобы промокнуть глаза, едва не запутался в роскошном кружевном жабо, украшенном старинной камеей. – Но, я надеюсь, после того, как я поприветствую и устрою всех своих гостей, Вы не откажете мне в недолгой беседе?
- Мы ответим на все Ваши вопросы, барон, но сейчас, с Вашего позволения, мы пройдем в гостиную – не слишком вежливо с нашей стороны отнимать Ваше внимание у других гостей. – Валентин себе верен: этикет, этикет и еще раз этикет!
Арно закатил глаза и обнял любовника за талию, заставляя улыбнуться и оттаять.
- Мой дом к вашим услугам, господа! Веселитесь, я настаиваю! – Коко взмахнул рукой, приглашая их проследовать вглубь особняка.

[НеЛюбопытное созданье]

****
Остановившись у входа в бальную залу, Арно оглядел присутствующих и чуть не присвистнул.
- Тин, ты только посмотри! Это самая настоящая брачная лихорадка. Мне кажется, мы не только мир спасти ухитрились, но и запустить цепную реакцию любовных историй.
- Да, а я еще думал, что все эти слухи и сплетни нужно делить на четыре. – Валентин слегка усмехнулся. – Кажется, оберегая наши хрупкие душевные организации, нам и десятой доли свежих новостей не рассказывали.
В толпе гостей взгляд то и дело выхватывал знакомых и все признаки говорили за то, что переглядывания, которые на праздновании Зимнего Излома можно было счесть просто флиртом, уверенно переросли в брачные договора.
Облаченный в каракулевый смокинг кузен Арно поддерживал под локоток старшую из урожденных герцогинь Окделл с таким видом, словно она уже носила титул виконтессы Рафле. Айрис, в свою очередь, предпочла свободно струящийся топ и меховую юбку в пол в цветах Рафиано – с одной стороны, ясно давая понять, что выбор сделан и пересмотру не подлежит, с другой – чтобы позлить маменьку, в чем не сомневался никто из присутствующих.
Граф Горик от сестры решил не отставать, выбрав бархатный черный смокинг в трогательную золотистую крапинку и черно-золотой килт. Он гордо сопровождал Мадлен Дорак, то и дело пожимая и поднося к губам ее руку, ненавязчиво демонстрируя обручальный браслет с вепрем, сменивший браслет невесты. Мадлен, похожая на нежный букет в своей тунике до пола, перехваченной в талии широким кушаком, лукаво поглядывала на жениха.
«Ну что же, следующему поколению герцогов Окделлов несказанно повезло, - подумал Валентин. – Урожденная графиня Дорак, к тому же, дипломированный управленец и экономист, став Повелительницей Скал, и провинцию поднимет, и позаботится о том, чтобы у отпрысков, помимо фамильной чести, еще и мозги присутствовали».
- Эй, твоя уловка удалась, - Олененок не смог сдержать улыбки, кивая на друзей. – Они, действительно, подходят друг другу. И тратить четыре года на менуэты не пришлось.
Проследив за взглядом Арно, Валентин увидел не сводящих друг с друга взглядов Паоло и Гизеллу. Рей Кальявэра красовался в традиционной бархатной куртке с воротником-стойкой, украшенной изображением райос, а длинное платье Гизеллы напоминало те, что носили уроженки Кэналлоа.
- Тин, или у меня снова что-то с глазами, или здесь послы из Багряных земель. На что ставишь?
- Ни на что. Это Бласко.
- Бласко? Бласко Дельгадо?
- Ну да. Он же рассказывал, что его мама родом с Межевых островов – ты что, не помнишь? Кажется, в начале прошлого месяца он обмолвился, что приезжает в гости её родня и он сильно нервничал, понравится ли им Селина. Судя по тому, что я вижу, ее приняли, как невесту, а Бласко, чтобы еще больше угодить бабушке, выбрал для праздника национальную одежду морисков, а не кэналлицев. Должен отметить, это зрелище доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Почему?
- Во-первых, чисто эстетическая сторона вопроса. Традиционный морисский наряд просватанной невесты очень красив сам по себе и невероятно идет Селине, оттеняя ее хрупкость. Во-вторых, если уж вся семья приняла такой расклад, то все очень серьезно. Теперь я, наконец-то, перестану вздрагивать, когда она будет тебе звонить из-за какой-нибудь ерунды.
- Вздрагивать? Погоди-ка… ты что, ревновал меня к Селине? – Арно так удивился, что едва не споткнулся, Валентин придержал его за плечи.
- Осторожнее. Я тебя ко всем ревновал, я ведь был уверен, что у меня нет ни единого шанса, что рано или поздно ты женишься.
- Ти-и-ин, какое «женишься», о чем ты?
- Это было еще до того, как мы объяснились. О, кажется, это Берто и Кантор. Поздороваемся?
- Опять сменил тему, да? Дома поговорим, тогда уж не сбежишь. Привет, Берто, Кантор!
Марикьяры почти синхронно улыбнулись и протянули руки для приветствия.
- Вы просто как близнецы, - рассмеялся Арно. – Оделись одинаково, двигаетесь одинаково. И чего я сам не додумался до кожаного костюма?
- Кожаные только смокинги, - фыркнул Альберто. – Видел бы ты, чего стоило объяснить портному, что мы от него хотим. Неужели это так сложно – вышить тонкую кожу? Зато ни у кого такого нет. И… Стоп! Ладно, что мы одеты одинаково тебе мог Валентин сказать, но откуда ты про синхронность знаешь? Или…
- Или. Я снова вижу.
- Дружище, как я рад! – Альберто, подтверждая свои слова, стиснул их обоих в объятиях. – И за тебя я тоже рад, Валентин!
- Спасибо. Слушай, ты наших родичей не видел? А то мама не поймет, если я только через час подойду поздороваться.
- Если я не ошибаюсь, - подал голос Кантор, - то минут десять назад я видел графиню Савиньяк беседующей с герцогом и герцогиней Придд недалеко от выхода на террасу.
- Спасибо. Ребята, извините нас, увидимся позже.
- Увидимся. Счастливого Излома!
****
- Это самая настоящая брачная лихорадка, - мягко улыбнулась графиня Савиньяк, не подозревая, что слово в слово повторяет высказывание младшего сына. – Завершившиеся переговоры не только укрепили положение Талига еще больше, но и способствовали налаживанию… м-м-м… прочных связей, скажем так.
- Да, верно, - кивнул Вальтер, одобрительно глядя, как виконт Валме сопровождает миниатюрную девушку в струящемся нежно-розовом платье с герцогской тиарой в русых волосах. Парчовый смокинг виконта был родовых цветов, но примула в петлице, как и золотые запонки в виде летящих ласточек говорили о многом.
– Первой ласточкой, прошу простить мой каламбур, стал беспутный, до поры, до времени, наследник старика Валмона.
- Ну, полноте, герцог, Марсель вовсе не безнадежен, - заступилась за сына старинного друга Арлетта.
- Поэтому я и сказал «до поры, до времени». Подозреваю, все эти годы он успешно морочил всем головы своей якобы легкомысленностью. Не представляю, чтобы Фома согласился на брак принцессы Елены с кавалером, не имеющим мозгов, как бы влиятельна и состоятельна ни была его семья. Более того, будущему родственнику уже пожалован урготский титул – граф Ченизу, как вам это нравится? Став принцем-консортом, он сможет проводить нужную нам политику, направляя супругу мягко и ненавязчиво – впрочем, принцесса Елена и сама очень умна и дальновидна и сближение наших стран неизбежно. В итоге, если все сложиться удачно, Ургот в ближайшие несколько десятилетий вполне может попросить коронный договор и Талиг прирастет новой провинцией, что не может не радовать.
- А за Урготеллой, скорее всего, подтянется и Фельп – именно за наследника великого герцога просватана принцесса Юлия, - улыбнувшись, закончила Ангелика. - Не потому ли граф Лэкдеми и поспешил предложить брачный браслет его полномочному послу?
- Как ни стыдно, Ангелика! – мягко пожурила приятельницу графиня, находя взглядом сына и будущую невестку.
Эмиль в парадном мундире что-то говорил, а южанка с яркими чертами и пылким взглядом умных глаз внимательно слушала, чарующе улыбаясь.
Красивая пара, и невеста очень хороша: умная, красивая, сильная, но Арлетта приняла бы выбор сына, даже приведи он глупенькую девочку – ведь она смогла заставить его снова смеяться. Впервые с того страшного осеннего дня. Да, сейчас Эмиль не смеется так часто и громко, как раньше, но смеется же.
– Так мог бы поступить во имя Талига мой старший сын, но Эмиль – вылитый отец, - продолжила Арлетта. – Для него немыслим брак без любви. Они с Франческой Гампана прекрасная пара. В тот вечер, когда они познакомились, Эмиль позвонил мне и первым делом выпалил, что женится, а потом уже задумался, как будет уговаривать фельпскую патрицианку стать талигойской аристократкой. Впрочем, учитывая, что они увидели цвета, едва только были представлены друг другу, долго уговаривать не пришлось. Прямо-таки ожившая легенда.
- Недальновидные люди считают одним из страшнейших проклятий пожелание жить в пору перемен, - задумчиво проговорил герцог Придд. – Это неверно. Перемены сами по себе не зло, нынешние времена подтверждают это.
Кстати, раз уж зашла речь о переменах и благе Талига, - действующий Повелитель Волн внимательно рассматривал красавицу с темно-золотыми волосами, стройную шею которой украшало золотое колье с сердоликами, похожее на рябиновый венок с мраморной подвеской в виде величественного оленя. - Арлетта, раскройте страшную семейную тайну: брачный союз графа Савиньяка и полномочного посла Гаунау – тоже… хм… «ожившая легенда» или кансилльер Лионель принес себя в жертву? И отчего это он предпочел сегодня алый доломан?
- Как вы любопытны, Вальтер. Но я отвечу. Ли рассматривал вариант брачного союза с королевским домом Гаунау – принцесса Кримхильде слишком хорошая партия для принца Фридриха, вы и сами понимаете опасность такой коалиции, наш король женат, а принц Карл – совсем дитя. Но, внезапно, политический союз стал еще и истинно брачным – Лионель нашел общий язык с дочерью Хайнриха, а когда переговоры подходили к концу, они уже видели все цвета.
Что до доломана – мой старший сын по праву крови не только глава рода Савиньяк, но и господарь Сакаци. А принцессе Кримхильде, похоже, нравится мысль стать супругой Леворукого.
- Леворукого? – изумилась Ангелика.
- Вариты изображают его кареглазым и светловолосым – на севере мало кого можно удивить сочетанием светлых волос и глаз. Тем забавнее наблюдать за ними, когда они впервые видят прижизненные изображения Чезаре Марикьяре.